Он отодвинул свой рот ровно настолько, чтобы заговорить.

— Ты мокрая, — заметил он; его тон был полон чего-то теплого и вызывающего привыкание, и снова начал целовать меня.

Внезапно он просунул палец во влажную меня. Я выдохнула ему в рот.

Он держал палец глубоко внутри меня, поглаживая то мое местечко, которое вызывало самое сильное привыкание. Его большой палец начал нежно играть с моим клитором.

— А ты не так холодна и бесстрастна, как кажется, — заметил он иронично.

Я не стала отвечать словами. Я не могла. Его действия вышибли из легких весь мой кислород.

Он заговорил мне в рот, его низкий и сочный рокочущий голос наконец-то показал его желание.

— Ты совсем не холодная. Ты вся горишь. Ты хоть представляешь, что это делает с моим членом?

Я все еще была не в состоянии ответить. Жидкое тепло затопило меня. Он начал входить и выходить из меня короткими, размеренными толчками. Он прижимал большой палец к моему клитору, давление на него ослабевало и усиливалось с каждым уверенным движением его руки.

Он скользнул языком мне в рот. Инстинктивно я присосалась к нему. Он двигал им туда-сюда, пока он не вошел в меня точно так же, как его палец.

С тихим сексуальным стоном он погрузил в меня второй палец и снова начал поглаживать это место глубоко внутри меня.

К тому времени мне было все равно, что мы были на публике. Мне было все равно, заметит ли кто-нибудь, что происходит под столом. Я обхватила его обеими руками за шею и отчаянно прильнула к его губам.

Он трахал меня своими безжалостными пальцами, пока я не почувствовала, как у меня закатываются глаза, весь мир перестал существовать, когда оргазм захлестнул меня тяжелыми, тающими волнами.

Он держал свои пальцы глубоко внутри меня, заканчивая наш поцелуй и отстраняясь, чтобы посмотреть мне в лицо.

Мои глаза открылись. Внутри меня боролась тысяча эмоций, но я заставила себя встретиться с ним взглядом, когда спустилась со своего чувственного пика. Моя плоть все еще пульсировала вокруг его пальцев.

Было довольно приятно видеть, как его суровое лицо немного расслабилось от желания.

— Хорошая девочка, — пробормотал он хриплым голосом. — Когда-нибудь, очень скоро, я попробую тебя на вкус. Я собираюсь зарыться лицом в твою киску и запомнить каждую твою линию своим языком.

Он спохватился, и черты его лица почти мгновенно снова застыли, превратившись в обычную суровую маску.

Это не имело значения. Я видела его желание. Оказалось, что он тоже был не таким холодным, каким притворялся весь вечер. Осознание этого придало мне смелости.

Он начал вытаскивать из меня свои пальцы. Это движение заставило меня поежиться, я спросила:

— И это все?

Мне показалось, что я покраснела с головы до ног, но я была горда собой за то, что произнесла эти слова вслух.

Он изучал мое лицо, его ноздри раздувались.

— Думаю, что да. Сегодня вечером мы не зайдем так далеко. В последний раз, когда мы трахались, все получилось не слишком удачно, если ты помнишь. Наша брачная ночь была вынужденной мерой, над нами нависала тень моего отца. Думаю, я лучше натренирую тебя сам, прежде чем мы попробуем это снова.

Я покраснела еще сильнее. Была ли наша неудачная первая брачная ночь причиной того, что я не видела его целый месяц?

Льстила ли я себе, предполагая, что ему вообще нужна была причина, чтобы не встречаться со мной?

Я заставила себя встретиться с ним взглядом и проговорила очень четко:

— Это был мой первый раз. И я никогда так много не пила. Мне стало плохо не из-за тебя.

Он почти вытащил из меня свои пальцы, но тут же засунул их обратно по самый локоть.

— Ну, знать это — большое облегчение.

Я ахнула, готовая начать все сначала.

— Пожалуйста, — захныкала я.

Он на мгновение завладел моим ртом, вытащил из меня пальцы и заговорил. Он говорил у моих губ, но его слова не соответствовали нежности его прикосновений.

