Я снова кивнула. Потом добавила:

— Возьмите Трисмегиста с собой.

— Что? — от возмущения черные кустистые брови Нидана взлетели вверх. — Взять с собой этого негодяя? Этого мерзавца, который своей магией только вредит Пандиону?

— Да, возьмите его, — повторила я упрямо. — Он примет другой облик, любой, какой скажете, к примеру вашего секретаря. Он точно найдет в поместье чары, можете мне поверить.

— Он-то может и найдет, — проворчал Нидан, сдаваясь. — Вот только как я это потом королю объясню?

— Никак, — пожала я плечами. — Скажете, сами обнаружили.

Следующие пару дней я провела возле постели раненого графа. Очень пригодились некоторые мои лекарства, особенно те, что избавляли от боли. Я давала их графу и тот по крайней мере мог заснуть без стонов.

Кроме того, я уже научилась менять повязки и делала это сама. К тому же Трисмегист теперь, когда граф пришел в сознание, предупредил, что будут появляться реже. Я же в свою очередь рассказала ему, что возможно, придется отправиться с Ароном Ниданом в загородное поместье принца, дабы обнаружить там наложенные Аридой на принца чары.

Трисмегист с воодушевлением выслушал это известие. И даже просиял улыбкой, чего обычно с ним не случалось.

— Отлично, — проговорил он, потирая узкие ладони. — Не сомневаюсь, что она держит принца под приворотом. И если это так, я найду, что она ему сыплет или льет, обалдеет твой Нидан!

На том и порешили, после чего Трисмегист снова лег на дно, оставив мне способ, как его вызвать. Сделать это при необходимости надо было с помощью Фреда. Шустрый мальчуган должен был, проходя по рынку, словно невзначай обронить возле определенной лавки монетку. Это был сигнал для того, чтобы Трисмегист в ту же ночь явился в мой дом.

— Как бы я хотел… — граф замер, счастливо улыбаясь и глядя на меня, хлопотавшую возле его постели.

— Что бы ты хотел? — спросила я игриво, подходя поближе.

Я радовалась, что он крепнет не по дням, а по часам. Внимание, забота и лекарства сделали свое дело: граф выздоравливал завидными темпами.

— Поцеловать тебя, — прошептал он и протянул ко мне руки.

Я подошла поближе и погладила его впалые, щетинистые щеки. Хоть Ганс и следил за внешним видом своего бывшего господина, побрить он его так и не удосужился.

Санген сжал мою руку и притянул к себе. Я отметила, что он вновь обретает силу и улыбнулась. Затем прильнула к его губам и просунула язык сквозь зубы. Граф застонал и выгнулся на кровати, еще крепче, почти судорожно сжав меня в объятиях.

— Ну все, хватит, — я со смехом отстранилась, заметив, что его объятия становятся все более настойчивыми, а быстрый язык исследует самые потаенные уголки моего рта. — Тебе вредно так напрягаться.

— Меня это ничуть не напрягает, — полушутливо-полусерьезно заметил граф, неохотно отрываясь от меня. — Куда более напрягает то, что я лежу как прикованный к этой чертовой кровати.

— Скоро встанешь как новенький, — снова засмеялась я. — Если конечно, будешь вести себя хорошо.

Этим же вечером ко мне явился Арон Нидан, сообщив, что Трисмегисту необходимо ждать его возле лесной развилки, ведущей в загородный дом принца Эрика сегодня ночью. Я прекрасно знала это место: ведь именно там в овраге неподалеку мы и нашли раненого графа.

Кроме того, Нидан сообщил, что ничего о пребывание моей матери ему неизвестно.

— В стандартных государственных тюрьмах ее нет точно, — заявил он уверенно.

— А в подземных казематах? — с содроганием в голосе уточнила я.

— В каких еще подземных казематах? — удивленно воззрился на меня чиновник.

— Ну где вы содержите особо опасных преступников, — вполголоса произнесла я.

— Нет у нас никаких казематов, — глядя на меня с некоторой опаской, проворчал Нидан. — Все преступники содержаться в тюрьмах, все ходят под единым законом. Но вашу мать содержат где-то в другом месте.

— Интересно только где, — я пробормотала этот риторический вопрос тихо, когда чиновник, раскланявшись, уже уходил.

