— А, так вот почему они мне Покупателя не так называли, — она только сейчас что-то для себя поняла. — А то Барон, Барон. Я, конечно, сразу подумала на Покупателя, да и фильтровала так все их пояснения.

— Сигрун, девочка ммоя, — протянув ей пустой бокал, решила подтвердить своим дополнением логику гостьи та. — Ну это же рабы Арсенала. Ты что, ярлыков не видела их по деревне всей.

— Ну в том-то и дело, Мадлен. Вообще! А ты меня знаешь, я придирчива к мелочам.

— Флаги поснимали, что ли? А! — вспомнила женщина. — Эти же не клеймённые. Точнее им всем тут клеймо под одеждой поставили. Это же «подснежники». У них прав побольше, чем у обычных крепостных Арсенала.

— Хорошо, с этим понятно. Дальше — то что? По ведьме-то? — она вернула ей вновь наполненный бокал. — У тебя там скоро каша перегорит уже. Сними сперва.

— Слушай-ка! Моя дорогая Сигрун, — вдруг поняла Мадлен, поднимая котелок с кашей. — Тебя же ищет королева бандитов.

— Да, я уже тоже в курсе.

— Ну так… — встретившись глазами с ней, та не стала продолжать.

— Расслабилась я что-то, — понимающе вздохнула Сигрун, глядя на дно своей кружки. — Я не хочу из-за этого менять наши планы, Мадлен. Справимся. Этот локальный прокол я превращу в слух, а после вовсе развею.

— Хочу знать как?

— Я вью верёвки почти из каждого хероносного Тритоновца на этой территории. Есть там Бабёхи крепкие, но с ними я на одной волне. Яйца каждого Тритона, все помещаются в моей одной ладони, — она продемонстрировала свою правую ладонь. — И каждый из них скрывает эту свою слабость перед своими.

— Ты до столичных чиновников даже добраться успела?

— О, нет. Это не в наших планах.

— Мы с тобой — живая легенда пустоши. Кумиры основных масс. Ты — целительница, я — воительница. Покупатель знает о легенде, но не знает о нас. Это залог нашего прекрасного существования.

— Это тост, моя девочка. Давай выпьем! — предложила хозяйка.

— Чувствую, тут не сильно радиация фонит. Так чуток.

— А тут уже давно не фонит. Это ты меня чувствуешь. Я выветриваюсь потихоньку.

— Ага. Шутишь?! Тебя потрогай — ожоги на полдня.

— Нет-нет. Я серьёзно, — Мадлен достала из рукава самодельную записную книжицу. — Вот. Смотри. Я нашла зависимость. И во всей формуле теперь появились переменные, влияющие на излучение. Смотри, вот. Тут, конечно, строго надо дозировать. И самой поменьше прятаться в старых городах. В общем, я могу это контролировать.

— Не хочу вникать. Доверяю твоему ззнанию, — подняла свою кружку с вином Сигрун.

Следующее утро было таким же мягким и безмятежным, как вечер. На пропечённых летним солнцем матрасах, благовременно вытащенных на веранду ведьмой Мадлен, они проснулись по обе стороны рыжей псины. Та тоже, пользуясь редким спокойствием, позволила себе уйти глубоко в сон, развалившись брюхом к верху.

— Дочка. Нас сейчас всех съедят, — утренняя лень Сигрун повлияла на эмоциональность этой фразы.

— Буф, — с такой же ленью ответила псина и, потянувшись, зевая перевалилась на бок, свалив свои лапы наспящую Мадлен.

Понадобился ещё час, чтобы все они окончательно проснулись. Огонь в камине был небольшой, чтобы разогреть чайничек на пару кружек.

— Там, во дворе, есть бассейн, — разливая в кружки кипяток, сказала хозяйка. — Я уже вторую неделю добавляю в ту воду реагент. Пить нельзя, но умываться точно можно. Даже свои бактерии смоешь.

— А я смотрю, чего это Дочка в него ещё не прыгнула?

— Антисептик чистый. Разве что не мылится. Кстати, дождевая вон там, в кадушке, есть. Но лучше не пить тоже. Вот тут, в вёдрах, с ручья есть ещё. Вчера натаскала.

— Знаешь, что мне сейчас в голову пришло? — спросила Сигрун и сама сразу ответила. — Королева ААрсенала — это кто-то из наших. Беглый Индуринг. Надо бы продумать, как организовать встречу с ней так, чтоб без драки было.

— Вряд ли, она индуринг. Говорят, молодая была, сейчас старая уже стала. Но что-то в ней конечно есть, — размышляла вслух Мадлен, собирая завтрак на стол. — Ты права, моя девочка, надо лично пообщаться с этой Легендой, как ты называешь. Слухи — это слухи.

