— Надеюсь, пиратов не встретим.

Отплытие назначили на послезавтра. Пару дней Трисмегист усердно паковал баулы, складывая нажитое непосильным трудом и отдавал распоряжения. Граф же пропадал в порту, готовя фрегат к отплытию. Как оказалось, пираты нанесли незначительный ущерб, поэтому особого ремонта не требовалось.

И вот уже наступил день отъезда. Трисмегист быстро прошел по трапу на корабль, как будто боялся передумать. Затем заперся в каюте, сообщив что страдает морской болезнью, и весь путь его беспокоить нельзя. К счастью на этот раз обошлось без пиратов и прочих приключений, поэтому уже через неделю «Смельчак» бросил якорь в порту Рейма.

По прибытии встал вопрос, как заманить Ариду в лавку Трисмегиста. Совет мы держали поздним вечером собравшись компанией из четырех человек: я, Трисмегист, граф и маркиз Агастьян. По утверждению счастливого молодожена, Эмма тоже очень хотела участвовать в «деле».

— Но с ее животом только людей и похищать, — засмеялся маркиз. — Поэтому я велел ей сидеть дома и даже не пытаться влезать в эту авантюру.

— Правильно, — согласился граф, а чуть подумав, добавил:

— Кажется, я придумал, как нам заполучить Ариду. Мы устроим ей ловушку.

И граф принялся излагать свой план.

Выходило, что для заполучения Ариды ему придется стать своеобразной приманкой. Прикинуться шлангом, наврать с три короба, возможно, даже где-то стать к ней более внимательным и любезным. И когда девица растает, пригласить ее на свидание, где ее уже буде поджидать Трисмегист и готовая к перемещению обратно в свое тело я.

План был всем хорош, кроме одного. Мне крайне не понравилось, как граф воспользовался теми сведениями о дневнике Ариды, что я ему рассказала. И вот теперь ему придется притвориться влюбленным в нее, пусть даже ради благой цели. Однако, несмотря на мои робкие возражения, остальные члены нашей банды безоговорочно этот план приняли.

Чуть нахмурившись, я уставилась в окно. Граф приблизился и положив руку мне на плечо, спросил:

— Ты недовольна?

— Конечно, я недовольна, ведь тебе же придется любезничать с этой…

Дальше я запнулась, поняв, что выгляжу смешно. Ведь сейчас граф точно поймет, что я нему не так равнодушна, как прикидываюсь.

Он и понял.

Мой собеседник улыбнулся, наклонившись, прошептал мне на ухо:

— Ты такая милая, когда ревнуешь. Обещаю, целоваться я с ней не буду!

И пока я соображала, что бы еще такое язвительное ответить, уже отошел беседовать с маркизом и Трисмегистом оставив меня сидеть в кресле у окна.

Как оказалось впоследствии, без помощи короля было не обойтись. Хотя бы потому, что граф не мог даже пробраться на территорию усадьбы принца Эрика, где сейчас обитала Арида. И предприняв несколько отчаянных попыток, чуть не загремев в тюрьму, граф снова собрал совет. На это раз в нем приняла участие и матушка.

— Придется обратиться к королю, — произнес граф.

Мать сидела, сложив руки на коленях и с удивлением выслушивала о наших планах. Она только сейчас узнала, что я собираюсь вновь попасть в родное тело, и не скрывала своей радости.

— Конечно, я помогу, — откликнулась она. — Его Величество, думаю, не откажется помочь вытащить стерву из ее логова.

— Должен, — задумчиво произнес маркиз. — Иначе кранты, боюсь.

— Да, время выходит, — мрачно подтвердил Трисмегист, уставившись в пол. — Я вам еще не говорил, но если не произвести перемещение в этом месяце, боюсь, потом будет поздно.

Я в ужасе посмотрела на него.

— Да, — лекарь поднял голову и внимательно взглянул на меня. — Положение небесных светил в этом месяце как никогда благоприятствуют подобным ритуалам. В другой раз в подобное положение планеты войдут через тридцать лет примерно, так что…

Он сделал многозначительную паузу. Но все уже поняли, так что никто далее расспрашивать его не стал. Выхода не было: необходимо было в срочном порядке добиться появления Ариды в лаборатории Трисмегиста.

