На полпути, задумавшись, он выронил фонарь из рук и тот, неудачно упав, погас. Игорь тут же поднял его и включил. Высветил тупик впереди, после чего перевел луч назад. С этого ракурса разветвление было совсем незаметно и создавалось ощущение очень длинного темного коридора. Виты тоже не было слышно. И его накрыло отдаленным чувством панического одиночества. Буквально на мгновение. Наверное, отправься он сюда в одиночку, даже не заметил бы ничего подобного.

Девушка вернулась с таким счастливым лицом, словно занималась там чем-то другим, совсем не похожим на туалетные нужды. Они еще раз сверились с план-схемой и повернули направо от Игоря, чтобы спустя четверть часа выйти в уже знакомое большое помещение. Чуть левее вдалеке мерцала желтым пятнышком колонна.

— Замечательно, — оживился мужчина. — Теперь двигаемся направо, не заходя в коридоры, пока не замкнем линии на нашей карте.

Вита сверилась по часам и внесла записи.

Пустота и тишина помещения очень быстро начали утомлять. Обычно, всегда где-то подтекает вода или через щели посвистывает случайный поток воздуха. Нередко именно эти завывающие звуки начинают пугать неискушенных исследователей, порождая в темноте несуществующих чудовищ. Здесь же все было иначе. Тишину нарушали только звуки шагов, шуршание одежды, да едва слышное дыхание.

За первым же углом оказалась еще одна колонна. Настолько близко, что они чуть не уткнулись в нее, остановившись буквально в метре. В отличие от двух предыдущих, от этой исходило темно-синее свечение, из-за чего в темноте и не было заметно отсвета.

— Они так часто попадаются, — удивилась Вита.

— Нормально попадаются. Если учесть объем задач, выполняемых лабораториями, тут должны быть десятки таких колонн. А эта еще и немного иного типа — не такая, как предыдущие.

— Чем же они здесь таким занимались?

Прежде, чем ответить, Игорь напомнил внести в план-схему соответствующие записи. Он никак не решался больше довериться девушке. Да, она была в чем-то полезна. Она реально скрасила его отшельническую жизнь. Он даже реже стал прикладываться к выпивке.

И все же, она практически ничего о себе не рассказывала. Все те краткие экскурсы в прошлое — не более, чем красивые истории, которые можно придумать даже на ходу. Например, она даже не пыталась объяснить, с чего это у нее проявился талант, благодаря которому и травы лекарственные находит — чует, как она говорит, — и записи, типа, магические читает влет. Если бы не протекция травницы, которой Игорь отчего-то доверял изначально без всяких сомнений, не было бы и малейших причин доверять этому женственному подкидышу.

— Они исследовали миры.

И почему решился? Захотелось поделиться? Чтобы было с кем обсуждать в дальнейшем?

— Какие?

— А почти все. Было несколько закрытых. Пара таких, что лучше не соваться, чтобы не навлечь беды на все остальные.

— А разве возможно изучить все миры?

— Кто их знает? — развел руками Игорь. Пока он рассказывал, они продолжали обходить помещение по периметру, который тоже был неправильной формы, но отличной от зала с бассейном. — Эти существа вообще пришли к развитию очень необычным путем. Насколько я понял, раньше они жили тихо и мирно. Ты знаешь, что, за исключением этого леса, всю поверхность занимают степи? Нет? Надо будет как-нибудь сходить показать. У них не было опасных врагов, не было соперничества и борьбы за территории. Еды хватало на всех. Смысл жизни состоял в медитациях и философии. Причем, делали это постоянно. Даже во время совокупления. Кстати, среди выводка был жесткий отбор. Всех неполноценных отправляли в материнскую утробу планеты еще до того, как привязать к ним сознание. Очень странный подход. Но он позволял сохранять малую популяцию при высоком уровне сознательности.

Виту передернуло.

— А им не жалко? Дети все же. Причем, их собственные дети.

— Они откладывали яйца в общую кучу. Вылупившиеся личинки не обладали даже зачатком сознания и были общими. Я не ксенопсихолог и не могу объяснить причины такого отношения к потомству. Но вижу, что в их случае это работало и не мешало развитию.

