Наша первая встреча состоялась в переполненной кофейне в центре Москвы. Я выбрала именно это заведение из-за полного отсутствия интимности. Я надеялась, что для нас не найдется свободного столика. Но либо мне не повезло, либо с Максом все всегда шло не по плану, потому что он был там и ждал меня за относительно уединенным столиком в углу. Евгений указал на него через несколько секунд после того, как мы вошли, но мои глаза уже и так приметили его.

Он встал, когда увидел меня. Он был болезненно серьезен в строгом костюме и галстуке, темные непослушные волосы были особенно тщательно зачесаны назад.

Максим направился в мою сторону. Он выглядел нервным и встревоженным.

Мне ничего так не хотелось, как сказать «К черту все»!», схватить его за руку и прыгнуть в ближайшую постель. Я хотела, чтобы он делал со мной абсолютно все, что захочет. Этого хотели мое тело и мое сердце.

Я жалкое создание. Все наши контракты были аннулированы, но это не имело значения. Все выглядело так, как будто я все еще принадлежала ему.

Неимоверным усилием воли мне удалось заткнуть это желание. Между нами ничего не изменилось. Независимо от того, насколько искренними были его глаза, он все еще оставался мужчиной с беременной любовницей на стороне, мужчиной, который разбил мое сердце за несколько коротких месяцев.

«Разумнее свалить отсюда, пока у меня еще остаются какие-то остатки самоуважения», — твердо сказала я себе в миллионный раз.

Но мои ноги автоматически несли меня к нему во время всего этого мазохистского мыслительного процесса, и не успела я опомниться, как оказалась от него на расстоянии вытянутой руки. Он схватил меня за плечи, притягивая достаточно близко, чтобы поцеловать. Я думала, что он хочет поцеловать меня в губы — смелый великолепный ублюдок, — но он просто чмокнул меня в щеку, прежде чем отстраниться и серьезно посмотреть на меня.

Я сделала очень глубокий вдох, когда он прижал меня к себе, и вдохнула его запах. Боже, это будет тяжело.

Я опоздала примерно на пять минут, поэтому, когда мы сели друг напротив друга, я спросила:

— Ты долго меня ждал?

Его глаза пристально смотрели на меня, в них светилось что-то горько-сладкое, чему я не могла или, возможно, не хотела давать названия.

— Тысячу лет.

— Не надо, — предупредила я его; мой голос был спокойным, в отличии от сердца. — Не пытайся очаровать меня. Я здесь только потому, что ты не оставил мне другого выбора.

Он поднял руки вверх, но на его лице не было улыбки.

— Я больше так не буду, барыня. Как ты? Я скучаю по тебе.

И так далее. Я установила таймер и ушла ровно через час.

Встретиться в кофейне было ошибкой, поэтому неделю спустя мы встретились у палатки с хот-догами на Воробьевых горах. Я решила, что, если мы будем есть на улице, я смогу найти, чем занять руки, кроме как крепко сжимать их под столом, подавляя желание дотронуться до него.

Снова ошибка.

Быть рядом с ним, даже среди толкающихся толп туристов, было хуже, чем сидеть напротив него. В один момент он взял меня за руку. Я отдернула ее, покраснев.

Он тоже покраснел.

— Извини, — сказал он виновато. — Привычка.

— Мы были вместе недостаточно долго, чтобы выработать привычки, — напомнила я ему.

— Говори за себя, — ответил он с болью в голосе.

Взяв хот-доги, мы прошлись немного до МГУ и нашли скамейку. Даже с Евгением, который следовал за нами по пятам, это было романтично.

Макс кивнул на мою еду, когда я разворачивала ее.

Он каким-то образом уговорил меня заказать самый жирный хот-дог из всего меню.

— По крайней мере, я могу быть уверен, что на этой неделе ты хотя бы раз плотно поела.

Я закатила глаза и съела все до последнего кусочка.

Прямо перед тем, как мы расстались, он прижал меня к себе.

— Я хочу тебя, — выдохнул он мне в ухо. — Пойдем со мной домой.

«Какая же я дура», — сказала я себе. Несмотря на это, я позволила себе насладиться теплом его тела в течение двух мучительных минут, прежде чем отстранилась.

