— И я должен поверить на слово чемпиону бога? — не скрывая насмешки, спросил Бранд.

Хмурин закатил глаза, словно какой-нибудь юнец, и все вокруг затопило чересчур знакомым Бранду ощущением божественного присутствия. Слишком часто стали являться, подумал он зло. Преимущества обращения героя в свою веру тут были, похоже, ни причем, в отличие от дневников Марденуса.

Мысль Бранда понеслась галопом.

Великий договор и равновесие, ограничивающее явление богов и демолордов в собственных телах. Вселения в тела чемпионов и высших жрецов, запреты на вызов демолордов и прочие дела. Боги не могли явиться и напрямую открыть секрет, точнее говоря, могли, но тогда Бездна получила бы право на ответный удар. Например, открылся бы мановый портал прямиком из глубин Бездны, ручища демолорда ухватила бы того же Марденуса и утащила вглубь вместе с его знаниями, которые потом извратила бы. В этом бесконечном противостоянии сделавший первый ход, как правило, проигрывал, поэтому обе стороны обычно бездействовали.

Бранд вспомнил Обольстителя и слова, что это был демолорд, еле слышно скрежетнул зубами.

— Как насчет слова самого бога⁈ — прогрохотал голос Сайроса.

Жрецы уже попадали на колени, молились и вскидывали руки. Горожане тоже опускались на колени, не все, но многие. Валланто словно сжалась в комок, Дж’Онни отступил на шаг, повернул голову в сторону Бранда.

— Приветствую могучего Мастера Мастеров! — пророкотал Вайдабор, единственный проявляя вежливость.

— Дневники принесут пользу, верь мне! — еще прогрохотал Сайрос устами Хмурина.

Потому что это знание уже выпущено в мир, продолжала нестись галопом мысль Бранда. Никакого нарушения равновесия, никакой необходимости вмешиваться вживую, достаточно взять знание и нести куда-то. Плевать на живых, которые погибнут в процессе, не так ли? Все шло неплохо, но тут Бранд уселся своей алмазной задницей на дневники и планы застопорились.

Неужели боги не знали, что в дневниках нет ничего полезного?

— Я не верю в богов, — привычно ответил Бранд, складывая руки за спиной.

Легкий отголосок ужаса от такого кощунства, но в атаку жрецы не побежали.

— Ты не можешь найти себе подходящего оружия, — ответил Хмурин, подавая знак. — Повелительница Турсы рассылала запросы и просила о помощи верных мне, и я откликнулся на ее призыв.

Один из жрецов вскочил, подбежал, подавая изукрашенную узорами шкатулку. Хмурин шагнул вперед, откидывая крышку и Бранда на мгновение пронзило сильнейшим ощущением, что все это уже было. Да, точно так же сиял Молотобоец, поднося ему шкатулку, в которой лежала…

— Точно такая же, с тем же благословением.

Верная несокрушимая перчатка. Воспоминания о Молотобойце, вид перчатки, которая словно стала его частью за эти десятилетия. Бранд дрогнул мысленно, замер, сцепив руки за спиной, сражаясь сам с собой и ощущая, что проигрывает. Что вот-вот и правая рука выскочит из захвата левой, метнется, схватит перчатку и наденет, ощутив знакомое холодное ощущение силы, способной пробить что угодно.

— Я могу одарить похожими вещами и твоих спутников, — усилил напор Хмурин. — По одной вещи за каждый дневник!

Спутники Бранда вздрогнули, да и сам он ощутил, что борьба внутри усиливается. Как будто броня воли треснула, побежала, зазмеилась трещина, ширясь с каждым мгновением, пуская внутрь соблазн вернуть такую привычную, родную перчатку. Вот оно, вдруг зло подумал Бранд, сцепляя зубы и давая отпор самому себе. Вначале предупреждения, потом книжечки, а теперь и подарки, за пустые вроде бы дневники. Шаг за шажком вниз, хотя с точки зрения верующих, это были шажки вверх, конечно.

Вы проявили выдающуюся выдержку! Воля +7!

— Нет, — ответил Бранд.

— Ты не можешь решать за своих спутников! — воскликнул Сайрос.

