— Ты как?

Голос прозвучал неожиданно громко, вернувшись искаженным эхом, и мужчина убрал руку. А Вита, замершая от прикосновения, невольно потянулась головой за ней следом. Заставила себя остановиться и медленно выдохнуть.

— Нормально. — Ее щеки резко покраснели и девочка спешно отвернулась. — Где это мы?

— Не знаю.

Игорь поднялся, отряхнулся и протянул руку, помогая встать спутнице. Осмотрелся по сторонам, не наблюдая ничего, кроме гладкого пола. Повернулся назад и уставился на огромную стену, в которой мрачно зиял выход тоннеля, метра два в диаметре.

— Если снаружи была очевидная ловушка, а здесь — ее продолжение, — предположила Вита, — значит ли это, что мы по-прежнему в ловушке?

— Возможно, — ушел от ответа мужчина. — И назад мы тем же путем вряд ли выберемся: слишком широкий и крутой спуск… или подъем.

Он огляделся еще раз, но свет фонарика терялся в сотне метров даже вдоль стены. Какой знакомый у нее материал. Как…

— Как думаешь поступать дальше?

Но Игорь не ответил. Он подошел к стене и убедился, что она такая же, как и у остальных строений, которые он раскапывал. Материал был гладкий и очень крепкий. По крайней мере, компрессор его не брал.

Мужчину, вдруг резко бросило в жар, и сразу же — в холод. Он сообразил, что компрессор остался наверху возле ловушки. И теперь оставалось только надеяться, что никто не заметит этот важный прибор, пока они не выберутся обратно на поверхность. Если, конечно, вообще выберутся…

— Будем идти вдоль стены, — повернулся он к девочке. — И будем считать шаги и зарисовывать путь. Фонарика должно хватить где-то на сутки. Возможно, нам повезет и мы выберемся до того, как останемся без света.

Путь… Конечно, можно попробовать рискнуть и выйти на Путь, если хватит настроя. Пусть однажды он и сглупил, но когда в прошлый раз гатер провел его на эту планету не стал же Путь его уничтожать. Вряд ли он помнит все ошибки путников и наказывает за них?! С другой стороны, Игорю никогда не удавалось проложить комфортный и успешный маршрут. Что, если они заблудятся? Ну уж нет! Лучше такое спасение оставить на самый крайний случай.

Очень скоро луч фонаря высветил впереди препятствие. Почти сразу стало понятно, что это еще одна стена, образующая угол с той, вдоль которой они шли.

— Срежем немного, — предупредил Виту, покрутив головой и убедившись в отсутствии каких-либо проходов рядом.

Они перешли ко второй стене и пошли уже вдоль нее. И снова это было абсолютно скучное путешествие. Даже эхо доносило отзвуки их шагов и голосов очень скупо.

— Странная ловушка, — высказалась девочка, осматриваясь с легкой опаской. — Кому такое могло понадобиться?

Игорь загадочно улыбнулся, продолжая идти вперед. Он-то знал, куда они попали. И лишь недоумевал, для чего было оформлять вход таким странным образом.

— Почему у меня такое впечатление, что ты знаешь больше, чем говоришь? — толкнула его в спину.

— Не знаю, — пожал плечами мужчина. — Тебе виднее.

До этого Вита постоянно находилась у него за спиной. Но теперь догнала и пошла рядом. Она и вправду стала выглядеть намного спокойнее.

— Что ж, как это вижу я… Впервые с начала нашего знакомства ты абсолютно спокоен. И это, заметь, при том, что мы свалились в темную задницу.

— И потеряли снаружи очень ценный прибор, — дополнил он.

Тревога за компрессор постоянно кружила вокруг, регулярно напоминая о себе.

— Ого! Тем более… Дальше: ты явно узнал материал стен и это тебя очевидно порадовало. За весь путь ты ни разу не обернулся. Значит, угрозы от этого помещения ты не ждешь. Верно? Так… что еще? Ага. Любой нормальный человек попробовал бы выбраться назад тем же путем, которым сюда и попал. С позиции знакомой обстановки и поведенческой психологии это абсолютно разумное решение. Но ты сразу от него отказался и выбрал путь дальше. И здесь напрашивается вывод, что ты, как минимум, имеешь представление о данном месте и том, куда этот путь может нас привести. Ну, как, я права?

