А ещё проверить исправность маневровых и субсветовых двигателей, чтобы после прыжка тормозить – иначе после выхода на сверхсветовой скорости влетим аккурат в светило.

Пока вояки готовят группу, я с этим, как раз, и разбираюсь. По большому счёту, расчёты – это не моё, но не доверять же это бухгалтерам и химикам? Планировалось, что основная смена будет на «Судьбе». А лучше доктора Раша и Илая, заправлявших этим вопросом на борту корабля, в этом никто не разбирается. Поскольку и сменять их не планировалась, наш контингент подобных учёных в своём составе не имел. В основном, техники и штурмовики. Теперь придётся отдуваться за триста человек разом…

Та-ак, а вот прыгнуть, как раз, и не удастся. По одной простой причине: нет питания двигателю. Так сказать, бензин в баке у нас есть, но подать его в камеру сгорания мы не можем. И сие не могло меня не печалить. Причём, не работал ни один из двигателей: ни субсветовой, ни сверхсветовой. Значит, мы ещё и обездвижены. Надеюсь, щиты хоть работают? Но, всё по порядку.

Для начала – жизнеобеспечение. Это – приоритет. Без этой системы нам абсолютно до фени всё остальное, начиная от праздничной иллюминацией и заканчивая форточкой на кухне. Необходимо несколько десятков килограмм извести, гидроксида лития или вещества, хоть сколь бы то ни было массовым образом способного участвовать в реакции восстановления кислорода. Прошло уже десять минут с момента, когда ушла разведгруппа: добровольцами вызвались шесть человек, включая профессора Желткова.

Врата не закрывались. Поддерживалась постоянная радиосвязь с группой, но тридцать восемь минут истекут секунд через триста – пора возвращаться в зал врат. По истечению этого времени сработает естественный физический предохранитель в виде гребучих законов физики и гипертоннель схлопнется.

Сейчас предстоит пилить от Центрального поста аж на самый нос… Кстати, кроме лестниц и коридоров никакого способа перемещения нет?

Есть.

Надо почаще читать корабельные журналы и лазить по базам данных. Крайне полезные архивы в них можно почерпнуть.

Ровно посредине корабля, прямо сквозь его продольную ось, проходила транспортная артерия: от машинного отделения и двигателя до самого носа. В расчёте на обратимую деформацию корпуса корабля при манёврах Древние догадались отказаться от металлических направляющих для каретки и завели в артерию целый вагон на магнитной левитации. Удивительно, но трасса в рабочем состоянии.

Надо будет проштудировать на досуге журналы и сопроводительную документацию корабля. Может, ещё какие сладкие вкусности удастся обнаружить?

За несколько минут, едва не впечатав меня в стенку кабины, вагонетка домчалась до носового поста, замерев в сотне метров от зала врат. Пункты прибытия располагались в небольших самостоятельных помещениях станций. Выходя, от греха подальше его закрыл. Не хрен пока всем подряд об этой артерии знать. Не то начнут шнырять по всему кораблю. Того и гляди – энергии лишимся. А её и так осталось с гулькин нос. Только генераторы нам не дают остыть до состояния ледышки.

Я вошёл в зал врат как раз в этот момент, когда с характерным звуком захлопнулся гипертоннель, оборвалось соединение, а компенсаторы врат с диким шипением стравили накопившийся статический заряд и теплоту.

– Установите соединение ещё раз, – попросил дежурного на пульте и подошёл к нему.

Чья-то разумная душа предусмотрительно назначила специально обученного ответственного за пульт врат: им сегодня стал сержант Щепко, который по моей просьбе и начал набор адреса планеты. Кроме него в помещении врат находились генерал Терентьев и полковник Мигунов. На случай форс-мажора ожидала команды отдельная сводная группа огневого прикрытия в составе одного отделения, готовая, при необходимости, вломиться на планету вслед за убывшими и дать звезды всем, кто окажется по ту сторону врат и мушки. Отделение, усиленное пулемётом и снайпером – это вам не это.