Детская наивность этой уловки помогла Бранду окончательно встряхнуться, сбросить остатки искушения. Сильного искушения, если не сильнейшего в его жизни, надо признать. Вооружить всю команду артефактами уровня его перчатки, о, миссия в Городе Любви сразу облегчилась бы на порядок!

Вот только тайна хозяина подземелий и стоящие за ней жизни миллионов, если не всех живых.

— Они могут согласиться и обменять свои дневники на вещи, — не стал возражать Бранд.

Лицо Хмурина исказилось гримасой.

— Подумай о последствиях!

— Ты не можешь воплотиться здесь, не нарушая великого договора, — оскалился Бранд.

— Откуда ты узнал?!!

Он не знает о действиях Ордалии или делает вид, что не знает, отметил Бранд.

— Бальбазар проболтался, — небрежно ответил Бранд. — Эти демолорды с рогом в заднице такие ранимые и эмоционально уязвимые, ну прямо трепетные барды.

— Эй! — возмутился Минт. — Не только бардам не нравятся рога в заднице!

— Пара подначек и он все разболтал, — продолжил развивать легенду Бранд.

Сайрос в теле Хмурина прожигал Бранда взором, но, похоже, не мог определить, врет Кулак или нет. Рука его чуть шевельнулась, готовясь подать знак жрецам за спиной.

— И к вопросу о последствиях, — добавил Бранд, готовясь к драке, но не желая ее. — Сам подумай о них. Сейчас ты вернешься на небеса, а верующие в тебя накинутся на меня. Я же очень не люблю, когда меня пытаются чем-то проткнуть. Особенно я не люблю, когда это пытаются сделать во имя какого-то из богов.

Перчатки в шкатулке, конечно, уже не будет, но на этом можно было подловить служителей Сайроса, которые, конечно же, решат, что Бранд ринется за ней. Сразу убить Хмурина, жрецов с самым высоким атрибутом Веры, потом остальных.

— Как удачно получилось, что я умею сражаться голыми руками, — сжал кулак Бранд.

Сайрос уловил неприкрытый намек, даже если его жрецы испортили бы проклятиями все вещи, Кулак все равно убил бы их всех. Включая Чемпиона. Грозиться напоследок, мол, это не последняя встреча, бог мастеров и ремесел не стал, покинул тело Хмурина. Тот покачнулся, схватился за голову, затем вскинул руку:

— Расступиться! Ничего не делать!

Процессия расступилась, во взглядах жрецов читались ненависть, презрение и непонимание. Воздух словно звенел, казалось, чихни сейчас кто-нибудь и все же начнется свалка, драка насмерть.

— Как легко ты, Бранд, заводишь себе врагов среди богов, — заметила Валланто, в голосе ее звучала печаль.

— Пусть не лезут, — проворчал Бранд в ответ.

27 день 12 месяца 879 года, Таркент

Когда-то нищий и полуголодный Гатар, которому не хватало всего, кроме гордости и самоуверенности, мечтал, как он пробьется наверх, будет есть и пить только магическое, обвешается зачарованным оружием и броней, будет скакать и летать на лучших химерах и, разумеется, каждую ночь будет менять зеленых задастых красавиц в постели!

Пробился. Сбылось все то, о чем они мечтали с Ираниэль в долгих походах.

Гатар, не глядя, протянул руку, ухватил кубок и отпил. Обычная вода, обычная еда — не мог он себе позволить магическое. Точнее говоря, мог, но не хотел уподобляться всем этим притихшим аристократам, кто думал только о себе, а потом уже о своих подданных. Да, магические еда и питье не продавались за медные монеты, но Гатар не мог, не хотел тратить туда даже такую мелочь, предпочитая покупать все обычное и подавая личный пример всем.

Гатар протянул руку и ухватил следующую бумагу, требующего его личного внимания. «Проикт розвития савмэстнога дила», прочитал Гатар безграмотный заголовок и моргнул. Оружие! Броня! Ха! Прошли славные денечки освобождения и спасения Стордора, слишком быстро прошли, и теперь Гатар дни и ночи напролет сидел за столом, вчитывался в бумаги, вникал в проекты, изучал различные вещи по управлению государством.

Оружие в руках последний раз он ощущал на охоте, которая была… в последний день серканы?

Месяц уже прошел?

— Кластон! — крикнул он.