Я не знала, были ли эти проклятия направлены на меня или на него самого. Однако ни то, ни другое не сулило ничего хорошего.

Он не стал задерживаться рядом со мной, сползая с меня так, как будто я обожгла его, или он боялся, что я заманю его в ловушку, если он будет колебаться. Я затаила дыхание от грубости этого быстрого рывка.

Я держала глаза закрытыми, но чувствовала, что он смотрит на меня — нависает надо мной и наблюдает.

Я не знаю, было ли это из-за выпитого алкоголя, враждебности, которую я чувствовала с его стороны, или из-за нервного дня, — но мне внезапно стало совсем плохо.

Мое тело полностью вышло из-под моего контроля.

Меня чуть не вырвало прямо там, на кровати.

Я из последних сил стащила свое обмякшее тело с матраса, проковыляла через комнату, пошатываясь, добралась до ванной комнаты и нырнула в нее.

Я даже не закрыла за собой дверь. Я смутно осознала, что переживаю самый унизительный момент в своей новой замужней жизни, когда желчь начала подступать к горлу.

Это было не то, за что он или его отец заплатили, но я не могла контролировать свое тело, когда меня начало рвать, — оно определенно хотело избавиться от всего содержимого желудка, и я не могла этому помешать.

Наверное, это была худшая брачная ночь в мире.

Я попыталась откинуть волосы с лица, чтобы не запачкать их, но быстро отказалась даже от этого. Все мои запасы энергии уходили на то, чтобы держаться прямо над унитазом.

Меня рвало до тех пор, пока в желудке не осталось совершенно ничего.

Когда рвота отступила, я схватила зубную щетку, намазала ее зубной пастой и начала чистить зубы.

Я пожала плечами и одной рукой высвободилась из своего кружевного наряда, разорвав его на куски, а затем направилась в душ.

Я включила горячую воду и встала под ее струи. Они обжигали мою кожу, но я почти не чувствовала этого.

Я продолжала чистить зубы, пока не избавилась от неприятного привкуса во рту, а затем занялась своими волосами. Я вымыла волосы шампунем три раза, прежде чем ощутила, что они стали достаточно чистыми.

Я никогда в жизни не была такой вымотанной и уставшей, но продолжала стоять под струями воды и мыть каждый сантиметр своего тела, снова и снова, еще и еще. Каждый раз я думала, что уж на этот раз точно почувствую себя чистой, но этого так и не произошло.

В конце концов, абсолютно обессилев, я просто села на плитку на полу. Прошло много времени, прежде чем я выключила воду и с трудом выбралась из душа.

Я завернула волосы в одно полотенце, а тело — в другое. Я отчаянно не хотела возвращаться в спальню, но мне нужно было поспать, а пол в ванной не очень подходил для этих целей.

Я с облегчением обнаружила, что дверь в ванную комнату была закрыта — значит, в какой-то момент он закрыл за мной дверь. Надеюсь, это было до того, как меня начало тошнить.

Я со страхом открыла дверь, не желая встречаться с ним взглядом, и испытала невыразимое облегчение, обнаружив, что он ушел. На дрожащих ногах я подошла к огромной кровати. Я вздрогнула, увидев кровь и другие пятна на простыне, на том месте, где мы лежали, но менять постельное белье у меня не было сил. Я завернулась во все одеяла, какие смогла найти, и свернулась калачиком на чистой стороне кровати.

Как только моя голова коснулась подушки, я провалилась в сон.

У меня не было романтических иллюзий, когда дело касалось моего мужа. Да, он был красив и богат, но он не был прекрасным принцем. Он никогда не полюбит меня. Он никогда не станет заботиться обо мне.

Я принадлежала ему. Я была его собственностью, куклой, от которой ожидают определенных действий. Я была уверена, что, если я каким-то образом покажу, что не стою денег, которые за меня отдали, меня без особых угрызений совести вышвырнут на улицу.

Тем не менее я была удивлена, когда проснулась совершенно одна после нашей первой брачной ночи.

