— Ах, это давняя история, — произнес герцог грустно и тоже допил свой бокал до конца. — Первая любовь, знаете ли, несчастная, понятное дело…

— Ясно, — я ободряюще улыбнулась.

Похоже, мы с ним в одной лодке. Ведь меня тоже снедала несчастная любовь.

— Давайте сверим наши записи, — герцог достал из кармана миниатюрную записную книжку с золотым переплетом. Так, второй танец у меня, к сожалению, отдан виконтессе Спарк, а вот третий свободен…

— На третий танец, как и на второй, госпожа Беликова уже приглашена! — послышался из-за пальмы грубоватый хриплый голос. — Можете не беспокоиться.

Я обомлела. Граф же, выйдя из сумрака, уставился на меня неодобрительно. Герцог, пытаясь сохранять придворную любезность, процедил:

— Вот как? Что ж, тогда надеюсь, вы подарите мне пятую мазурку?

— Нет, не подарит! — снова хрипло просипел граф и схватив меня за рукав, почти выдернул с террасы в бальный зал.

Сердце мое бешено забилось. Да что он себе позволяет?

— Да что ты себе позволяешь? — рывком дернув руку, я оставила в цепких графских пальцах изрядную часть моего легкого кисейного рукава. С досадой он выбросил обрывок.

— А что ты позволяешь себе? — он прислонил меня к стене, увитой цветами и навалился.

Ощутимо повеяло перегаром. Он был пьян! Вот и вся разгадка!

— В смысле? — я пыталась убрать державшие меня руки, но тщетно. — Я свободная женщина и могу разговаривать с кем хочу. И представь, даже целоваться с кем хочу!

Я тяжело задышала, выпалив это. Граф же, сверкнув голубым огнем в глазах вдруг навалился еще сильнее, почти вдавив меня в белые цветы, утыканные как оказалось мелкими колючками, и впился в мои губы долгим поцелуем.

Я вздрогнула, ощутив на лице его дыхание, а горячий поцелуй невольно заставил меня невольно податься вперед. Губы мои раскрылись и язык графа достиг внутренних глубин моего рта. Кровь забурлила, и я из последних сил оттолкнула графа, боясь, что вот-вот потеряю сознание.

— Да отпусти же ты! — почти с ненавистью бросила я, заметив, что его хватка ослабла и стремительно помчалась в сторону выхода. По пути я чуть не сшибла незнакомку в вызывающем наряде ярко-алого цветами с черным кружевом, запоздало узнав в ней Ариду. И все время, пока я быстрым шагом двигалась к выходной двери чувствовала на себе ее полный ненависти взгляд.

Месяц спустя.

С момента памятного бала прошло уже около месяца, и я практически перестала вспоминать позорный эпизод с поцелуем. Надеюсь, граф забыл тоже… Учитывая, что он был в нетрезвом состоянии, это именно так и есть.

Все это время я занималась делами, почти еженедельно выезжая в Рейм, чтобы проведать мои корабли, которых, кроме самого большого «Смельчака» насчитывалось еще пять меньшего размера.

Маркиз успевал заниматься и своим собственным бизнесом, и моими делами. Без его бесценных советов я бы уже точно пошла по миру. И меня передергивало от одной мысли об этом. Ведь разорение для меня означало крах всего, в том числе и утрату единственного жилья. Куда мы с матерью пойдем в таком случае? Даже перебраться в наш старый мир не сможем.

Здоровье пока не подводило, что вызывало у меня огромное облегчение. Лишь изредка накатывала слабость, но почти сразу проходила самостоятельно. Та что запас зеленых таблеток на черный день еще имелся, пусть и изрядно уменьшенный.

Наиболее запоминающимся событием за прошедший месяц стала свадьба Леи и Ганса. Играли ее в родной деревушке Ганса, расположенной неподалеку от замка Сангиан. Повеселились от души: танцевала даже моя мать, которая не особенно была охоча до подобных фольклорных развлечений. Ана полностью выздоровела, и мы перевезли ее к родителям. Впоследствии Ана занялась в родном селе выращиванием какого-то особого сорта мака, весьма в этом деле преуспев.

