После чего заспешила к входной двери.

— В общем, герцог, скажу вам прямо: или вы устраиваете очную ставку Эмме с бывшими пленными моряками, или я завтра же иду к королю, чтобы указать ему на эту проблему. Ни один монарх не захочет прослыть безжалостным убийцей.

Герцог посмотрел на меня зло, скрипнул зубами, но ничего не ответил. Я же, воспользовавшись его замешательством, быстро сбежала вниз по лестнице и вскоре уже сидела в уютной безопасности собственной кареты.

Мысли мои блуждали, переходя от несчастной судьбы Эммы к не менее несчастной судьбе графа. Неужели все-таки он утонул? Что за бесславная кончина⁉ И что мне теперь делать без него?

Завтра же с утра поеду к королю, решила я, выходя из кареты. В доме горел свет во всех окнах: что они там делают? Почему не спят?

Я вошла в дом и тут же увидела ожидавшую меня в прихожей мать. Она улыбнулась и странно на меня посмотрела, после чего поманила пальцем.

— Что? — не поняла я ее жеста. — Что за загадочность?

Вместо ответа мать пошла вперед. Я за ней. Так мы прошли длинным коридором, ведущим в спальни. Мать остановилась возле одной из дверей: той самой спальни, где когда-то жили освобожденные хасадки.

Мать распахнула дверь, улыбаясь моему непонимающему виду, и я прошла внутрь.

На кровати спал… граф. Он лежал вниз головой, полуобнаженный и судя по всему, вымотавшийся. Его темные волосы закрывали лицо, одежда была порвана, но сомнений не было: это он.

Едва сдержав возглас удивления, я осторожно вышла и прикрыла дверь. После чего, ухватив мать за рукав, потащила ее за собой в столовую. Где она все и рассказала.

Оказывается, примерно с час назад, когда уже стемнело, в заднюю дверь постучали. Слуги уже ушли спать, Ганса не было, поскольку он увез меня. Но старая Файна, обладавшая чутким слухом, пошла узнать кто там. И конечно же узнала своего бывшего хозяина по голосу. То был мокрый, изможденный и крайне уставший.

— К тому же сильно отощал, похоже пару дней точно ничего не ел, — добавила мать.

Накормив гостя, его уложили спать.

— Даже ничего не выспрашивали, у него сил ворочать языком почти не было, — закончила матушка повествование, глядя на меня с еле заметной улыбкой.

Она конечно же была в курсе того, что на наш фрегат напали, а граф числился пропавшим. И понятно, что сейчас была от души рада возвращению блудного капитана.

Я решила дождаться его пробуждения, чтобы уже имея всю полноту картины на руках, ехать к королю спасать Эмму. Как раз за это время и сама успею выспаться.

Солнце стояло уже высоко, когда я открыла глаза. И первой мыслью была мысль о ночном госте, который сейчас находился совсем рядом, в одной из соседних спален. Я вскочила, умылась, оделась, и вышла в столовую, увидев там уже сидевших маму и графа. Они о чем-то вполголоса беседовали, не забывая прикладываться к кофейным чашечкам.

— Как ты? — начала я, от волнения даже забыв поздороваться.

Граф при звуках моего голоса привстал и повернулся. Он улыбался, но и впрямь изрядно похудел. К тому же лицо его заросло трехдневной щетиной, что только придавало ему мужественности.

— Садись, — он придвинул мне стул. — Я тут рассказываю твоей матушке о хасадских деревьях, на которых растет сине-зеленая земляника.

— Вот как? И почему же я до сих пор эту землянику не попробовала?

— Ее нельзя везти, — пояснил граф с легкой улыбкой. — Ягоды очень нежные и способны протянуть только час после того, как их сорвут. Если уж везти, то сами деревья, саженцы.

Я посмотрела на него исподлобья. И он верно понял намек. Вздохнув, граф запустил мощную пятерню в густую шевелюру:

— Как я тут оказался, хочешь узнать? Так слушай.

И граф поведал нам, изнемогающим от любопытства, о своих приключениях.

По его словам, нападение пиратов произошло внезапно.

— Мы как раз поворачивали из лагуны, которая последняя по пути из Хасадского королевства. — Говорил он, густо намазывая на тост сливочное масло. — И этот участок охраняется королевскими стражами Пандиона особенно сильно. Очень странно, почему на этот раз там не оказалось охраны.