К концу фразы ее голос стал настолько уверенным и громким, что Игорю пришлось остановиться и призвать к тишине, приложив указательный палец девочке к губам. Она озадаченно замерла, словно резко наткнувшись на этот палец всем весом своего тела, и свела на нем взгляд.

— Это тебя такому в школе научили? — ехидно усмехнулся мужчина, говоря совсем тихо, но не переходя на шепот.

— В какой школе? — растерялась она.

— А у вас их много?

Вита озадаченно смотрела на него, начиная нервно помаргивать.

— Я не понимаю.

— Все, вот, эти размышления и рассуждения, которые ты только что на меня выплеснула — кто-то же тебя им научил?

— Конечно. В заповедниках и не такому обучают. На последних уровнях вообще закладывают расширенную эмпатию. Но при чем тут эти какие-то шкоды?..

— Школы, — поправил задумчиво. — Знаешь, малышка, когда мы отсюда выберемся и доберемся домой, нам надо будет о многом поговорить.

Она с готовностью энергично закивала, думая о чем-то своем. Как интересно их свела судьба. Разные, но похожие миры пересеклись в чужом, но тоже чем-то похожем мире. А если миры пересекаются, значит это кому-то нужно?! Но девчонка молодец! Надо держать с ней ухо востро!

Они добрались до очередного угла. Но здесь — на примыкающей стене вдалеке уже виднелся темный проход. Вита коснулась руки спутника и он молчаливым кивком подтвердил, что именно туда им и дорога.

Коридор был таким же темным и высоким, но шириной не больше метра. Идеальное место для приобретения клаустрофобии. Меньше, чем через сотню метров он уткнулся в такой же коридор почти перпендикулярно. Прикинув что-то мысленно, Игорь зарисовал перекресток на бумажке и решительно повернул направо.

— Почему сюда? — удивилась Вита.

Она снова была вынуждена идти позади и, несмотря на все предыдущие умозаключения, вновь нервничала. Темнота, пустота и неизвестность всегда вытягивают первобытные страхи из глубин подсознания. Тем более у детской еще неокрепшей психики.

— Если я правильно сориентировался, то с левой стороны располагаются помещения, которые мне уже удалось раскопать снаружи. И если это так — выхода там нет. И тогда разумнее выглядит правое направление.

— Лишь бы побыстрее, — согласилась девочка. — Как они вообще тут умудрялись расходиться — те, кто здесь обитал?

— Перепрыгивали, — машинально и на полном серьезе ответил Игорь.

— Точно! — рассмеялась. — А как понимали, кто будет прыгать, а кто — нет? Так же и врезаться можно друг в друга в прыжке.

— Перепрыгивал тот, кто младше.

— А если ровесники?

— Тогда ориентировались на пол, ранг или знаки признания.

— Не слишком ли сложно? — снова засмеялась Вита.

Ей явно доставляли удовольствие фантазии спутника.

— Совсем нет. Когда поведенческое воспитание ведется с самого детства, существо действует не задумываясь. Нас это тоже касается. Ты же… — он замялся, выбирая пример, — уступишь в транспорте место старику, женщине или инвалиду?! И даже не задумаешься над этим, потому что общество изначально приучило, что так правильно.

Девочка снова недовольно ткнула его в спину.

— Ты меня совсем запутал. С чего бы мне уступать кому-то место в транспорте, если оно рассчитано специально под меня?

Они как раз вышли в новое большое помещение. Но Игоря больше занимал диалог с Витой, чем этот факт.

— Теперь я не понимаю, — признался он. — Как можно рассчитать индивидуальное место в общественном транспорте?

— Это же элементарно, — удивилась девочка. — В тот момент, когда я сажусь в модуль, автоматика просчитывает мой вес и габариты и распределяет мой модуль в той точке транспорта, которая соответствует лучшему балансу и безопасности движения. Если я решу вмешаться в эту систему и это приведет к аварии, все пострадавшие будут на моей совести. Плюс — штрафы и наказания.

Игорь рассеянно поводил лучом фонаря по сторонам и повторил свою недавнюю фразу:

— Нам точно надо будет с тобой о многом поговорить!