Попутно я глянул на показатели уровней энергии: да, врата захлопнулись не из-за истёкшего времени, а потому, что кончилась энергия в аварийном конденсаторе. Что не могло не радовать: освободились резервуары для принятия избытка энергии. Переключаем питание на буфер гиперпривода. Оттуда энергию тоже надо выкачивать.

– Ты что делаешь, Попов? – нахмурился Терентьев, глядя, как я орудую на панели. – Убить нас всех хочешь?

Закончил. Теперь питание идёт напрямую с буфера гипердвижка. Как же хорошо, что Древние продумали и это. Надо бы и земным инженерам быть похитрее. Можно было, конечно, и разобраться с калибровкой генераторов, да разобраться, почему компенсаторная автоматика не сработала, когда надо. Но на это требуется время, а один я с этим буду воевать до Второго Пришествия Христа.

Врата открылись, вихрь событий с рёвом выплеснулся наружу, и со звуком, похожим то ли на всплеск, то ли на журчание, сравнялся до горизонта событий. Я зажал тангенту р/с:

– Разведгруппа, я «Рассвет». Что-нибудь нашли?

Несколько секунд рация молчала. Уже начал переживать, а не оказалась ли группа отрезана и не лишилась ли доступа к каналу связи, но судьба решила, что нервы мне ещё пригодятся. Долго ожиданием не томился. Динамик моей р/с отозвался на удивление чистым от помех голосом профессора Желткова.

– Прямо возле врат нашли крупное поселение, – ан, нет, показалось.

Где-то на заднем фоне сквозь слова едва-едва пробивался треск радиопомех. Но это, вероятно, сказывалась близость активной в плане радиоизлучения звезды.

– Я бы сказал, заброшенное около ста миллионов лет назад. Неудивительно, что тут всё превратилось в пыль.

Тогда как же ты, любезный, опознал, что это было поселение?

– К счастью, тут мы нашли несколько артефактов, даже за столь длительный срок не потерявшие свои черты, – продолжил тем временем увлечённый ксено-археолог. – Это позволило нам судить об уровне развития цивилизации.

– Товарищ профессор, ближе к теме.

Археология – крайне интересная для меня тема. На уровне простого обывателя, но интересная. Тем не менее, поддержание гипертоннеля в активном состоянии требует такую прорву энергии, что я бы предпочёл перенести лекции по ней в аудиторию.

– Я не договорил, товарищ Попов, – профессор – настоящий профессор.

Пусть я и позволил себе лишнего и перебил абонента в эфире, но тот всего лишь и сделал, что наставническим тоном пожурил меня за это. Сразу почувствовал себя виноватым в срыве дисциплины курсантом.

– Это позволило нам судить об уровне развития технологий местных жителей. Кем бы они ни были, но развиты были не сильно: кирпичные дома, каменные дороги, и активное использование извести в стройматериалах.

«У нас тоже кирпичные дома, каменные дороги и известь в стройматериалах», – подумалось мне. – «Мы тоже развиты «не очень»?».

– Много извести нашли? – это – единственное, что должно меня сейчас интересовать.

– За столько лет она почти вся гашённая. Пойдёт?

Вот то-то и оно. У гашеной и негашеной свойства, мягко говоря, различаются. Отсюда и течение реакций, где известь задействована, не одна и та же.

– У нас нет выбора. Сейчас и узнаем.

– Мы набрали килограмм триста. Рюкзаки насыпаны под завязку. По полцентнера на брата. Хватит?

На одиннадцатикилометровый корабль? Очень смешно. Обхохочешься.

– Не думаю, что надолго. Придётся сделать ещё несколько рейсов.

– Добро. Закройте врата, чтобы мы могли набрать адрес.

– Ждём вас.

Врата захлопнулись, а спустя несколько секунд начали открываться извне.

Заблокировался последний шеврон, врата открылись, и через несколько секунд из них строем вышли шестеро промокших до нитки разведчиков с тяжёлыми рейдовыми рюкзаками, забитыми известью. За собой они буквально волоком тащили ручные сумки, также доверху засыпанные веществом.

– Под дождь попали? – ехидно спросил Терентьев.

– Лучше бы там остались… – прохрипел профессор Желтков, вдыхая спёртый корабельный воздух.

«Ну и оставался бы, кто мешал?».