В тот момент, когда Алла вошла в мою квартиру, что-то изменилось. Что-то в этом пространстве и что-то в моей жизни. Они стали более наполненными, и оказалось, что мне это было просто необходимо. Евгений и Иван были отличной компанией, учитывая все обстоятельства, но Алла стала для меня глотком свежего воздуха. Ее жизнерадостная энергия наполняла меня.

Мы уснули только за полночь: болтали несколько часов подряд и занимались всякими девчачьими делами, какие только могли придумать.

Я включала ей свои любимые песни, а она уговорила меня посмотреть ее любимый сериал. Это было очень весело.

— Где твой муж? — спросила она в какой-то момент. Мы пили зеленое смузи из брокколи, киви и яблока, и она заплетала мне косу.

Я пожала плечами.

— Работает, наверное.

Это была всего лишь маленькая ложь.

— Ты сказала ему, что я останусь здесь? — спросила она, отпустив мои волосы.

Я снова пожала плечами.

— Это не имеет значения. Он редко здесь бывает. Эта квартира — моя. Я испытывала удовольствие, когда говорила это, даже если это было не совсем правдой.

Некоторое время она молчала.

— Это круто, — растягивая слова, произнесла она. — Но если он не останется здесь, то где же он будет ночевать?

Я напряглась. Я подписывала договор о неразглашении откровенных подробностей моего брака, но мне хотелось излить душу этой девушке, с которой я только что познакомилась. Это было глупо, и я заставила себя соблюдать осторожность.

— Ладно, — наконец сказала она, когда стало очевидно, что я не собираюсь отвечать на ее вопрос. — Забудь. Я не хочу лезть в твои дела.

Я улыбнулась, потому что не поверила ее словам.

Она доказала мою правоту минутой позже, когда просто не смогла удержаться и решила выпытать еще больше.

— Брак на самом деле такой, каким его описывают? — спросила она.

— А каким его описывают?

Я захотела услышать, как она воспринимает семейную жизнь.

— Ну знаешь. Любовницы, заглаживающие вину минеты и ссоры из-за серьезных вещей, которые на самом деле ничего не значат.

Мы долго смеялись над этим, и мне так и не пришлось отвечать на этот вопрос.

Я легла спать после полуночи с улыбкой на лице. Я не могла вспомнить, когда в последний раз мне было так весело.

Около двух часов ночи раздался легкий стук в дверь моей спальни.

Это была Алла. Она не хотела спать одна, поэтому спросила можно ли лечь со мной. Я не возражала. Большая кровать всегда казалась слишком пустой, когда в ней была только я.

Вскоре после того, как она устроилась, она начала плакать: сначала очень тихо, затем громче, пока плач не перешел в мучительные рыдания.

Я похлопала ее по плечу, и она повернулась, уткнувшись мокрым лицом мне в шею.

Я обнимала ее, пока она плакала. Она не умолкала в течение нескольких часов, повторяя снова и снова:

— Он должен был стать моей семьей.

— У меня тоже нет семьи, — прошептала я. — Но у нас все будет хорошо. Мы теперь можем положиться друг на друга.

— А как же твой муж? — прошептала она в ответ. — Это и есть семья.

— Не для меня.

— Ну, тогда ты можешь уйти от этого засранца. Мы со всем сами разберемся. У нас обеих очень много работы. Он нам не нужен. Ты могла бы заполучить любого мужчину, какого захочешь.

— Не беспокойся обо мне, — ответила я. — У меня есть все, что я хочу.

— Ладно, ладно, — всхлипнула она. — Можно я здесь останусь? Я никуда не хочу уезжать. Мне так одиноко, Кира.

— Столько, сколько ты захочешь.

— Спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо тебе, — всхлипывала она.

К тому времени, когда она, выплакавшись, уснула в моих объятиях, я чувствовала, что у меня появилась сестра.

Кира

Несколько недель я абсолютно ничего не слышала от своего мужа. Это беспокоило меня больше, чем я ожидала. Я вышла за него замуж по причинам, которые не имели ничего общего с любовью или привязанностью. Моими мотивами были деньги и безопасность, я просто хотела богатого мужа, который будет меня игнорировать.

