С тех пор свиньи лишний раз старались с человеком не пересекаться. На примитивное оружие они практически не реагировали и охотники готовили целые ямные замаскированные ловушки. Размещать их возле поселения было опасно, потому что могли попасться и дети. Вот и приходилось все больше удаляться вглубь леса, который еще пару лет назад считался совершенно безопасным. Но потом буквально за месяц пропало сразу несколько охотников. Их пытались искать, греша на дальний овраг на юге леса или на одну из рек, в которых вполне могли водиться крупные хищники. Но в итоге смирились с потерей и выживали как могли.

На полпути к озерцу Игорю повезло наткнуться на крупную особь около ста килограмм с очень яркой пятнистой шерстью. На всякий случай он немного выждал, если вдруг где-нибудь поблизости будут лишние свидетели его бесчестной охоты, настроил парализатор на нужную мощность и поток, нажал на кнопку.

Свинка грузно осела на землю. В запасе было достаточно времени — паралич отпускал через несколько часов. Но следовало поторопиться и зарезать, чтобы даже не возникло ни у кого никаких вопросов . И это была самая нелюбимая часть охоты для Игоря. Самым трудным было дотащить тушу до поселения, обвязав ее веревками и взвалив на спину. Часто приходилось останавливаться на отдых. А на краю леса он просто махнул рукой, подзывая жителей, и ушел досыпать в свой шалаш.

Уже два часа спустя в хижине Говарда перед ним выставили заслуженные две фляги с самогоном.

— Хорошая свинья! — одобрил трофей хозяин. — Может, тебе что-то еще нужно — крупы, одежда, утварь?

Игорь покачал головой.

— Разве что какие-нибудь лекарства.

— Это тебе — к Элизабет, — неопределенно махнул рукой в сторону дверей Говард. — Химия у нас почти вся закончилась. Майкл пытается вырастить пенициллины, но пока не очень успешно. Дома у нас плесень была на каждом шагу, а здесь совсем не хочет расти. Мне кажется, что выживание спиртовых дрожжей в условиях этой планеты и то большая уступка местной микрофлоры.

С этим трудно было не согласиться. Но отсутствие плесневых грибков лично Игоря больше радовало, чем наоборот. В условиях повышенной влажности галерей их появление оказалось бы большой и неприятной проблемой. К тому же, самогон тоже неплохо обеззараживал.

Они попрощались рукопожатием. Этот жест всегда нравился Игорю, поскольку немало мог рассказать о человеке. Вот, Говард всегда пожимал руку чуть сильнее, что говорило о его умении чувствовать собеседника и показывать не превосходство, но свою лидерскую позицию.

— Слышала о твоих подвигах, Геркулес, — озвучила его появление Элизабет.

— И тебе здравствовать, Травница! — поклонился Игорь, минуя низкий дверной проем. — А почему — Геркулес?

— Так свинья, говорят, не из маленьких была. На всех мяса хватит. А ты ее сам тащил невесть откуда. Почти что пятый подвиг...

— А-а-а... Так ты про Геракла, — сообразил мужчина. — Я и забыл уже о его подвигах. Там что-то похожее было?

Травница снисходительно махнула рукой, поставила на стол деревянные чашки и наполнила их травяным чаем.

— Разве можно эриманфского кабана сравнивать с этими красавцами?! Ни ума, ни красоты. Одна лють.

Игорь засмеялся.

— Спасибо на добром слове: подняла самооценку... местным свинкам.

Женщина села напротив и проявила уважение к чаю. «Самовара ей для полного образа не хватает», — подумал он и присоединился к ритуалу. Любая беседа о травах, болезнях и лечении в этой хижине начиналась с чаепития. И каждый раз это был немного другой вкус. Сегодня напиток пах цветами и был слегка сладковат.

— От чего нужна помощь в этот раз?

— От депрессии.

— Да... нелегко мужчине жить самому! — согласилась травница. — Так ты жаждешь успокоения или забвения?

Игорь смутился. В лесу встречались разные травы. И ни снижение либидо, ни впадение в счастливую прострацию ему не улыбалось.

— А каких-нибудь обычных антидепрессантов нет?

Элизабет только глянула на него, как на ребенка, покачала недовольно головой и ушла за занавеску. Вышла только минут через десять, неся в руке мешочек со смесью трав. Передала Игорю.