— Вот тут я и остерегаюсь. Помнишь такой параграф отдела безопасности? Двенадцатый, по-моему. Там как раз подходит. Её могли сделать, чтобы нас таких вычислять и карать.

— Думаешь? — приостановилась Мадлен. — Может быть, может быть. Правда, я всегда себе это по-другому представляла. Но может быть и по-твоему, — она начала разливать из заварного фарфорового чайничка густой горячи напиток. — Тебе покрепче или разбавять будешь?

— Разбавлю, — сразу предупредила Сигрун. — Знаю я твою «Вечную бодрость». У Дочки лапы отвалятся меня догонять.

— Как хочешь, — спокойно отреагировала на такой ответ она. — Сегодня пойдёте? А то может ещё денёк, да вместе разойдёмся?

— Нет. Сегодня. Мне караванщиков бы застать. Один мой Тритоша там проходить будет. Не хочу догонять. До самой Столицы дорога дальняя, ноги поберегу.

— Так ты всё же в Столицу заходить собралась?! — сильно удивилась старушка. — Это не вяжется с нашими планами.

— Нет. Я всё по плану. Даже если и решу заглянуть туда, то как путник. Без всяких. Хотя, куда я Дочку дену? Просто путями торговыми проще добираться.

— Согласна. А как же поселения остальные?

— А тут я уже со всеми закончила. Всю западную половину я прошла. Северо-запад остался и прям самый запад. Все, кто свободным считается, все уже перемещаются за пределы родников ресурса. Только рабы тут остаются, ну есть несколько упёртых, да и хрен с ними, я считаю.

— А, я поняла. Ты хочешь с караванами до Столицы и сразу до Балтики, так?

— Ну да. Если здесь на телегах, то до Балтики точно на машинах. А там уже и пойду вниз и западнее Столицы. Через поселения до самых южных границ. Выведем всех желающих. А пока хожу, может и подвернётся случай с Арсеналкой этой переговорить.

— Сама не лезь к ней, — добавила старушка. — На своё поле тяни. Мало ли.

— Посмотрим, — Сигрун доела свой завтрак и допила чай. — Твой маршрут какой будет?

— Сегодня заготовки соберу, завтра отправлюсь. С этими Арсенальскими Подснежниками ловить нечего. Двинусь к солнцу, немного севернее, потом вниз по западному склону хребта. В конце его, думаю, много поселений будет.

— А в тех районах не так и много родников «девятого», — перебила, ловко заплетая себе тугую косу длинных волос, Сигрун. — Я тебе из последних данных заявляю.

— Ну вот, там и поверну на восток. Оберну хребет и на север немного, и так в сторону солнца зигзагом.

— Нормально, — одобрила та. — Надо твоих любимчиков уводить из зоны.

— Ты же тоже их полюбила, — подковырнула Мадлен.

— Нет-нет. Я только мальчиков Тритончиков, — поймала юмор Сигрун. — Обожаю, когда мне жизнью должны большого значения люди. Когда они, вдруг для себя, оказываются на одной смертной доске с теми, кого только что не воспринимали, как рравного, — накидывая на себя лёгкую амуницию, вспоминала она. — Есть вояки отпиленные. Но вот с ними просто и скучно, и однообразно.

— И когда тебе надоест?

— Так я вечная, — расхохоталась та. — Не надоест! Ты вот давай выветривай себя по формуле своей, и вперёд. Дедки многие вообще пламенные есть. Ух!

— Ох она как! — заулыбалась та, вспоминая былое. — Дорвалась инкубаторская до воли.

— Мадлен. Знаешь, на меня находит порой, очень хочу родить, — Сигрун вдруг расслабилась совсем и стала лёгкой и естественной. Мадлен это сразу заметила, интересно было послушать. — Игорь, он такой какой-то, ну прям выше всех прочих. Он такой, ты знаешь вот, когда… — она пыталась найти слова, но вдруг опомнилась. — Ах, ладно. Это всё лирика.

— Эй! Ты чего?! — Мадлен серьёзно насторожилась. — Погиб, что ли паренёк? Бывает. Чего уж там?

— Жить должен, — оправилась та.

— ППонятно, — заметно было, что она задавила часть своих личных воспоминаний. — А кто это?

— Да, там. Далеко на востоке. Я ещё на службе был, была, — осеклась она, поймав себя на этом искажении. — Дурацкие представления хромосомных различий. Мой формат мировоззрения нескольких десятилетий просто рухнул, как не способный на жизнь. Это, кстати, и есть моя статья, наказание по которой я теперь несу.