— И ты! — вскричала Молния, указывая пальцем на Скрытника.

— Ну вот, пожалуйста, — сказал Ролло, обращаясь к Марене. — Словно не в присутствии короля и королев, и других уважаемых людей и героев находится, а у себя в степи.

Лана смотрела хмуро, хоть и не искрила.

— Если хочешь, давай выйдем за стену и сразимся, — сказал Ролло, обращаясь к Молнии.

— Ты спас нам жизни, — скрежетнула зубами Молния. — Это будет неправильно!

— Ну хочешь, дружеский поединок устроим? — ласково обратился Ролло. — Только быстро, мне вечером нужно быть уже на юге Кирфа, я и так две лишних недели с вами под горой просидел.

Гатар совсем не по-королевски хрюкнул, Лана отвела взгляд.

— Тогда, прошу вас, не надо таких сцен в этом зале, — чуть наклонил голову Ролло.

Герои-орки уловили намек и откланялись, сообщив, что отправятся дальше в Степное Ханство.

— Благодарю вас, мастер Ролло, — сказала Марена Скрытнику напоследок. — За то, что вы прикрывали спину деда все эти годы и за то, что так ловко управились с героями орков сейчас.

— О, ничуть не ловко, — без тени смущения объяснил Ролло. — Если бы я вмешался в самом начале, они бы не стали меня слушать.

Но он дал им выплеснуть весь запал, а уже только потом вмешался, поняла Марена. Не стал ввязываться в безнадежную битву, а выждал и нанес удар в нужное время и в нужном месте, обеспечив победу. Она еще раз склонила голову в знак благодарности за урок, а когда подняла ее, Ролло уже исчез.

— Ты опять работала в кузнице? — вдруг спросил Гатар, принюхиваясь.

— Только не начинай, — вздохнула Марена. — Я даже не вспотела там толком!

— Хорошо, тогда давайте обсудим, что нам делать с дриадами и всей этой историей.

— И возможные меры по отражению возможного налета драконов, — добавил барон Давади.

— Главнокомандующего графа Итхорна здесь нет, но я и так скажу, что у нас нет на это сил! — воскликнул Гатар, подавая знак.

Стол и огромную карту уже тащили.

— У нас нет сил даже на дриад! — воскликнул Гатар с горечью.

— Я, возможно, неверно выразился, — тут же ответил Давади. — Не отражению, а минимизации ущерба от возможного налета.

Хрырг вдруг откашлялся, словно заработала камнедробилка. Марена вздрогнула, осознав, что забыла о наставнике-жреце, который сразу отошел в сторону и словно стал частью стены.

— Ваши Величества, зачем вы меня позвали? — спросил он. — Я слабо разбираюсь в государственных делах.

— Но зато вы разбираетесь в справедливости и возмездии, жрец Хрырг!

И что может быть справедливее, чем возмездие дриадам, вдруг поняла Марена и оглянулась. Жрец Ордалии Астард отсутствовал, и она вздохнула. Гатар менялся, уже понемногу начинал хитрить даже в таких вопросах, например, не приглашал жреца, который сразу заговорил бы о милосердии и важности всех живых. Ей вдруг захотелось сбежать к питомцам, но это было бы проявлением слабости, поэтому Марена шагнула вперед и заявила громко, упирая на слово «справедливое»:

— Да, давайте обсудим и найдем справедливое решение этой проблемы!

17 день 11 месяца 879 года, Есенск, империя Турса

Карета с открытым верхом катила по улицам Есенска, столицы провинции, Минт со скучающим видом смотрел по сторонам, созерцая многоэтажные дома и широкие улицы, забитые живыми. Бард был доволен жизнью, деньгами, новой яркой одеждой и славой.

— Дед, как ты думаешь, если выпить обезболивающее? — вдруг спросил Минт.

По дороге сюда они останавливались практически во всех селениях и городках и везде Минт пел, наслаждаясь вниманием публики. Живым нравилось, а девицы так вообще приходили в экстаз и, бывало, бежали вслед толпой. Они же проникали в номер к Минту, нападали на него, пока он делал перерыв между песнями и, в общем-то, если бы не проклятие Адрофита, бард только и делал бы, что спал с девицами и пел, пел и спал.

— Выпей, — кивнул Бранд.

— А поможет?