Тотчас же Фред был послан на рынок. И спустя пару часов Трисмегист явился. Я изложила лекарю, куда и в какое время ему следует виться и тот, узнав, что добираться придется за город, попросил у меня коляску.

Я командировала Ганса отвезти Трисмегиста на место, еле удержавшись, чтобы самой не поехав с ними. Настолько мне хотелось поскорее узнать, как там все прошло. Но Трисмегист строго велел мне сидеть дома, ухаживать за графом и ждать вестей.

— Только вас еще там не хватало, — пробурчал он, уходя. — А если придется на обратном пути везти Ариду? Некоторые мои успокоительные приемы, знаете ли, не для слабонервных.

Уж не знаю, почему он считал меня слабонервной. Но помочь успокоить Ариду я бы не отказалась, особенно лопатой по загривку.

Вероятно, волнения последних дней накопились до такой степени, что я вырубилась прямо возле постели графа, куда пошла дежурить после того, как Трисмегист отчалил. Не помню, сколько времени я вот так сидела в изголовье кровати, глядя на родное любимое лицо и мерно вздымавшуюся под одеялом грудь, но сон сморил меня.

Пробуждение было восхитительным. Сначала мне приснилось, что я лежу на то ли облаке, то ли куче ваты, а граф рядом обнимает меня, целует и шепчет на ухо слова любви….

— Арина, я люблю тебя, — раздался шепот прямо в ухо. И я проснулась. Граф действительно был рядом: он смотрел на меня с улыбкой, его лицо озаряла единственная горевшая свеча, а руки гладили мои.

— Вот так я хочу просыпаться каждый день, — прошептал он, легонько прикасаясь к моей коже губами. В горле у меня что-то защипало, жар поднялся от ног кверху. Я тоже, хотелось прокричать мне, тоже хочу просыпаться так каждый день! Но сбудется ли когда-нибудь эта мечта? Получу ли я обратно свое здоровое тело? А вручить себя, смертельно больную, графу я никак не могу, просто не имею права. Лучше уж уехать тогда в другую страну и или уйти в монастырь доживать свои дни.

Я смахнула непрошеную слезу и улыбнулась, глядя на озабоченное лицо графа.

— Тоже тебя люблю, — призналась я наконец, не в силах больше скрывать этого очевидного факта. — Но извини, большего пока дать не могу.

— Почему? — серьезно спросил он и присел на кровати.

Я отметила, что он почти выздоровел. Того и гляди встанет и пойдет. И словно в ответ на эту мысль граф приблизился к краю кровати, и спустив ноги на пол, встал.

— Эй, ты чего? — забеспокоилась я и подскочив, подставила ему плечо. — Ну ка не выдумывая, ложись обратно!

— Да со мной все нормально, — ответил он, хватая меня за руку. — Я здоров, вот видишь, уже хожу…

И он действительно сделал несколько неуверенных шагов. Я старалась не дать ему упасть, но вскоре даже эта скромная помощь не понадобилась. Граф, пройдя пару раз комнату по диагонали, вполне смог уже передвигаться самостоятельно. Убедившись, что его ноги в полной исправности, граф подошел и усадив меня на кровать, сам уселся рядом. Мои руки он сжимал в своих.

— Так почему? — настойчиво повторил он свой вопрос.

И я рассказала ему все, что думаю. О том, что не могу быть его женой, поскольку больна. И если не верну себе свое родное тело, то ужу лучше пропаду с концами, чем стану графиней вновь.

— Глупенькая, — он погладил меня по щеке длинными смуглыми пальцами. — Ты думаешь, в теле дело? Нет, оно важно, конечно. — он обвел мою фигуру хищным взглядом. — Но не тело я твое полюбил, поверь. И даже если ты воплотишься в каком-нибудь чудище, я все равно тебя любить не перестану.

Я улыбнулась, потом посерьезнела.

— Но ведь мы не сможем иметь детей и даже беременеть мне нельзя. Как же быть, когда так хочется быть вместе?

— Трисмегист придумает что-нибудь, — ответил граф. — Если конечно, это будет не слишком вредно для твоего здоровье. Но если вредно, то даже пытаться не будем, ведь ты должна жить как можно дольше.