— Бей! — крикнул Бранд, даже не думая отпускать Проклятого.

Вайдабор ударил, Бранд чуть присел, чтобы дубина не сломалась о него, но Проклятый все равно устоял. Герой-великан не растерялся, не забыл наставления Бранда, стремительно выпил два зелья, на Силу и увеличение умений. Его дубины и ударов хватило на подручных Проклятого, но против него самого Вайдабор все же не вытягивал. Пока не вытягивал.

Копыта Дж’Онни и его магия крушили слуг Проклятого вокруг, не давая подобраться и помешать.

— Духи предков, дайте мне силу! — вдруг взревел Вайдабор, рывком увеличивая умения удара.

Ненадолго, на несколько секунд всего, но ему хватило. Удар разнес Проклятого, дубина разлетелась щепками и металлом, а самого Вайдабор окутало сильнейшее сияние, показывающее, что он разом скакнул через несколько уровней.

— Заебок, — заявил Дж’Онни, опуская копыто на голову очередного песца, — сейчас отпиздим остальных дохляков и праздновать, победу и уровни Вайдабора!

— А также успешное слаживание команды, — кивнул Бранд, отряхивая руки.

Не зря тренировались, отлично сработали вместе. Практически генеральная репетиция перед Городом Любви.

Глядя на склонившегося перед ним в глубоком поклоне местного графа, военачальника и посланца короля, Бранд вдруг вспомнил, что бледными местные эльфы прозвали сами себя. История очень, очень давних времен, когда они откололись от своих собратьев, светлых эльфов Высочайшего Леса, и подались на север. Прозвище бледные взяли в качестве насмешки, мол, они все тут аристократы, а потом как-то закрепилось и прижилось, и сейчас его связывали с цветом снега севера и вечной полутьмой, царившей в непролазных хвойных пущах и тайге.

Возможно, гибель Высочайшего Леса, ставшего по слухам частью Черной Пустыни, тоже внесла свою лепту.

— Мой повелитель, король Калаканиодиониэля Илонимииоэндаэ, просит героев и несравненного барда Вольдорса оказать ему честь и навестить его дворец, где вам будут оказаны все почести, — сообщил граф.

— А это уж как несравненный бард решит, — ответил Бранд. — Мы всего лишь его сопровождаем.

Минт бросил оскорбленный взгляд, словно спрашивая «дед, как ты мог меня предать?» Бранд мог бы напомнить ему, что предлагал остаться, но не стал, просто посмотрел в ответ. Беззаботная королевская жизнь и порхание туда-сюда развратили Минта. Смесь страданий после Проклятия Адрофита, путешествий и славы закалила барда, хотя, возможно, тут еще приложил свое копыто Дж’Онни.

Теперь Минт боролся сам с собой. Ему хотелось снова петь и купаться во внимании, но словосочетание «королевский дворец светлых эльфов» вызывало у него вполне понятные трепет и отвращение. Оставаться здесь, посреди огромной просеки и трупов, разлагающихся остатков нежити, ему тоже не хотелось, но и во дворец Минт как-то не рвался. Ясно было, что на ночь глядя никто никуда не побежит и в то же время Бранд предлагал решить ему самому, как быть, что делать, и Минту не хотелось оскорблять короля здешних лесов.

— Я с радостью приму приглашение короля Илониэ, — ответил Минт, привычно сокращая эльфийское имя.

Существовало две традиции их сокращения, бралось начало имени, к которому добавлялась иногда пара последних букв, или все имя сокращалось до чего-то похожего, с добавлением рычащих звуков, как в случае Ираниэль, например. Снобы-эльфы, убивавшие за сокращения и неправильное произношение имен, разумеется, давно уже сами были истреблены.

— Но прошу понять и мои обстоятельства, — неожиданно голос Минта стал напыщенным, пафосным, — из-за которых я вынужден был отправиться в этот тяжелый квест!

— Разумеется, несравненный бард, — еще раз поклонился граф, и остальные эльфы за ним тоже склонили головы.

Словно кустарник или сад саженцев качался на ветру, такое всегда у Бранда оставалось впечатление от их синхронных поклонов. Темные эльфы с их загорело-черными телами напоминали скорее ожившие чернила или щупальца какого-нибудь кальмара тьмы.

— Всех эльфиек, кому невтерпеж поебаться с бардом, можете отправлять ко мне! — громко заявил Дж’Онни. — Я тоже бард и лучший друг Минта Вольдорса! В качестве доказательства сейчас спою!

