— Граф устроит тебе развеселую жизнь в замке, можешь мне поверить. Он не потерпит, чтобы его насильно женили.

— Что значит насильно, — парировала Арида, идя к выходу, затем обернулась и сделала эффектную паузу. — Граф Сангиан сам согласился подписать указ о признании меня графиней и его супругой, причем, согласился добровольно, без принуждения!

Арида показала мне язык им со смехом выскочила из спальни. Лишь яблочно-зеленый шелковый подол взметнулся над порогом.

Мы с матерью уставились друг на друга. Сказать было нечего, поэтому некоторое время мы просто молчали. Спустя минут десять в спальню вбежала Лея. По выражению ее лица мне стало сразу понятно, что ее поиски окончились неудачей.

— Пусто? — уточнила я.

Лея виновато кивнула.

— Ну что ж, — вздохнула я. — Этого следовало ожидать.

Я попыталась привстать, но головокружение и дикая слабость сразу уложили меня обратно. Что же делать? Не могу же я лежать здесь инвалидом?

— К госпоже граф Сангиан, — в спальню вошла одна из служанок и присела в книксене.

Лея обрадованно посмотрела на меня и выбежала из комнаты. Я поняла, что она надеется увидеть вместе с графом своего Ганса. Мне же видеть мужа, теперь уже бывшего, совсем не хотелось. Он согласился признать законной супругой Ариду, вот и пусть катится к ней!

— Скажи, что меня нет, — попросила я девушку.

Та кивнула и вышла.

Мать укоризненно на меня посмотрела:

— Вчера мне показалось, — осторожно начала она. — Что этот твой муж, этот красавец граф… Что он действительно тебя любит.

— Как видишь, ты ошиблась, — я отвернулась к стенке, чтобы скрыть предательские слезы. — Одного слова короля было достаточно, чтобы он сразу же согласился признать негодяйку своей женой.

Мать покачало головой, но ничего не ответила. Потом, чуть помедлив, спросила:

— Может, все-таки принять его? Вдруг у него есть для этого какое-то объяснение? Нельзя же вот так…

— Можно, — сил спорить у меня не было. Пора было это прекращать. — И давай больше не будем об этом, мама? Мне и так плохо, а жизнь с графом похожа на американские горки, я так долго не протяну.

Мать испуганно закивала и принялась гладить меня по голове. Внизу громко хлопнула входная дверь, а я вырубилась, отлетев в царство Морфея.

Граф Сангиан

Едва я покинул карету, как ту же из темноты на меня бесшумно выдвинулось сразу по меньшей мере пятеро человек, называя меня по имени. Ганс уже был обезоружен и теперь его волокли к зарешеченной повозке, стоявшей неподалеку. Это была засада! Но сдаваться просто так я не собирался.

Если бы опасность угрожала только мне, я бы может и отправился покорно с этими людьми, хотя бы для того, чтобы выяснить, что им нужно. Но в карете сидела моя жена! Поэтому я реагировал на инстинктивном уровне, ударив первого подобравшегося ко мне упитанного коротышку лбом в лицо. Оглушенный неожиданным ударом, тот пошатнулся, но два его напарника успели-таки схватить меня.

Одного я повалил ударом в живот, второй же умудрился отправить меня в нокаут, подставив предательскую подножку. Падая, я врезался в дерево, ощущая боль во всем теле и недостаток кислорода в легких. Один из нападавших, кажется, уже оклемавшийся коротышка, уселся на меня сверху и вцепился мне в горло. И как ни старался я его отцепить, все было тщетно. В глазах потемнело, воздух закончился совсем. В следующее мгновение я осознал себя сидевшим в повозке рядом со склонившимся надо мной Гансом. Впереди и вокруг нас ехало несколько всадников. И только когда начало светать, я понял кто они: это были королевские гвардейцы, а нас везли в городскую тюрьму.

— Ну так что, граф Сангиан? — поинтересовался король, когда меня привели на допрос. — Вы отрицаете, что вступали в отношения с разбойниками, грабящими наши корабли?

— Отрицаю, ваше величество.

— Эрик, — повернулся король к своему сыну, принцу Эрику, выступавшему в роли моего обвинителя. — Откуда у тебя информация об участии графа в сомнительных сделках с разбойниками?

