— Моя жена.

Он просто продолжал пялиться.

— Зачем?

— Чего?

Я стиснул зубы.

— Барыня занята. У нее сегодня день рождения, если вы не знали. Я бы предпочел, чтобы вы оставили ее в покое. Она должна спокойно отпраздновать, вам не кажется?

Я открыл рот, закрыл его, потом снова открыл. Я никак не мог понять, нужно ли мне что-то сказать ему или лучше врезать по его наглой морде. Мне не удалось реализовать ни один из вариантов, потому что именно в этот момент появилась моя жена и тихо сказала Евгению, что она со всем разберется.

Он бросил на меня последний свирепый взгляд и ушел, исчезнув в ее квартире, как будто он там жил, что практически и было правдой.

Это злило меня больше всего.

Мы расстались всего минут двадцать назад, но Кира уже успела собрать волосы в пучок на макушке и сменить свой комбинезон на безразмерную толстовку и коротенькие шорты. Спереди на толстовке крупными буквами было написано слово «Барыня».

Я уставился на нее.

— Где ты это взяла? — спросил я. Это было не то, с чего я хотел начать.

Она просто смотрела на меня, очень внимательно и настороженно.

— Что, прости?

— Толстовка. Где ты ее взяла, барыня?

Мы немного постояли в тишине, прежде чем она ответила.

— Это подарок на день рождения.

— От кого? — спросил я мгновенно. Но я знал ответ. О, да, я знал, и я был в ярости.

— Какая разница? — уклонилась она.

— Отвечай на вопрос, — процедил я сквозь зубы, спокойствие исчезло.

— От Евгения.

Я так и знал!

— Что такого? Ты знаешь, что он называет меня барыней. Я не знаю, почему. Это глупо. — Она сделала паузу и пожала плечами. — Я думаю, это просто наша шутка.

Я заставил себя сделать глубокий вдох и подождать, пока не смогу хотя бы казаться спокойным, прежде чем заговорил снова.

— У вас там что, тусовка по случаю дня рождения?

Сейчас было тихо, но я услышал звуки веселья, когда дверь только открылась.

Она пожала плечами.

— Это не тусовка. Все просто купили мне подарки и торт.

В этой безразмерной толстовке и с угрюмым видом она больше походила на подростка, чем когда-либо прежде.

— А похоже на развеселую тусовку, барыня, — заметил я.

— Пожалуйста, не называй меня так.

— Он называет тебя барыней, — тихо сказал я.

Она вздрогнула.

— Он говорит это… ласково. А ты... ты просто в очередной раз пытаешься унизить меня.

— Ласково? Тебе нужна его ласка?

— Я не это имела в виду. Это просто безобидное прозвище. Оно ничего не значит.

— Ты знаешь, когда я назначил человека, в два раза старше тебя, в качестве твоего охранника, я рассчитывал на то, что проблем не возникнет, — процедил я сквозь стиснутые зубы. — Кажется, я ошибался.

Она выглядела так, словно не была уверена, быть ей польщенной или испуганной, и немедленно перешла к обороне.

— Ты вообще понимаешь, что несешь? Мы друзья, и это прекрасно, поскольку я провожу с ним девяносто процентов своего времени.

Я почувствовал, как мой висок снова запульсировал.

— Он тебе нравится, — заметил я.

Она изучала меня так, словно я был ненормальным.

— Конечно, он мне нравится. Твоя ревность меня удивляет.

Я уставился на нее, подняв палец.

— Если он хотя бы на один сантиметр переступит черту, я узнаю об этом, он будет уволен, и я позабочусь о том, чтобы вы никогда больше не увиделись.

— Он никогда бы не переступил черту, — защищалась она.

— Смотри, чтобы так и было. Иначе он вылетит моментально. Понятно?

— Понятно. Это просто глупое прозвище.

— Оно тебе нравится, — обвинил я. — Я видел, как ты улыбаешься, когда он это говорит.

Она не потрудилась отрицать это. Вместо этого она скрестила руки на груди и уставилась на меня снизу вверх.

— Я приглашен на тусовку?

Я попытался обаятельно улыбнуться, когда задавал этот вопрос.