Лицо графа чуть дрогнуло, словно он собирался без обиняков послать Дж’Онни.

— Я передам ваши пожелания распорядителю королевского дерева и уверен, он учтет их, — сообщил граф с немного преувеличенной вежливостью. — Прошу следовать за мной.

Зверье, откликнувшееся на призыв эльфов, уже разбежалось, а те, что были укрощены, помогали разбирать и разносить тела и патрулировали окрестности возле просеки. Как и орки, эльфы зачастую смотрели на подобные вещи, как на отражение круговорота жизни и смерти в природе. Мол, на месте сваленного леса вырастет новый, еще лучше, а тела погибших подпитают природу вокруг, чтобы живых стало еще больше. Разумеется, приплетался и религиозный аспект, в котором боги олицетворяли жизнь, а демоны — смерть. В чем-то они были, конечно, правы, но вот Бранда эта идея «боги подарили жизнь и тут же ограничили ее», продолжала дергать и нарывать мысленной занозой.

Шли они недолго, как выяснилось, Проклятый не дошел до мега-дерева буквально чуть-чуть, не хватило одного рывка. Дополнительно помогли и отличия местных мега-деревьев: там, где в Алавии, Ирии, Стордоре и прочих местах, под кроной не росло ничего, здесь высились настоящие стены из хвойных деревьев, отлично себя чувствующих в тени. Непролазные завалы и смыкающиеся стволы, словно древесные крепости.

Погибли и два местных героя, чьи имена и прозвища ничего не сказали Бранду. Молодежь, скорее всего, еще не вышедшая из-под сени леса, не успевшая прославить свои имена.

Дальше все было привычно, скучно, предсказуемо. Представления, раскланивания, восхваления героев, празднование с оттенком печали по погибшим, расспросы о том, что происходит в мире и рассказы о своей жизни.

Предложения кентавра были учтены и сейчас бледные эльфийки разных возрастов, включая одну из местных героинь, Ономэ Шишку, хлестали Дж’Онни ветками, устраивая бодрящий «хвойный массаж». Кентавр хихикал и подставлял бока, блаженствовал. Минт уже изрядно напился и пел, в компании местных бардов поголовно мужского пола. Вайдабор что-то объяснял нескольким эльфам, разводили ручищи, похоже демонстрировал размер своей дубины.

— А ты, как всегда, в стороне, — сказала Валланто, подходя и садясь рядом на наплыв ветви мега-дерева.

— Ты знаешь, сколько раз я видел подобное? — пожал плечами Бранд, принимая чашу с «кедровым соком».

Так себе винцо, только и отличий, что за пределами тайги не встретишь, да с добавками соков мега-дерева, для пущей крепости. Но эльфы, даже на севере, не могли обойтись без вычурности и красивостей. Сами они, конечно, называли все это иначе, мол, созерцание природы, ее гармония, необходимые элементы усложнения мира и любование его красотой, в противовес простоте и кровожадности бездны.

— Все это весело в первую сотню раз, а потом приедается.

— Просто ты живешь, — Валланто замялась, подбирая слово, затем нашлась, — интенсивнее. Обычно живым такое не надоедает за всю жизнь.

Которую они тратили на то, чтобы забраться на верхушку дерева власти, подумал Бранд, делая еще глоток местного вина. Неуемное стремление к власти над другими живыми, не отражало ли оно самих богов? Пожалуй, над этим стоило поразмыслить в дороге.

— А ты всюду побывал, все видел, все успел попробовать.

— Просто с Особенностями повезло, — пожал плечами Бранд и допил чашу.

Чуть повел рукой, собиравшаяся приблизиться «эльфийская дева», с деревянным кувшином в руках, замерла. От нее несло любопытством и восхищением, она пожирала героев взглядом, ничего нового, в общем.

— Повезло? — переспросила Валланто. — Своего опыта, уровней и труда ты к ним не приложил?

— Приложил, — не стал возражать Бранд, — но и врать себе не стану: просто повезло.

Одна Особенность тянула за собой другую, помогала ее получать. Да, Мастер Оружия со временем просто запылился без дела, так как Бранд сражался только верной перчаткой, ну и что с того? Все равно полезная Особенность. Из этого ряда выбивалось только «Темное Очарование» и то, как подозревал Бранд, исключительно в силу обстоятельств его получения и того, что случилось потом. Соображай он разумно, не погибни команда, скорее всего и Темное Очарование пристроил бы к делу, бил бы им по мозгам тем же Проклятым, чтобы потом выжать из них максимум опыта, а смерти, наоборот, свести к минимуму.