Меня беспокоило, как сильно все изменилось всего за несколько коротких встреч. Теперь я не хотела, чтобы меня игнорировали. Только не он. Каким бы подлым и противным он ни был, я хотела его внимания. Я хотела, чтобы его пальцы снова были во мне. Я хотела, чтобы его член был в моих руках, у меня во рту.

Его оскорбления все еще звучали у меня в ушах, но я все еще хотела повторения. Это же странно? Я знала, что очень, но это не имело значения. Я буквально зациклилась на нем и на нашей будущей встрече.

Через две недели и два дня после нашей первой маленькой даты и нашего первого «свидания» я случайно нашла способ получить его внимание.

До этого момента я соблюдала все правила «трофейной жены» от А до Я. Это были непростые правила, и их было очень много.

В какой-то момент я нарушила этот порядок. И, когда я это сделала, это дало мне мощное оружие против Максима, потому что я кое-что поняла. Если я хотела привлечь его внимание, все, что мне нужно было сделать, — это плохо себя вести. Это было проще чем то, что я делала раньше.

До сих пор в нашем браке я во всех отношениях вела себя очень хорошо. Я ходила туда, куда мне велели идти, надевала то, что мне велели надеть, и изо всех сил старалась вести себя тихо и не попадать в неприятности. Мое прилежание привело к тому, что я встретилась со своим законным мужем всего однажды.

И вдруг совершенно случайно я узнала, что небольшие неприятности — это самый быстрый способ добиться от него ответа.

Все началось с одного импульсивного, пикантного поста в социальных сетях. Это было нехарактерно для меня, и я даже не могу объяснить, что вызвало у меня желание так поступить. После свадьбы я не вела свои собственные социальные сети самостоятельно. У меня оставался доступ к ним, но я никогда не публиковала ничего лично. Мои странички были заполнены лишь профессиональными снимками. Там не было подписей, только фотографии с пометками тех брендов, за рекламу которых мне платили.

Я и раньше не была мастерицей строчить посты, а теперь и вовсе, поэтому, когда у меня выдавалась свободная минутка, я болтала с Евгением и Иваном или смотрела сериалы с Аллой.

Все началось с тонкого, как бумага, платья, в котором я должна была позировать для статьи в «Гламур».

Я была полностью готова к фотосессии, волосы были высоко собраны на макушке и украшены экстравагантной короной из темно-красных роз. Мой макияж был ярким и гламурным, с эффектными кошачьими глазками и губами цвета темно-красного вина.

Платье, которое для меня подобрали, порвалось прямо перед съемкой, и его забрали, чтобы зашить, поэтому я осталась сидеть в гримерке без лифчика, в крошечных стрингах телесного цвета и белых босоножках на высоченном каблуке.

Я ничего не накинула, потому что платье обещали зашить за две минуты, но, конечно, как это обычно бывает, две минуты превратились в тридцать.

Мне было скучно. До того я два часа просидела в кресле парикмахера и визажиста и теперь, накрашенная и обнаженная, просто ждала.

Я поняла, что в гримерке хорошее освещение примерно в то же время, когда заметила зеркало в пол. Я красиво изогнула свое тело, задрала ногу и обхватила рукой грудь, чтобы прикрыть ее.

Я сделала несколько снимков перед этим зеркалом. Они были хороши. Они были откровенные, но не вульгарные, и мне нравились мой макияж и цветочная корона.

Я выбрала лучшую фотку и тут же выложила ее. Я сделала это, потому что мне было скучно, и я подумала, что это будет прикольно. Подпись была глупой: «Красивый образ, но, по-моему, чего-то не хватает. Как считаете?»

Я была почти голая, а на фотографии казалось, что я полностью обнажена, но на самом деле ничего не было видно. Все мои прелести были скрыты.

Я и представить себе не могла, что что-то подобное может беспокоить моего мужа. Я все-таки была моделью. И только что снялась в рекламе нижнего белья. Скромницей меня не назовешь