Она вздохнула, отступила в сторону и жестом пригласила меня войти.

— Почему нет? Однако я предупреждаю, что тебе, скорее всего, будет скучно.

Она была неправа. Наблюдать за Кирой в компании ее близких друзей (это были именно они, независимо от того, что моя семья платила половине из них) было для меня волнительно и далеко не скучно.

Там были Алла, Евгений, Иван и один новичок.

Это был худощавый, мальчик, выглядевший от силы лет на шестнадцать, с серебристыми крашенными волосами, голубыми глазами и озорной улыбкой.

— Это Семен, — представила его Алла.

Мальчик просиял, глядя на меня.

— Приятно познакомиться, — сказал он мягким звонким голосом. — Я новый сосед вашей жены.

Я тупо моргнул, глядя на него.

— Что?

Кира изо всех сил старалась сгладить острые углы.

— Он остановился в квартире у Евгения и Ивана, пока не найдет себе жилье, — тихо сказала она, придвигаясь поближе, чтобы только я мог слышать. — Твой отец одобрил это, и Евгений провел тщательную проверку биографии Семена. Он хороший парень. Пожалуйста, будь с ним помягче. — Она произнесла все это в дикой спешке, умоляюще глядя на меня.

Я даже не представлял, как сказать ей «нет». И это меня беспокоило. Очень сильно беспокоило.

— Ты не могла бы уделить мне минутку? — спросил я, но не стал дожидаться ответа, затащил ее в нашу спальню и закрыл дверь.

Я пристально изучал ее. Она заволновалась, глядя куда угодно, только не на меня. Я почувствовал, как что-то шевельнулось во мне, — новая и сильная нежность. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного.

— Когда он успел переехать сюда? — тихо спросил я ее.

Кира перестала ерзать и посмотрела на меня.

— Два дня назад.

— Насколько хорошо ты его знаешь?

— Достаточно хорошо, чтобы понимать, что он милый мальчик, которому просто нужна небольшая помощь.

Я вздохнул. Я не мог прогнать бедного подростка, когда она смотрела на меня вот так.

— Тебе обязательно усыновлять каждого неудачника, которого ты встречаешь?

Она улыбнулась, глядя на свои сцепленные руки. Это была теплая улыбка, обращенная как ко мне, так и внутрь себя.

От этого зрелища у меня слегка закружилась голова. При мысли о власти, которую эта девушка имела надо мной (если бы она попыталась хоть немного ею воспользоваться), я содрогнулся.

— Моя мама тоже так делала, — тихо заметила она.

Я уставился на нее. Это было что-то новенькое. Она никогда не рассказывала о своих родителях или о своей семье. Она вообще никогда не рассказывала о своем прошлом.

— Твоя мать обычно тащила в дом каждого неудачника, которого встречала? — осторожно спросил я.

Она усмехнулась, и я почувствовал, что улыбаюсь вместе с ней.

— Они вовсе не неудачники. Они просто... не такие, как все. А моя мама была как магнит для интересных людей. Людей с разными взглядами на мир, по-разному рассуждающих. Мне всегда это нравилось. Она дружила с людьми не потому, что они были похожи на нее. А как раз наоборот. Я обожала ее за это.

Кира

Я была удивлена тем, что только что сорвалось с моих губ. Я никогда не говорила о своих родителях. На самом деле я изо всех сил старалась не думать о них.

Однако более удивительным, чем мои слова, было то, как Макс отреагировал на них. Он смотрел на меня с невероятной теплотой, с каким-то удивленным выражением в глазах. Затем все изменилось, его глаза затуманились, когда пришло какое-то осознание.

— Она — была? — спросил он.

Я покачала головой и быстро сменила тему.

— Значит, ты разрешишь ему остаться? — Я могла бы сказать, что Макс был сбит с толку появлением Семы, но он справился с этим лучше, чем я могла надеяться. Я думала, что он взбесится, когда узнает.

Он вздохнул.

— Он тут надолго?

Я покачала головой, сияя, потому что знала, что только что выиграла.

— Ему просто нужно время, чтобы встать на ноги.