Бранд лишь пожал плечами. Конечно, вживую он проклятий не получал, ведь никогда не клялся богами, давая им возможность воздействовать в ответ, но повидал достаточно, чтобы знать: обезболивающее не поможет.

— Это просто настоящая пытка, — вдруг пожаловался Минт, — видеть и не иметь возможности!

Гул толпы впереди нарастал, подсказывая, что они приближаются. Афиши не висели и это как раз было не удивительно, удивляло другое — отсутствие реакции местных гильдий. Не только в Турсе, повсюду гильдии, эти объединения по профессиям, зорко следили, чтобы их участников не ущемляли. Концерты Минта означали, что он получал опыт (если получал, с его-то уровнями), а местные не получали. Требовалось заплатить пошлину или вступить в гильдию, делиться с ней опытом и деньгами, получая взамен преференции.

В сущности, еще один способ повышения профессии, только толпой.

— Вот он! Вот он! — донеслись крики. — Едет! Едет!

Кучер был предупрежден о рисках, получил втрое больше золота, чем обычно, но все равно, судя по его побледневшему виду, он уже пожалел, что согласился. Огромный широкий проспект был запружен толпой, состоящей в основном из живых женского пола, и все они разом качнулись в сторону кареты с Минтом. Карета с открытым верхом была идеей Минта, для поддержания образа, и Бранд, как обычно, просто не стал возражать.

Пока что все работало на его план.

— Минт!

— Минт!

— Минт, я хочу от тебя детей!

— Минт, я готова отдать тебе свою жизнь!

Гром выкриков, горожане глазели в окна, наслаждаясь бесплатным представлением, где-то вдали доносилась ругань, кто-то не мог проехать сквозь толпу. Не слишком удивительно, подумал Бранд, учитывая уровни Минта и то, как его песни били по мозгам, несомненно благодаря подарку Светлейшей, лютне-артефакту. Скорее стоило удивляться, почему власти в провинции еще не отреагировали на такие массовые воздействия на живых.

— Спой нам!

— Спой, Минт!

— Минт, ты мой кумир!

— Минт, сами небеса послали тебя!

Новый шквал выкриков, аплодисментов, Минт поднялся в карете, помахивал рукой и улыбался, пожирая взглядом толпу женщин, почитающих за счастье прикоснуться к нему. Можно сказать, сбылась мечта, только с изъяном, хмыкнул мысленно Бранд, дай только возможность поклонницам прикоснуться, и они изнасиловали бы Минта прямо здесь и сейчас.

Кучер обливался потом, но не спешил убегать — вокруг кареты оставалось свободное пространство. Влюбленные или нет, но поклонницы не могли пробиться сквозь Волю Бранда, их тела просто останавливались. Толпа напирала, те, что находились ближе всех, сопротивлялись и все это могло привести к массовой давке.

— Слава Минту!

— Слава несравненному барду!

Полетели цветы, засыпая коляску, увы, стена Воли не действовала на неживые предметы. Минт ухватил один букет, толпу прорезал восторженный визг, какая-то грудастая девица-орчанка лезла вперед, ударяя стоящих впереди по головам. Вспыхнула драка, букеты летели, Минт кивал всем, улыбался и махал рукой, карета еле ползла, приближаясь к цели — зданию театра, в котором предстояло выступать барду.

Бранд словно и не двигался с места, но услышал неправильный звук, успел подняться и перехватить стрелу, которая шла точно в затылок Минта. Уловил движение убегающего стрелка — эльф! Светлый эльф. Не отрывая взгляда от той крыши, где прятался стрелок, Бранд чуть отклонил голову, пропуская мимо букет, провел пальцем по наконечнику и чуть лизнул. Яд! Хороший такой, качественный и выдержанный яд горной гремучки, несомненно, водящейся в той части, что отделяла Урдар от Алавии.

Бранд сел обратно и лизнул еще, да, не просто яд, а с магией.

— А, — Минт обернулся, увидел стрелу и вдруг все понял.

Он побледнел и начал задыхаться, не мог оторвать взгляда от стрелы.

— Маши, маши, — посоветовал ему Бранд, — а то поклонницы обидятся.

Надо отдать должное Минту, он сумел собраться и замахал с удвоенной силой. Только теперь начал крутиться, постоянно шарил взглядом по крышам домов, пытаясь заранее найти взглядом убийцу.