Кира

Я слышала много пикантных подробностей о мужчине, за которого выхожу замуж, и все же я совсем его не знала.

Мой жених был для меня незнакомцем.

Максим Ольховский — красивый, избалованный и безумно богатый, и я только что позволила ему превратить мою жизнь в ад.

Я украдкой взглянула на него. В черном костюме он выглядел очень внушительно. Он был высок, широкоплеч и держался высокомерно и гордо.

Наши взгляды встретились. Глаза у него были поразительного цвета грозовых облаков и не выражали абсолютно никаких эмоций.

У меня было не так много времени, чтобы узнать его, но мне было совершенно очевидно, что он был человеком холодным, расчетливым и жестоким. Он был не заинтересован в происходящем до такой степени, что ему было банально скучно.

А мне просто хотелось, чтобы мои губы и руки перестали дрожать, как осиновый лист.

Я первая отвела взгляд.

«Это того стоит», — твердо сказала я себе. Это то, чего я хочу. Меня ждет богатство, о котором я даже не мечтала.

Я повторяла эти слова как мантру на протяжении всей церемонии. Я представляла, что подумали бы люди, если бы узнали правду об этом браке. Они были бы потрясены. И это нормально.

Я была молодой, современной, независимой девушкой и совершила немыслимое.

Я продала свою девственность избалованному богатому парню.

И да, я делала все это ради денег.

Давайте будем честны. Деньги — это не мелочь. Деньги — это комфорт, стабильность и безопасность.

Количество денег, которое сулил мне этот брак, было просто неимоверным. Я понимала: если продержусь достаточно долго — то получу ключи к империи.

Я была погружена в свои мысли, но продолжала следить за ходом церемонии.

— Да, — это слово слетело с моих губ без колебаний. У меня даже дыхание не перехватило. Вот что значит стальные нервы! Или, если быть честной, имитация стальных нервов, но какая разница?

Я работала моделью с четырнадцати лет и отлично научилась притворяться. Я могла позировать. Я могла улыбаться и плакать по команде. Я могла изобразить практически любую эмоцию.

Хотя мои руки не переставали дрожать, я не колебалась, мой голос был громким и уверенным, когда я решала свою судьбу.

— Да, согласен. — Это было сказано так лениво, что граничило с дерзостью.

Я снова украдкой взглянула на него. Он смотрел на меня. Его веки чуть прикрывали глаза цвета грозы. Пока я наблюдала за ним, скука на его лице сменилась воинственностью.

Я опять отвела взгляд.

Даже сейчас, когда наши судьбы были связаны воедино — пока смерть не разлучит нас, — я чувствовала, что мне тяжело смотреть в его глаза. Каждый мой взгляд на него сегодня был таким же неловким, как и все предыдущие, которые я украдкой бросала во время наших двух стерильных десятиминутных встреч.

У нас было несколько коротких встреч, прежде чем мы встретились на свадьбе перед гостями, и во время этих встреч я узнала много фактов об этом мужчине, и ни один из них меня не порадовал.

Сказать, что мой жених был недоволен этой свадьбой, было бы преуменьшением. Ему пришлось скрывать свое недовольство от гостей и от всего мира, но я сомневалась, что он когда-нибудь потрудится скрыть это от меня. Так или иначе, отец заставил его пойти на это.

Я не знала точно, какие рычаги давления использовались против него, но у меня было несколько предположений, и все они касались его потенциального наследства или его отсутствия.

Зная этот секрет, я не ждала, что он будет мне хоть сколько-нибудь приятным мужем, и уже смирилась с этим.

Я в свою очередь по брачному контракту должна была стать образцовой трофейной женой.

В брачном договоре вы можете встретить в тысячу раз больше странных пунктов, чем в любом другом документе. Ах, брак! Какой замечательный институт!.. Ирония заключается в том, что его юристы включили в наш брачный контракт обязательное шестимесячное обучение для меня.

