Остаток ночи тогда я просидел, обхватив руками голову и отчаянно пытаясь найти выход из положения. Так, как я хотел свою жену, я не хотел никого и никогда в жизни. Но страшно боялся, если мы продолжим жить под одной крышей, а наши отношения продолжат развиваться, я просто не смогу себя контролировать… И что тогда? Она может забеременеть и умрет.

Я принял решение. Король, который как раз был вынужден что-то даровать Ариде за ее «помощь» при запечатывании портала, находился в явном затруднении. И я предложил выход: пусть Его Величество предложит Ариде место моей законной супруги и титул. Почему-то я был уверен, что та на это согласится. Так и вышло.

Разумеется, любимую я потерял. Что ж, это великая плата, но достойная, чтобы Арина продолжала жить. Я же… как-нибудь справлюсь с разрушающей меня любовью. Боюсь, правда, надолго меня не хватит.

Арина Беликова

Я переоделась в дорожное платье, и мы немедленно втроем выдвинулись во дворец. Граф сидел рядом на скамье кареты, маркиз расположился рядом. Все время, пока карета, дребезжа, пробиралась по городским узким улочкам, я чувствовала рядом близость Сангена. Его мощное, сильное бедро, его смуглую руку рядом с моей… Что за пытка. Быть настолько близко и не сметь прикоснуться друг к другу. Интересно, сам-то он чувствует хоть что-нибудь? На красивом, похудевшем лице лишь равнодушие… Вздох, взгляд, и вот уже темноволосая голова отворачивается в противоположную от меня сторону, предпочитая разглядывать грязноватые улицы и стены домов, чем смотреть на меня.

Дворецкий, как всегда на своем посту, встретил нашу троицу в величественном холле нижнего этажа.

— К Его Величеству? — утвердительно уточнил он и сразу же отрицательно покачал головой, окидывая графа, который до сих пор после своего чудесного воскрешения не успел переодеться, неодобрительным взглядом:

— Боюсь, сейчас он не сможет вас принять, государственный совет!

Произнеся последнюю фразу, дворецкий даже дыхание затаил.

— Внеплановый? — с широкой улыбкой поинтересовался маркиз как бы невзначай. За эту обаятельную улыбку нашему другу прощалось многое, и он прекрасно об этом знал.

— Да, — трагическим шепотом отозвался дворецкий, приложив палец к губам. — Герцог Льерский уже там, думаю, решается вопрос о судоходстве, пираты эти знаете ли в последнее время…

И дворецкий, опасаясь что сболтнул лишнего, отошел, что-то тихо бормоча себе под нос.

Мы трое переглянулись.

— Плохо дело, — озабоченно пробормотал маркиз. — Если этот подлец уже у короля, боюсь, мы опоздали. Бедная Эмма, это просто немыслимо…

— Надо все равно идти, — вполголоса, но настойчиво произнес граф. — Необходимо предпринять все возможное, чтобы открыть монарху правду. Пусть даже нас арестуют при этом. Но ты, Арина, не пойдешь!

— Как это? — от возмущения у меня даже дыхание перехватило. — Думаете, король станет вас слушать без меня? Да вы у него на таком плохом счете, что он только взглянет на вас и выгонит. Или сразу в тюрьму отправит. Нет уж, я пойду с вами. Вернее, вы пойдете со мной!

И гордо выпятив грудь, я смело зашагала в сторону королевских приемных покоев. Благо, где они расположены, уже знала прекрасно.

Однако на посту, конечно же, сидел секретарь, да и стражи не дремали, вовсе не собираясь пускать нас в запертые двери королевского святилища.

— Я же вам уже сказал, монарх занят! — еле сдерживая гнев, быстро проговорил подоспевший дворецкий. — Сидите ждите, вот кресла, если угодно. Только предупреждаю, государственный совет может не завершиться и до вечера. Бывали, знаете ли, преценденты.

И он отошел, уверенный, что на это раз до нас дошло.

Мы просидели в гробовом молчании минут пятнадцать, и я уже начала смиряться с мыслью, что сегодня мы к королю не попадем. Тут дверь в кабинет короля распахнулась, едва не задев замерших по обе стороны от нее мрачных стражей с саблями наперевес, и показался герцог Льерский. Выглядел он каким-то бледным.