— Шоу окончено. Пора уходить. Возьми себя в руки. Расправь свое платье. Как только твои ноги станут устойчивыми, иди в туалет и приведи в порядок прическу и макияж. И пожалуйста, — резко продолжил он, — постарайся стереть это выражение «трахни меня» со своего лица.

Я отстранилась от него с нарочитой медлительностью. Это потребовало от меня огромных усилий.

В моем животе образовался узел болезненного напряжения, когда я сделала, как он велел: поправила платье, схватила сумку и направилась со всем достоинством, на какое в тот момент была способна, в туалет.

Кира

У меня голова шла кругом от того, как он то притягивал меня к себе и был страстным и нежным, то отстранялся, становясь холодным и резким. Его последние слова эхом отдавались в моей голове. Кажется, у кого-то были перепады настроения.

Я не торопилась, спокойно приглаживала волосы, поправляла макияж.

Мне было интересно, что творится у него в голове. Я задавалась вопросом, действительно ли я хочу это знать. Скорее всего, он просто находил меня глупой и раздражающей. Для него было тяжело даже притворится, что он идет со мной на свидание. И тот единственный раз, когда у нас был секс... ну, он не очень-то сблизил нас.

Я вышла из туалета с оптимистичным настроем на то, чтобы все изменить. Я мало что могла поделать с его привязанностью или отсутствием таковой, но влечение между нами было настолько реальным и осязаемым, что у него был свой собственный пульс. Мы могли бы, по крайней мере, воплотить в жизнь то единственное, что нас связывало, — потенциал, который был очевиден даже для неопытной, практически все еще девственной меня.

Или, по крайней мере, мы могли бы поработать над тем, чтобы сделать это хоть немного лучше, чем в нашу первую брачную ночь.

Я была полна решимости, что на этот раз, когда мы окажемся наедине, у меня останутся более приятные воспоминания, чем боль, тошнота и целая ночь у туалета.

Когда я вернулась к столу, он хмуро смотрел в свой телефон.

— Что-то не так? — спросила я, скользнув обратно на диван рядом с ним.

Он мгновенно убрал телефон, выражение его лица разгладилось, снова став нейтральным.

— Все нормально. Ты готова идти?

Я кивнула, снова поднимаясь.

Он не прикоснулся ко мне, пока мы шли через переполненный зал. Даже когда мы совершили короткое путешествие от входной двери до заднего сиденья лимузина, контакта не было совершенно никакого.

Мне это показалось странным. Если все это было напоказ, то почему он держался настолько отстраненно в таком людном месте?

Я изучала его, когда машина тронулась с места, и поняла, что, судя по его поведению и выражению лица, он был чем-то сильно расстроен. Я хотела еще раз спросить его, не случилось ли чего-нибудь, но заставила себя заткнуться. Он очень ясно дал понять, что ему безразличны подобные вопросы с моей стороны.

Я взглянула вперед. Перегородка была поднята. Я даже не знала, кто был за рулем. Это был его водитель? Был ли у него постоянный водитель? Я почти ничего не знала о его повседневной жизни.

— Давай все-таки выясним, чему же ты научилась, — нарушил он молчание. Эти слова были настолько неожиданными, что я сначала не отреагировала. Я только уставилась на него. Он жестом подозвал меня ближе, пока мы не оказались совсем рядом.

Он резко расстегнул ширинку и приспустил брюки, обнажая толстую, с обильными прожилками длину своего члена. Не говоря больше ни слова, он обхватил ладонями мой затылок и опустил его вниз.

Я была шокирована, но быстро все поняла. Я взяла его в рот. Я потерлась губами о его толстый кончик. На ощупь он был как бархат. Я медленно опустилась глубже. Он оказался крупнее и тверже, чем я ожидала. Неудивительно, что в наш первый раз мне было так больно.

Я обхватила его обеими руками, лаская от корня до кончика. Мне нравилось чувствовать его, теплого, нетерпеливого и всепоглощающего.

Он застонал. От этого звука мне захотелось замурлыкать.