— По две щепотки запариваешь кипятком, — проинструктировала она. — И не чаще, чем раз в два дня.

Тот благодарно улыбнулся, спрятал лекарство и допил чай. Вежливо попрощался и направился к выходу.

— Глупый ты еще, — нагнали его горестные слова. — И химия и травы лечат только тело. А душа все равно будет страдать.

Он как раз наклонился, чтобы выйти. Замер. И опять выпрямился.

— Это вас Говард попросил так сказать?

Травница покачала головой, сопроводив движение печальной улыбкой.

— Мы о тебе ни разу не говорили. Зато я могу чувствовать то, что недоступно другим. И твоя душа сейчас спорит с твоими желаниями. Но решать, конечно, тебе самому.

Путь домой был неблизким. И, при всей любви к лесу, захотелось новых впечатлений: других видов, запахов, твердой земли под ногами, открытого пространства. Собрав все вещи в один узел и удерживая его над головой, Игорь переплыл реку. Первое время шел раздетым, обсыхая под теплым солнцем и наслаждаясь покалыванием ступней низким разнотравьем. Потом оделся, обулся и зашагал увереннее, вдыхая полной грудью новые растительные незнакомые запахи.

Бескрайняя степная даль терялась на уровне горизонта. В воздухе стоял непривычный гул местных насекомых. И все. Не было даже ветерка. Потом из фона животного шума выделился какой-то странный скрежещущий звук, словно терлись два ствола давно высохших старых деревьев. Он звучал в стороне и, на мгновение замешкавшись, Игорь все же решился проверить источник. Пришлось пройти около трехсот метров, чтобы выйти к широкой и глубокой яме, также заросшей степной травой. Звук доносился прямо из нее. Но слазить вниз и проверять его причину было страшновато.

То, что хищники не встречались в лесу, еще не гарантировало их отсутствие в других местах планеты. Эта мысль словно ошпарила мужчину и он поторопился вернуться к реке. Идти вдоль берега, имея возможность немедленно спрятаться под защиту уже родного леса, было намного спокойнее и приятнее.

Река почему-то не хотела течь прямо и большой излучиной уходила на север. Потом, километров через пять, возвращалась назад, формируя очередной пляж, за которым вновь изгибалась малой дугой. По показаниям компаса скоро уже будет место, где понадобиться опять возвращаться в лес. И в этот момент взгляд Игоря зацепился за очень знакомую деталь, которую еще ни разу не встречал в этом мире. Метрах в десяти от обрывистого края берега торчала палка к которой почти перпендикулярно была привязана вторая, меньшая по размерам. А ближе уже становился виден и холмик: небольшой, заросший, почти сливающийся с местностью.

Игорь постоял, думая о вечном, а также выстраивая предположения — откуда в этом месте могла появиться человеческая могила. Для переселенцев слишком далеко. Может, один из пропавших охотников? Но его тоже кто-то должен был похоронить. В общем, много вопросов и ни одного стоящего ответа.

По дороге через лес домой он поймал пару некрупных зверьков. Одним из позитивных моментов парализатора было то, что вопрос порчи мяса отпадал сам по себе. Для лишней дичи возле хижины стояла небольшая клетка из обожженных прутьев "железного" кустарника. Тоже подсказка охотников. Нельзя было отрицать, что среди этих людей много талантливых, наблюдательных и сообразительных.

В хижине все было не на своих местах.

Первым делом Игорь бросился к тайнику, убедиться, что его главная ценность на месте. И только после этого уделил больше внимания остальному. Визит чужака больше походил на обыск, чем на грабеж. Не исчезло ничего. Даже инструменты, небрежно брошенные в маленькой пристройке с торца, остались на месте. Хотя и здесь было заметно, что их трогали и перебирали.

— Хоть собаку заводи, — недовольно пробурчал вслух.

Эта идея уже не впервые мелькала в его голове. В поселении было несколько различных псинок и у одной, кажется, даже недавно появились щенки. Выменять одного из них на свиную шкуру не представлялось проблемой. Вот только через полгода-год, когда миссия Игоря завершится удачей или провалом, куда девать взрослую собаку? Да ему совесть не позволит бросить ее здесь. А забрать с собой тоже не получится.