— Кстати, не в лаборатории ритуал проводим, естественно, — словно прочитал мои мысли маг. — А на том же месте, что и в прошлый раз. Просите короля снова дать нам проход в храм.

Мать кивнула, чуть побледнев. Я ее понимала. Безусловно, отношения с королем у нее были отличные, но как знать, как он отреагирует, узнав, что в его родном государстве снова собираются заняться магией.

— Кроме того, — снова произнес Трисмегист вполголоса. — Есть еще момент. Если не произведем перемещение в этом месяце при благоприятной конфигурации планет, скорее всего, на Пандион обрушатся катаклизмы. Вероятны землетрясения, цунами, наводнения и прочие неприятности. Донести до короля это будет непросто, но необходимо.

— Хорошо, — мать решительно встала и пригладив подол платья добавила:

— Пожалуй, отправляюсь прямо сейчас. К тому же у меня уже давно лежит приглашение от Его Величества на партию в шахматы.

И лукаво улыбнувшись, мать величаво выплыла из комнаты подобно стройному линкору.

— А я отправлюсь караулить ее, — заторопился граф следом. — Боюсь, как бы не сбежала куда, засяду возле выхода из поместья принца.

— Отлично, — кивнул маркиз. — Ну а я, пожалуй, пойду гляну, каким еще образом мы можем прижучить эту стерву, если король заартачится. Зайду к юристам, побеседую, наверняка с ее-то авантюрами мы найдем за что ее взять.

— А мне чем заняться? — посмотрела я на собиравшихся отчалить друзей.

— Пойдете со мной, — произнес Трисмегист, цепко хватая меня за запястье. — В мою лабораторию, будем готовиться к перемещению. Это ваш единственный шанс остаться живой, здоровой и жить долго, поэтому ошибки нельзя допустить.

— Почему вы это делаете? — спросила я Трисмегиста, когда мы отправились пешком в его лабораторию по городским улицам.

Благо, располагалась она недалеко. Ведь мы жили возле самого рынка.

— Потому, — невежливо буркнул Трисмегист и помолчав, добавил. — Ну хотя бы потому, что я чувствую себя обязанным исправить то, что сделал. И пусть даже это произойдет вот так, спустя время. Потом, я не хочу, чтобы Пандион превратился в руины, ведь это же моя Родина. Думал, скрыться у хасадов, жил там, не бедствовал, уж поверьте. Но чем дальше, тем больше понимал, что это спокойствие достается мне слишком дорогой ценой. Да и незаслуженно по сути. Поэтому я и делаю то, что делаю.

Последнюю фразу он почти гаркнул, открывая передо мной дверь своей лаборатории. И больше ни слова на это тему не проронил.

Битых три часа мы занимались следующими важными вещами: Трисмегист тщательно обмерил мои параметры, покраснев как школьник, когда пришлось обмерять бюст. И объяснил, что это необходимо, чтобы знать, сколько положить того или иного вещества в ритуальное снадобье.

— Если будет недобор или перебор, тогда при перемещении у вас может оказаться одна нога короче другой или еще что-нибудь, — пробурчал он недовольно.

Затем долго взвешивал, мешал, толок и кипятил что-то в нескольких котлах, беспрерывно читая заклинания. Я в это время сидела, читая какую-то магическую книгу, подвернувшуюся под руку. Я конечно там ничего не поняла, кроме того, что для создания любовного зелья необходимо собственноручно выдернуть у объекта любви пучок волос. И захихикала, представив это.

Трисмегист неодобрительно на меня поглядывал, явно порицая столь неуважительное отношение к магии. На всякий случай книжонку я отложила, боясь, что при чтении следующего рецепта расхохочусь в голос.

— Готово, — наконец произнес лекарь и продемонстрировал котел, полный переливающейся оранжевым перламутром жижи. — Теперь давайте ваш ноготь с ноги, пару волосин и… — он замялся. — Ушную серу.

И как мне не хотелось давать ему все эти ингредиенты, но под свирепым взглядом старого пришлось. Впрочем, я была рада, что все это проделано не в присутствии графа, который, будь не столь занят сейчас, наверняка увязался бы за нами в качестве контролера.

Трисмегист добавил все части моего тела в котел, и оранжевый перламутр мигом сменился на голубовато-прозрачную жидкость с хрустальным оттенком.