— Тем не менее, они все вымерли. Иначе мы бы не лазили по этим заброшкам в поисках их наследия.

Игорь хохотнул.

— Скажи, как все логично?! Но ты ошибаешься. Они не вымерли. Когда их исследования достигли конечной цели, большая часть и вправду отправилась в ту самую утробу планеты. По их уверению, таким образом полученные знания сохранятся на миллионы лет. Менее сознательные формы подвергли себя добровольной искусственной деградации и перешли в один из миров, чтобы заново пройти весь путь развития без давления уже существующих знаний. Последний доживающий взял на себя обязательство написать об этом книгу и сохранить лаборатории. Зачем — тоже не понятно.

— Но почему тогда не остаться на этой же планете? Зачем уходить куда-то, если все нужное уже под боком?

— Я же говорю: своей цели они достигли. И считали, что все должно сохраниться именно в таком виде. Опасались, что не смогут сдержаться и начнут развитие в направлении, которое полностью противоречит их философии. Еще раз: я — не ксенопсихолог. Не могу ни понять, ни объяснить их поступки. Могу только пересказать то, что прочел в книге.

Девушка пнула что-то невидимое на полу и остановилась. За время рассказа они еще раз завернули за угол и пришли в остроугловой конец помещения, откуда перпендикулярно к левой стене уходил прочь новый коридор. В ответ на вопросительный взгляд Игорь только помотал головой.

— Не сегодня. Внеси данные и обходим полностью здесь, пока не замкнем линии на плане.

Они зашагали дальше.

— Как они вообще с таким образом мышления смогли развиться? — продолжала удивляться Вита.

— У них есть легенда по этому поводу.

— Ле… Что?

— Легенда. Это когда очень давние события, которые подтвердить нельзя, но условно считается, что они происходили на самом деле.

— Так это те же сказки.

— Ну, почему же? Сказки — это придуманные истории, которые передавались в устной форме. А легенды, вроде как, не придуманные…

— Как-то не складывается, — возразила девушка. — Если и сказки и эти… легенды… сформировались очень давно, как ты их различишь?

— Как-то различают, — отмахнулся Игорь. — Тебе не интересно?

— Интересно. Так о чем эта их сказка?

Вот, упрямая девчонка!

— Они считают, что много-много лет назад во время медитации один из наиболее сознательных увидел целый незнакомый мир. И очаровался им. Ведь жизнь в рутине не очень увлекательна. Тогда он решил поделиться видением с остальными. И те, кто сумел воспринять тоже очаровались. И все стали пытаться в своих медитациях снова и снова узреть такой мир. У них стало получаться. Они радовались и развлекались тем, что делились видениями. А скоро поняли, что видят не один мир, а разные. Это настолько из впечатлило, что они решили собирать всю информацию о мирах. Потом научились ее использовать и создавать приборы, которые помогали еще лучше узнавать известные им миры и обнаруживать новые. Так и были созданы лаборатории. Самое интересное, что все знания они применяли только в рамках изучения миров. Их бытовая жизнь никак не изменилась: они все так же жили не спеша, медитировали и философствовали за пределами вот этих стен.

Игорь постучал по плотному материалу и, вдруг, увидел в нем тонкие нити знакомой грибницы.

— Я тоже заметила, — поддержала его Вита. — Такие же гифы, как и в твоих тоннелях.

Решив рискнуть, он установил компрессор и направил его на стену, где проходило наибольшее скопление нитей. Но ничего не произошло. И стена и гифы в ней остались абсолютно невредимыми.

— Уверен, что он сработал?

— Уверен, — подтвердил Игорь, поднимая с пола и демонстрируя тонкие пластинки. Они гнулись в пальцах, словно металл, но не ломались. — Это всякая пыль и грязь, которые скопились на этом участке стены. Вот с ними компрессор легко справился.

Вита вытащила из сумки нож и попыталась подковырнуть им нити, но тоже потерпела фиаско. Она осторожно провела кончиками пальцев в надежде ощутить хоть малейшие царапинки.