Схватка была недолгой и весьма кровопролитной. Рассказывая об этом, граф несколько раз смолкал, припоминая тяжелые подробности.

— В общем, я очнулся в воде. Как оказалось, упал за борт. Фрегат уже был далеко, его угнали вместе с остатками команды. Меня же спасло подошедшее почтовое судно.

— Зато королевские моряки спасли «Смельчака» и освободили уцелевшую команду. — Поделилась я информацией. И помолчав, добавила:

— Но есть одно огромное но: Эмму приняли за пиратку и хотят казнить. Я сейчас же поеду…

Я тут же поднялась, чтобы немедленно ехать к королю, как граф, взяв меня за руку, усадил обратно:

— Постой, — сообщил он серьезным тоном. — Я еще не все рассказал. Среди пиратов, напавших на нас, была девушка. Внешность не разобрать, она была замотана шарфом, видны только глаза.

— Как? — от удивления я чуть не подавилась невовремя сделанным глотком кофе. — Какая девушка? Мне Эмма ничего такого не говорила.

— Допускаю, что она ее не видела, — ответил граф. — Потому что девушка билась со мной на капитанском мостике, именно она и отправила меня за борт, как ни стыдно в этом признаваться. Я ее недооценил, каюсь.

— Ну так значит, она и есть та самая пиратка. Получается, Эмма не виновна, и тому есть доказательство, — радостно воскликнула я. — Тебе просто необходимо поехать со мной и рассказать об этом королю. Иначе Эмму казнят.

Подъехавший маркиз Агастьян пришел к тому мнению, что и я. Он так переживал за Эмму, что не спал всю ночь и сегодня выглядел не лучшим образом. Однако не скрывал радости и даже слез при виде чудом воскресшего друга.

— Вот еще что, — произнес граф, когда мы трое сидели в кабинете, обдумывая дальнейшие планы. — Это было в кармане штанов той девушки-пиратки, выпало во время схватки.

Граф протянул руку в котором был зажат небольшой кожаный мешочек с позвякивающими внутри монетами. Граф открыл мешок и достал оттуда чуть подмокшее письмо:

«Остальное по завершению дела. Д. Л.», значилось в записке.

Д. Л? — поднял вверх брови маркиз, глядя на нас. — Кто это?

— Данэл Льерский! — дошло до меня, и сознание помутилось.

Последнее что я услышала перед тем как упасть в обморок, были взволнованные слова графа:

— Но ведь это значит, что герцог предатель! О боже, Арина!..

Очнулась я лежа на кушетке. По обе стороны от кровати сидели граф с маркизом, а в ногах стояла взволнованная мать, державшая в руке пустой флакон из-под таблеток.

— Кончились… — дрожащим голос проговорила появившаяся Лея, заглядывая из-за плеча матери в пустой пузырек. — Последняя была… Теперь как быть?

— Ох, очнулась! — мать бросилась ко мне, заметив, что я открыла глаза.

Граф сжал мою руку, от чего по всему телу пробежала сладкая дрожь. Маркиз, сидевший слева, облегченно вытер пот со лба.

— Эх, я дурак, — стукнул себя по лбу граф, внезапно вскакивая с места. — Я же…

И исчез в дверном проеме.

К тому времени как он вернулся, я уже сидела, облокотившись на спинку кушетки и чувствовала себя вполне сносно.

Войдя, граф достал из кармана и протянул мне небольшой темного стекла флакончик. Я, взяла его, погремев как погремушкой. Внутри были таблетки.

— Что это? Где ты это взял?

Торопясь, я принялась открывать флакончик, но пальцы от волнения не слушались. Тогда граф осторожно взял у меня его из рук и открутил крышечку. В нос ударил знакомый запах болотной тины. Внутри были они: зеленые продолговатые пилюли.

Лея ахнула, всплеснув руками, мать затаила дыхание и подалась вперед, стремясь поближе рассмотреть заветное спасение. Маркиз вновь вытер пот со лба.

— Это то, что я думаю? — обратилась я к графу.

Тот кивнул, не скрывая радостного торжества во взгляде. Я ахнула и не удержавшись, вскочила, бросившись на шею графу. Он легонько сжал меня словно хрупкую вазу, на мгновение прижал к себе и тут же отстранил, словно боялся помять.