Сначала я предположила, что он лег спать в другой комнате, но, как оказалось, он не просто покинул нашу спальню. Он уехал в другую страну, и я не видела его целый месяц после свадьбы.

Кира

Это оказался очень загруженный месяц, что было даже к лучшему. Когда я не была занята, мои мысли возвращались к нему и нашей неудачной брачной ночи. Я заново переживала в своей голове нашу близость, была буквально одержима каждым ее моментом.

Это был совершенно бесполезный ход мыслей. Пустая трата энергии. Он выполнил свой долг — быстро, плохо, — я унизила себя, и он ушел, не сказав ни слова.

Я ненавидела себя за то, что вообще думала о нем, потому что была уверена: он точно не думает обо мне.

Он ненавидел меня из принципа и очаровывал меня вопреки моей воле.

Поэтому я старалась быть деятельной и занимать голову другими мыслями. Это было не так уж трудно.

Через два дня после свадьбы я переехала в роскошную квартиру в центре Москвы и снова начала работать моделью.

Мне нравилась эта квартира. Мне нравилось, что она была моей.

Я — собственница. Мне нравится чувствовать, что то, чего я жажду, принадлежит мне. Я думаю, в какой-то степени это свойственно всем людям.

Мой шестимесячный перерыв для подготовки к браку, похоже, не нанес никакого вреда моей карьере.

Как раз наоборот!

Теперь за один день мне поступало больше предложений о сотрудничестве, чем за целый год до замужества. Моя громкая свадьба с красивым сыном крутого бизнесмена привлекла жадное внимание мира моды. Все хотели поработать с молодой женой великолепного богатого парня.

Однако одна вещь меня удивила. Оказалось, очень трудно привыкнуть к такому резкому переходу от бедной девочки к богатой женщине.

Я так долго мечтала о подобном успехе. Я надрывалась ради этого в течение нескольких лет, но достижение богатства — особенно способ, которым я смогла его достичь, — оказалось далеко не таким приятным, как я всегда себе представляла. Конечно, я получала некоторое удовлетворение от своего новообретенного успеха, но больше всего мне нравился тот факт, что это делало меня очень-очень занятой.

Жизнь — это прежде всего перспектива, и я изо всех сил старалась оценить свое новое положение, со всем энтузиазмом, на который было способно мое циничное юное сердце. Благодаря моему новому статусу работа моделью теперь сопровождалась чувством безопасности. Все мои экстравагантные расходы взял на себя мой отсутствующий муж, так что каждая заработанная мной копейка поступала на мой банковский счет, который и так был очень хорошо пополнен благодаря брачному контракту.

Я сказала себе, что это хорошо. Это как раз то, к чему я стремилась. Осознание этого во многом сняло стресс от работы, более того: ко мне стали относиться гораздо уважительнее, когда я стала Кирой Ольховской.

Я стала недоступной, недосягаемой высотой.

Однако, несмотря на все прелести новой жизни, переживания у меня все-таки оставались. Одним из них было то, что по документам у меня был муж, но я совсем не чувствовала себя замужней дамой. Даже на мероприятия, на которые меня приглашали как жену Максима Ольховского, я ходила без него.

Я также присутствовала на всех торжественных мероприятиях, оговоренных в нашем контракте, и мне даже нравилась эта часть договора, но я всегда приходила на них одна. Конечно, я привыкла быть одна. Я была полностью независимой с шестнадцати лет и с юного возраста заботилась о себе сама, но все равно было странно делать все в одиночку, будучи замужем.

Ну, если быть совсем точной, я никогда никуда не ходила одна. Меня всегда сопровождали двое мужчин — Евгений и Иван.

Иван был моим водителем. Это был невысокий худощавый лысый мужчина с аккуратной седой бородкой. Я никогда не спрашивала его о возрасте, но предполагала, что ему было хорошо за пятьдесят. Он был спокойным, но уж чересчур вежливым. У него была очень добрая улыбка.

Евгений был моим телохранителем. Он был похож на медведя: массивный, грузный, под два метра ростом. Я была далеко не маленького роста и почти всегда носила каблуки, и все равно он возвышался надо мной.