— К чему?

— К вопросу: «А кто покупать-то это будет?». И потом…

— Мы подумаем, Костя! — расставив руки, писюша напирает неконтролируемой массой мне на дверь. — Отказаться — проще простого. Провести работу над ошибками, пересмотреть условия, определиться со стратегией, обозначить тактику — всегда сложнее. Что с тобой?

Сказал уже:

— Мигрень, — прищурившись, шиплю.

Как девка ною и скулю! А ведь я его почти не вижу. Вернее, на месте друга просматривается крупное, в божественном свечении по вертикали вытянутое пятно.

— Мне очень жаль. Сочувствую, но…

— Отпусти меня, — укладываю ладони на его растопыренные пальцы. — Я вам тут не нужен. Справитесь, а потом обсудим. Идет? Сашка, правда, хочу домой.

— Замечательно! А какого черта ноздри там раздувал?

— Она так нудно читала, что мне стало невмоготу. Люди грамотные. Все способны изучить документ самостоятельно. В нужных местах сделать пометки, выставить акценты, обозначить цезуры, что-то добавить, что-то убрать, что-то еще…

— Красов, я тебя не узнаю! Прибил бы, если бы не твое единоличное право подписи на особо важных документах. Пора с этим кончать!

— Ничем не могу помочь, — отклеиваю его пальцы. — Без меня прекрасно справитесь и разберетесь. Меня Тимка ждет.

— Одно радует… — Фролов ехидно скалит зубы.

И? Чего еще?

— … Я слышу, как бряцает мой крупный выигрыш в потайном кармане. Юрьев так на бабки встрял. М-м-м! Неописуемое чувство, Котян. Тянет победой. В воздухе моя вИктори жужжит. Улавливаешь локаторами этот визг?

Нет!

— Не забудь налог на прибыль заплатить… Пи-сю-ша! — издевательство напоследок свистом выдаю и трогаюсь, мягко придавив педаль газа…

Здоровый магазин, огромное пространство, нескончаемый человеческий поток, шныряющий между торговыми рядами, солидный ассортимент и бешеные очереди в кассы, коих здесь несметное количество — вот такой наш местный супермаркет в комфортные скидочные часы. Да уж, цивилизация и необходимая для жизни вкусная еда, а по факту — накрытый железяками слегка облагороженный базар, настроенный на самообслуживание в праздничные дни. Я двигаюсь неспешным шагом, подталкивая забитую тележку каблуком. Мясо, мясо, мясо… Солидная вырезка, домашняя куриная тушка, говяжий язык, рыбное филе и две бутылки вина — красное и белое — под настроение и соответствующее основное блюдо.

«Аська, могу забрать. Я уже в городе. Что скажешь, синеглазка?» — пока простаиваю в медленно ползущей очереди, проталкиваю пальцем предложение. — «Хлеба купить?».

«Было бы неплохо. Ничего не надо, все есть» — прилетает тот же час.

«Отлично! Куда подъехать?» — и тишина, отсутствующий сигнал мобильной сети и четкая отметка о непрочтении. Жена в туннель, наверное, зашла?

— Пакет? — до меня доносится мужской спокойный голос. — Оплата карточкой? Наличными? Какие сигареты? Эти?

— Да, — отвечает покупатель, стоящий впереди меня. — С фильтром, — и называет ходовую марку.

Женская рука прикасается к тетрапаку, проносит коробку через сканер и, никуда не торопясь, откладывает в сторону проведенный товар. Мягкие движения, приятный голос и белая коса, раскачивающаяся у меня перед глазами. Какой-то здоровяк склоняется над неопытным кассиром, что-то говорит, тычет пальцем в экран компьютера, затем вставляет ключ и открывает счет:

— Удаляем лишнее. Вот так…

«АСЯ» — прочитываю имя, указанное на белоснежном бейджике, прицепленном на левой стороне груди, и застываю ошалелым взглядом на испуганном лице той, чье имя я запомнил, блядь, с большим трудом.

— Тысяча семьсот двадцать, — парень сообщает сумму покупателю, залезшему рукой в карман за пластиковой картой. — По терминалу? Бесконтактно? Отлично. Вводи сумму, Ася. Ася? Ася, что с тобой?

Увидела? Узнала? Поняла? Всё… Всё… Всё прочитала?

Не дождавшись ответа, более опытный торгаш заканчивает с обслуживанием клиента, уже задравшегося нерасторопной бабой, и, пожелав хорошего дня, со стандартной фразой обращается ко мне.