Да, вы не ослышались. Обучение.

Я была специально переделана для этого человека. Ухоженная, вышколенная и проинструктированная, как солдат. Я хорошо понимала, чего мне ожидать и как я должна действовать.

Мои обязанности были следующими:

1. Поддерживать безупречный внешний вид, идеально выглядеть в любое время (мне не разрешалось пропускать занятия в тренажерном зале или уходовые процедуры без уважительной причины).

2. Иметь под рукой ораву из разных помощников (которых выбирает для меня мой будущий свекор) для обеспечения безопасности, контроля за этикетом и проведения разнообразных занятий. Проще говоря, эти люди должны были держать меня в узде и продолжать полировать меня до тех пор, пока я не засияю.

3. Уметь поддерживать умные разговоры с его друзьями и деловыми партнерами. Я стала хорошо разбираться в светских тонкостях и деловых переговорах. Я свободно говорила на трех языках и должна была использовать этот навык всякий раз, когда это было необходимо.

4. Посещать любые мероприятия: концерты, балы, вечеринки, званые вечера — все, чего муж от меня требовал. Что хорошего в трофейной жене, если ты не можешь ею похвастаться?

5. Раздвигать ноги и/или сосать член моего мужа всякий раз, когда ему нужно было разрядиться. Мне сказали, что это может происходить несколько раз в день, когда он дома или когда я путешествую с ним.

Мне было велено (довольно жестко) не спрашивать и не строить догадок о том, куда он засовывает этот член, когда меня нет рядом.

В игре «Деньги за красавицу» были свои правила. В деньгах заключается власть, но красавица должна была следовать правилам и делать, что ей велено.

Меня проверили всеми мыслимыми способами. Тесты на IQ и личностные качества. Медицинские осмотры. Психологическая оценка за психологической оценкой.

За последние шесть месяцев я превратилась в идеальное сочетание скромности, образованности, элегантности и уверенности. Целомудренная, но изысканная.

Из меня сделали опытную девственницу, и с сегодняшнего дня я существовала для удовольствия моего мужа.

Я была вырвана из своих размышлений, когда нас объявили мужем и женой.

Я повернулась, чтобы поцеловать своего жениха. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Он был очень высоким. Он наклонился ко мне, уголок его рта чуть-чуть приподнялся. Его губы выглядели мягкими и сочными, но взгляд оставался жестким.

Я запрокинула голову, чтобы скрепить сделку своим самым первым в жизни поцелуем.

Это был краткий миг, едва заметное касание губ, но оно ознаменовало начало моей новой жизни.

Теперь я принадлежала ему.

Я принадлежала Максиму Ольховскому.

Я принадлежала ему, но он не любил меня.

Он никогда меня не полюбит.

Я моргнула, открывая глаза и ловя его безразличный взгляд, но он больше не смотрел на меня. Его взгляд был прикован к ликующей толпе. Ради них он улыбался. Они все принадлежали ему. Никто не пришел поддержать меня. Всех, кого я знала раньше, я оставила в прошлом, в стороне от этого события.

Он протянул мне руку, и я покорно пожала ее, одарив своей натренированной скромной улыбкой толпу из его друзей, членов семьи и деловых партнеров. Он уверенно начал выходить из зала. Мне пришлось повозиться со своим замысловатым шлейфом, чтобы не отстать от него. К тому же я была на тонких шпильках.

Начались бесконечные фотосессии. Но это была одна из самых приятных частей долгого дня. Как раз то, чем я занималась в течение многих лет. Позирование. Сегодня я продавала журналистам идеальный день свадьбы симпатичного богатого парня и его невинной восемнадцатилетней невесты.

Это мало чем отличалось от рабочего дня, за исключением моих дрожащих рук и того, что должно было произойти после.

Все будет проще, если относиться к происходящему как к работе. Фальшивые улыбки, постановочные прикосновения, срежиссированные объятия и фальшивый смех.