Любопытные глаза, как и следовало ожидать, следили за каждым нашим шагом. Развод, беременная любовница, публичные разоблачения, постоянные слухи о каталоге невест — все это было слишком сенсационно, чтобы ожидать, что за нами не буду следить ежеминутно. Даже я понимала, почему. Статьи о нашем браке имели высокие рейтинги. Наши отношения стали лакомым кусочком для прессы.

Мы по-прежнему регулярно встречались, и кому-то удалось раздобыть нашу совместную фотографию после развода.

Это наше фото ранило больше, чем другие. Он прижимает меня к себе. Суровая тоска на его лице. Страдание на моем лице. Я возвращалась к нему снова и снова. Я потратила часы, изучая этот снимок.

Мы так хорошо смотрелись вместе. Было тяжело смотреть на фото и вспоминать причины, из-за которых наш брак рухнул.

— Он не от меня, — вырвалось у него в ту секунду, когда мы сели за столик на нашей пятой обязательной еженедельной встрече. Он лучезарно улыбался мне.

— Что, прости?

— Мы наконец-то сдали тест на отцовство. Ребенок не мой. — Выражение его лица требовало реакции, которую я не хотела давать.

Почувствовала ли я облегчение? Да. Боже, да. Исправило ли это хотя бы одну сломанную шестеренку внутри меня? Едва ли.

— Что бы ты сделал, если бы ребенок оказался твоим? — спросила я его, желая заглушить облегчение, которое почувствовала внутри себя. — Вы бы сошлись ради ребенка?

Это вызвало именно ту реакцию, которую я хотела. Его глаза расширились от ужаса.

— Сошлись? — Он казался обиженным. Он казался разозленным. — Никогда в жизни. Об этом не может быть и речи. Я никогда по-настоящему не верил, что есть шанс, что он от меня. Я думаю, что я был бы настолько хорошим отцом, насколько она мне позволила бы, но возобновлять отношения... я знаю, это то, к чему она стремилась, но даже ребенок не смог бы свести меня с ней.

Я изучала его, задаваясь вопросом, верю ли я в это. Их ядовитая привязанность друг к другу преодолела множество препятствий.

— Значит, ее муж — отец ее ребенка?

— Понятия не имею. Честно говоря, это не мое дело, и меня это полностью устраивает. Между ней и мной все кончено навсегда, Кира. Я серьезно. То, что она пыталась причинить тебе боль... Это забило гвоздь в крышку гроба всех хороших воспоминаний о наших с ней отношениях. Кристина была для меня вредной привычкой. Недугом. Ты — лекарство.

— Я не хочу быть твоим лекарством. Не взваливай это на меня.

— Я не это имел в виду. Просто... Какое-то время я жил неправильно. Я совершил много ошибок. Кристина — эгоистичный, злобный, жалкий человек. Наши отношения тянули меня на дно. Я сам стал таким, как она. А ты — полная противоположность. Я не хочу отказываться от нас, Кира…

Кира

— Боже, я так скучаю по тебе, — сказал он мне во время нашей восьмой еженедельной встречи. Это был удар прямо в живот. Даже не сами слова, а то, как он их произнес. Как будто он не мог сдержать их. Как будто они стали его неотъемлемой частью.

Я подумала, что он просто соскучился по сексу. Он был моим первым и пока единственным любовником, но даже я знала, что секс у нас был особенным.

— Это пройдет, — заверила я его.

— Я хочу видеть тебя чаще. Этих встреч недостаточно. — Он сказал это с такой уверенностью, с таким властным видом, что я почувствовала, как начинаю закипать от возмущения.

— Это не тебе решать. Твой отец, может, и заплатил за меня, но ты не заслужил меня.

— Так дай мне шанс заслужить тебя.

— Как ты предлагаешь это сделать? — Я не могла поверить, что вообще произнесла эти слова. Я не собиралась участвовать в этом безумии.

— Позволь мне показать тебе, что я могу относиться к тебе лучше. Что я могу быть лучше. Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. Никто другой мне не нужен, Кира!

Я судорожно вдыхала и выдыхала. Он был слишком жесток. Какой же я была дурой, думая, что он когда-нибудь будет играть по правилам.