Следом за герцогом вышло еще несколько придворных в военной форме, затем раздался голос короля:

— Завтрак мне!

Дворецкий, все это время не сводивший с нашей троицы подозрительных глаз, встрепенулся и кинулся выполнять распоряжение. Герцог увидел меня и сделав шаг вперед, вдруг замер на месте. Его глаза опасно сузились, а красивые губы искривились.

— Арина? Что вы тут делаете?

Герцог подошел и взяв мою руку, приложился к ней губами. Граф и маркиз молча смотрели на нас. Я поежилась, что сказать в ответ?

— Пришла требовать от короля расторжения нашей с вами помолвки, — надула я капризно губы.

— Почему? — удивленно спросил герцог и потом вдруг его осенило.

— Неужели после вчерашнего случая? Но ведь это же… Арина, постой!

Но меня было уже не остановить. Я пробежала в открытую дверь кабинета мимо замерших в изумлении стражей, и только когда очутилась перед королем, обернулась. Позади меня уже стояли граф с маркизом, а позади всех нервно маячил герцог.

— Вы все ко мне? — осведомился король светским тоном, доставая ложечкой подрагивающее желе из креманки. — Боюсь, я уже достаточно утомлен советом со своими безмозглыми поверенными. Так что… Арина, рад вас видеть, но…

— П-попрошу на выход! — обратился к нам бледнолицый дворецкий, который казалось, даже заикаться начал от страха. — Попрошу выйти, Его Величество будет отдыхать!

Герцог тут же вышел, не решившись спорить с судьбой. Граф и маркиз остались.

— Ваше Величество! — громко обратилась я к королю. — Вопрос жизни и смерти!

— Опять? — король недовольно приподнял седую бровь. — У вас я смотрю, это входит в привычку… Только ради вашей прекрасной матери я вас приму. Но только одну. Этим господам… — король подозрительным взглядом окинул моих компаньонов. — Следует выйти. И пусть кажут спасибо, что не прямо сейчас их арестовывают, однако, это дело времени и достаточного количества доказательств, за чем у герцога Льерского дело не станет.

Граф молча поклонился, но остался стоять на месте. Маркиз сделал нерешительный шаг к двери, но увидев, что граф стоит, тоже замер.

— Идите! — я сделала им яростный знак рукой, указав на дверь. — Идите, я все расскажу сама!

Маркиз вышел первым, за ним и граф, молча стиснув зубы.

— Виски? Кофе? Лимонад? — осведомился король, когда мы остались вдвоем. Я отрицательно покачала головой, и монарх вздохнул:

— Садитесь уже.

Я с облегчением уселась в кресло напротив королевского постамента. Ноги и впрямь почти не держали.

— Так что у вас там опять за вопрос жизни и смерти? — осведомился король, выцарапывая из креманки засахаренную клубничку. — Говорите!

Я, сбиваясь и перескакивая с места на место, рассказала всю правду о нападении пиратов на мое судно, о том, что Эмма осуждена и приговорена безвинно, о герцоге Льерском, который являлся главным зачинщиком ограблений и следовательно, предателем. Об Ариде, которая каким-то образом тоже замешана в пиратстве, а кроме того в недавнем прошлом торговала живым товаром… О том, что я не собираюсь замуж за герцога и никогда не выйду и о… моей несчастной любви к графу Сангиану, которая мучила меня с каждым днем все сильнее. Кроме того, я обвинила короля в том, что он заставил графа жениться на Ариде, тем самым отняв его у меня.

Закончив, я разрыдалась, думая, на кой черт я поведала монарху о своей безответной любви? Вот каким боком это относится к важному дело спасения моих друзей от огульных обвинений в пиратстве? Зачем я его самого обвинила? Ох, не снести мне головы…

Но к моему удивлению, король отнесся серьезно ко всему, что я сказала. И даже снизошел до того, чтобы сойти со своего постамента и погладить меня по голове в знак утешения.

— Я не заставлял графа Сангиана жениться на Ариде, — мягко произнес монарх, обдавая меня запахом фиалок исходившем от его одежды. — Он сам вызвался сделать это.

От удивления и нахлынувшего вдруг едкого горя я даже подскочила. Ведь где-то в глубине души я до сих пор надеялась, что это именно король шантажом вынудил графа жениться… В общем, подскочить то я подскочила, но только затем, что вновь упасть в кресло, правда уже без движения.