Тем временем началась роскошная осень. Стояла прекрасная, мягкая погода, солнце уже не обжигало, а нежно ласкало, дул свежий ветерок. Кроме того, природа подарила нам просто горы всевозможных даров: вся кухня Файны была завалена огромными тыквами, ароматными дынями, сладчайшими арбузами, прочими фруктами и овощами всех мастей, видов и оттенков.

Целыми днями старая кухарка, взяв себе в помощницы парочку девушек-служанок, консервировала, закатывала, спускала в погреб заготовки. Я была уверена, что на этих запасах все обитатели нашего дома смогут продержаться по меньшей мере пару лет даже в случае ядерного апокалипсиса.

Этим утром я как обычно после завтрака сидела в кабинете, сводя дебет с кредитом. Маркиз Агастьян каждую неделю присылал мне свежие отчеты по доходам и расходам моего бизнеса, а я все пересчитывала и заносила цифры в специальный гроссбух, оставшийся от Октавия.

С нетерпением ожидала я прибытия «Смельчака». Мне не терпелось полюбоваться на физиономию Ариды, когда она поймет, что ее сговор с капитаном Вольфом раскрыт. И буквально ежедневно я посылал Фреда в поместье Агастьян, за новыми известиями о фрегате. Но, хотя тот должен был прибыть уже неделю назад, вестей о корабле все еще не было.

Задумавшись об этом, я начала ковылять пальцем едва заметную дырочку на одной из станиц гроссбуха. И не заметила, как из малюсенькой дырка стала на полстраницы….

— Можно? — в дверь просунулась вихрастая голова.

— Да, Фред, заходи, — приход мальчика вывел меня из полузабытья, и я с недоумением посмотрела на зияющую дырой страницу. — Есть новости?

Фред в очередной раз вернулся из поместья маркиза.

По его лицу я поняла, что новостей нет. Фрегат «Смельчак» все еще не пришел в родную гавань.

— Ничего нового, госпожа, — подтвердил мою догадку Фред. — Маркиз велел передать, что нет нужны присылать к нему каждый день. И сказал, как появятся новости, сразу же сам пришлет человека.

— Спасибо, Фред, — поблагодарила я мальчишку. — Действительно, пока не надо больше ездить в поместье. Подождем, наберемся терпения.

— Но мне не трудно, госпожа…

— Не стоит, Фред, — я решительно встала и оправила подол. — От этой суеты и впрямь новостей больше не станет, а фрегат быстрее не приплывет.

И улыбнувшись мальчику, я легонько выдворила его за дверь. Сама же пошла к главным воротам.

Ганс еще не ушел: стоя возле повозки, на которой отвозил Фреда в поместье, он распрягал лошадь.

— Заложи карету и смени лошадей, — попросила я его. — Едем снова к маркизу.

Ганс если и удивился, ничего не сказал. Я ценила в нем это умение сохранять достоинство и молчаливость, чтобы не случилось и была искренне рада за Лею, которая, выйдя замуж, расцвела еще сильнее.

Оба моих слуги, став семьей, теперь жили отдельно. Я выделила для них флигель, стоявший в глубине сада. И Лея с Гансом, самостоятельно сделав там ремонт, с удовольствием занялись витьем собственного гнездышка.

Когда мы проезжали мимо замка Сангиан, Ганс вдруг остановил карету.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я, когда он открыл дверцу.

— Коляска маркиза Агастьяна стоит у крыльца замка, — ответил Ганс. — Уж я-то знаю эту его гнедую в яблоках, да и вороного… И сам экипаж коричневый лакированный с гербом. Смысла ехать в поместье нет, стало быть.

Ага, значит, маркиз приехал навестить старого друга…

— Ну тогда вези в замок, — решилась я и откинулась на скамью.

— Хорошо, — немногословный Ганс захлопнул дверцу.

Едва мой экипаж вновь затормозил, как дверь распахнулась словно сама собой. Это точно был не Ганс, потому что он бы даже спрыгнуть с запяток за это время не успел. В оконце же никого видно не было.

— Приветствую, госпожа Беликова, — раздался чуть знакомый голос.

И внутрь кареты проснулся синий суконный рукав, из которого торчала смуглая рука в золотистых завитках. На пальце красовалось черное кольцо с гербом Сангианов: обручальное кольцо графа… Он что, до сих пор его не снял?

Я-то уже давно избавилась от кольца его матушки, отправив украшение графу с посыльным и ядовитой припиской типа «В этом у меня больше нет надобности».