Тот порылся в бумагах.

— Это донесение госпожи Голоки, служанки маркизы Шевалон, — прочел принц нужную бумагу.

Я скрипнул зубами:

— Это клевета, Ваше Величество. Голока была моей служанкой, я ее выгнал. В отместку за это и за то, что при моей помощи ее новая хозяйка-вампирша была упрятана в тюрьму, она решила меня проучить.

Король с озабоченным видом принялся читать текст донесения и спустя минут десять гневно откинул бумагу, уставившись на сына:

— Шито белыми нитками! Эрик! Ну нельзя же быть таким остолопом! — король был в ярости. — Ты арестовываешь аристократа по донесению какой-то служанки, даже не удосужившись разобраться сначала!

Эрик молчал, потупившись.

Мне даже жаль его стало. Молодой щеголь явно пытался показать папаше свою удаль и отвагу, но вместо этого, похоже, только огребал по полной.

— Голоку оштрафовать! — король вызвал адъютанта и отдавал тому приказы. — Графа Сангиана и его слугу освободить, а…

— Ваше Величество, еще насчет графа Сангиана… —склонился к королевскому уху адъютант.

Я напрягся. Что там еще⁈

Король отреагировал на сообщение адъютанта с явным удивлением и заметным гневом.

— Приведите! — монарх бросил на меня быстрый взгляд.

Адъютант кивнул и исчез, а вместо него перед королем возникла… Арида. Она была все с том же коротком платьице, а без косметики выглядела очень молодой и беззащитной. Но только я знал, какой хищник прячется под этой личиной.

Арина

Следующие несколько дней я помню плохо: все они слились в одно какое-то серое пятно. В памяти всплывали лишь руки матери, заботливо обирающие мое лицо, оханья Лея испуганные возгласы служанок… Голова начала болеть так сильно, что я кричала.

Это привело к тому, что Лея где-то раздобыла и влила мне в рот какое-то снадобье, очень напоминающее лекарства Трисмегиста. Вот только от этого зелья я не выздоравливала, а просто проваливалась в сон. Но по крайней мере хоть не страдала от боли…

— Разве можно давать это часто? — донеслось до меня откуда-то издалека.

Я с трудом приоткрыла глаза. В изголовье кровати сидела мать, а возле нее стояла Лея с прозрачным пузырьком в руках. Она капала жидкость из пузырька на серебряную ложечку, собираясь дать ее мне.

— Но что же делать, госпожа? — спросила девушка. — Если боли у бедняжки настолько невыносимы… Разве можно это терпеть?

— Может, стоит и потерпеть, — задумчиво ответила мать. — А то она спит уже четвертый день, это ненормально. Ей хотя бы поесть надо.

— Ваша правда, — вздохнула Лея, выливая зелье с ложки обратно в пузырек. — Поесть надо, да и встать не мешало бы уже.

С этими словами девушка исчезла из моего поля зрения. Я же подняла мутный взгляд на мать.

— Она проснулась, Лея! — радостно воскликнула мама. — Глаза открыла. Хорошо, что не дали это снотворное.

Тут адская боль пронзила мою голову с такой силой, что я невольно застонала. Мать испуганно склонилась надо мной.

— Потерпи, Ариночка, дорогая, — принялась она увещевать меня. — Все пройдет, ты только потерпи немного, спать тебе нельзя больше.

Я, схватившись за голову, уселась. Мать быстрым движением положила мне под спину кучу подушек.

— Вот так, — приговаривала она. — Сейчас поешь, и все наладится.

Лея, не дожидаясь указаний, метнулась из спальни. Вскоре она вернулась и принесла большой поднос, уставленный разной снедью. Здесь была и дымящаяся рисовая каша, и ароматные блинчики, политые земляничным джемом, и фрукты со сливками в золоченой вазочке, и кофе…

На удивление после завтрака я и впрямь почувствовала себя лучше. Причем настолько, что решилась принять посетителя. По уверениям Леи мистер Карсон уже несколько дней как дежурит в гостиной внизу.

Поверенный Октавия вбежал в спальню. Выглядел он озабоченно и был весьма хмурым.

— Вы уже в курсе новости, не так ли? — не здороваясь, он перешел сразу к делу.