— Пакет? — он смотрит мне в глаза, а ладонь укладывает на ее плечо. — Все хорошо? — шепчет Асе в ухо. — Не волнуйся. У тебя выходит. Сегодня намного лучше.

Вот же дрянь!

— Да, — сглотнув, она как будто отмирает от парализующей ее системы спячки. — Добрый день, — здоровается и тут же опускает голову.

Она перебирает весь товар, со мной не контактируя взглядом. Не смотрит, потому что стыдно? Не говорит, потому что нечего сказать? Не слышит, потому что тугоуха? Не догоняет, потому что…

Моя жена — тупая сука!

— Четыре тысячи пятнадцать рублей. Карта или наличные? — долдонит хрен, чьи пальцы по-прежнему сжимают хрупкое плечо.

Кольцо? А где ее кольцо? Не обращаю внимания на слова урода, зато таращусь на безымянный правый палец, на котором нет того, что я ей дал два с лишним месяца назад.

— Карта, — хриплю и смаргиваю. — Пять минут! Я жду в машине.

— Костя…

— Э-э-э, — недоумевает наглый член. — Прошу прощения. Все нормально?

— Пять минут, — повторяю, прикладывая карту к терминалу. — Сына не забудь…

«Чего бабам в жизни не хватает?» — откинувшись на подголовник водительского кресла, слепо пялюсь в потолок, потроша зубами фильтр незакуренной сигареты. Любви? На хрен надо. Что толку от бесконечного обмана, лести и подлизывания в районе ануса у какого-нибудь еб.ана? Денег? Мало, что ли, дал? Внимания? Задрал отлучками и бесконечными командировками? Чего ей надо, а?

Она стоит на выходе и не торопится идти к машине. Боится? Не решается? Мне, что ли, подбежать? Даю сигнал и смаргиваю фарами. Теперь вдруг закрывает рот и давится слезами, которые никак не удается выпустить из наглых синих глаз.

— Ну же! — прикладываю пальцы о торпеду. — Где Тимофей? — не вижу малыша: ни на груди, ни в переноске. — Где мой сын, сука? — запускаю двигатель, мягко трогаюсь с места и качусь неторопливо к ней, гребу почти ползком.

Специально заблокировав все двери, я терпеливо жду, когда она к ним подойдет. Не поднимая головы, дрянь дергает рычаг на ручке и вынужденно отступает.

«Костя, пожалуйста» — вижу, как двигаются ее губы и суетятся пальцы.

— Где сын? — рычу, рассматривая сжатую фигуру возле пассажирской двери. — Иди назад, — глухо заклинаю, чтобы отошла. — Не догоняешь, дрянь? — все-таки снимаю блокировку и отворачиваюсь, не желая видеть то, что она намерена теперь мне показать.

Она распахивает дверь, громко дышит, но молчит, испепеляя мой затылок наглым взглядом.

— Скажи, что это ошибка, Юля! Просто сон! — шепчу в стекло водительской двери. — Убеди, заверь и поклянись, что это мне привиделось. Типа я нажрался и не смог отличить реальность от бредятины, в которой ты сидишь на кассе супермаркета в обнимку с мудаком, у которого на тебя стоит крюком. Юля-я-я-я!

— Костя…

— В машину! Сколько можно ждать? Работница, блядь. Где Тимофей?

Опять воняет страхом. Все тело бздит и источает мерзкий запах.

— Видимо, с Галиной больше нет проблем? Угу? Когда тебе необходимо и удобно, то чужая тётя вполне способна присмотреть за маленьким ребёнком. Юля! — прикрыв глаза, шиплю. — Начинай оправдываться, ибо самое время. Ты меня слышишь? — обращаю к ней свое лицо, искореженное яростью и диким гневом.

— Да, — она глотает слюни, вжимаясь в угол двери.

— Чего тебе не достает? Давай-ка проясним один момент раз и навсегда. Итак, что тебе для счастья надо? Чего ты хочешь? Что вообще не так, что стоит, видимо, пересмотреть, о чем забыть, на что настроиться, что дать, где бросить, как поднакопить? Денег хочешь больше? Ха! Кассирша, да? Ты с трудом владеешь карточкой, ни хрена не шаришь в технике, а твоя зачумленность нечёсанной девки поистине способна довести уродов до греха. Это кто? — указываю на козла, мечущегося на выходе из супермаркета.

— Денис, — еле слышно отвечает.

— Насрать на имя! Кто он?

— Мой куратор.

Торгаш с безжизненными рыбьими глазами?

— Ремень! — кивком указываю на свое подрагивающее левое плечо. — Время отвечать. Начинай, иначе…