Херанукин отпустил порции Томке и Максимычу, подал тарелку и мне.

– У тебя как с нагрузкой? – спросил я Беляеву. – Пациенты напрягают?

Подруга детства пожала плечами.

– Не очень. В основном, «лёгкие» кончились. Остались лежать кто потяжелее. Сейчас если и обращаются, то с какими-то производственными травмами. Потянул, растянул, порвал, порезал…

– Как освободишься – найди Рыкову, пожалуйста.

Томка нахмурилась.

– А что с ней? Анне Николаевне нехорошо?

– Мягко сказано.

Максимыч пояснил медику:

– Внешне состояние доктора Рыковой схоже с тяжёлой формой лихорадки или синдромом отмены. Вчера её сильно лихорадило.

Электрик – не дебил. Если «Ёкай» хоть немного «в теме», то «кассу» распознал, как и я. Но в присутствии Херанукина тактично умолчал о деталях, познать которые Томка сможет уже сама. Так сказать, на опыте.

– А где она? – поинтересовалась Беляева.

– В моём «прыгуне», – я указал на стоянку корабликов. – Ночевала со мной.

– Как она?

«Кивнул» взглядом на Херанукина, который со своего места моего намёка видеть не мог.

– Пусть сама расскажет, – уклончиво отозвался в ответ. – А ещё напутаю, неправильно передам.

Томка всё поняла и кивнула в ответ. Ещё бы не поняла… Она первая из посвящённых, кто в курсе о состоянии бывшей люсианской наркоманки.

– Спасибо, что предупредил, – поблагодарила она. – Как только увижу, позову на медосмотр.

Поев, разошлись по своим делам. Беляева – в медсанчасть, а мы с электриком пошли готовиться к отлёту.

– Я сэкономил нам немного времени, – коротко проинформировал «Ёкай». – Подготовил инструменты и два скафандра с «OrtusMalum». Ресиверы заправлены максимально.

Отлично. Один шаг подготовки можно пропустить.

– Странное чувство, – признался я. – Работать на кораблях возрастом ох?лиард лет – лично мне нормально. Работать в скафандрах возрастом ох?лиард лет – стрёмно, что звездец.

Максимыч улыбнулся.

– Поверь. Когда тебе стукнет столько же лет, сколько этим кораблям и скафандрам, ты тоже будешь не менее стрёмным.

Подколол. Прогиб засчитан.

Предполётная подготовка не была долгой. Гораздо дольше грузились инструменты и скафандры. Ради экономии времени и сил облачились в них ещё на земле, проверив герметичность. Хоть и доводилось уже их надевать, но возраст… Понимать, что тебя отгораживает от смертельного вакуума несколько сантиметров металлов и полимеров, произведённых задолго до появления на Земле первой разумной жизни, мягко говоря, требует хорошего самоконтроля и термоядерной смеси здравого смысла с нездоровым фатализмом. Надеюсь, этот выход закончится без происшествий, как и предыдущий.

Ведь, без происшествий же?

Таким нехитрым образом в перечень свалившихся на мою шею задач вклинили подготовку авиапарка «прыгунов» к перелёту до подбитой эскадры люсианского союза, получение отправленного через врата груза и переброска его на поверхность планеты.

Которой, к слову, мы ещё даже не присвоили имя собственное по причине наличия более насущных проблем. Но уже даже в личном общении упоминание «планета» становится не так удобно. Надо выяснить данное Древними имя небесного тела или назвать самим. А то всё «планета» да «планета»…

К превеликому моему счастью, назначать меня главным по тарелочкам ещё и в аэродромном плане ни у кого не хватило догадливости. И без того уже и швец, и жнец, и на дуде игрец, и оружейник, и разведчик, и ксенотехник, и пилот. Ещё чуток – и стал бы дежурным по аэродрому. Причём, бессменным.

Но минимальные обязанности ответственного по авиачасти выполнить, всё-таки, пришлось.

В частности, провёл проверку, по результатам которой убедился в главном: если задумка Земли об использовании всего наличного авиапарка для доставки грузов выгорит, полезная грузоподъёмность «прыгунов» будет существенно заниженной. У нас нет стольких скафандров для пилотов. Ангары кораблей «люсиков» фактически уничтожены и выходят в открытый космос. Даже, если мы найдём, куда припарковаться или будем грузиться в условиях невесомости, пилоты ничем не смогут помочь грузовым партиям. Стоит им открыть заднюю аппарель, как они тут же помрут от гипоксии.

Единственный выход – использовать внутренние воздухоплотные двери. Они разделяют кабину кораблика и транспортно-десантный отсек. Но их переборка отсекает внутренний объём практически сорок к шестидесяти процентам. Без использования этого решения загрузить удалось бы больше… Но это хоть что-то.

С другой стороны. А «Аврора» нам на хрена? Получаем груз через врата. Грузим всё в «прыгуны». Везём на «Аврору», которую подгоню максимально близко. Даже, если посылок окажется слишком много и придётся мотаться два раза – можно выгрузить первый рейс на борт крейсера и вернуться за вторым заходом. Идея? Идея. Кто молодец? Я молодец. Сам себя не похвалишь – никто не похвалит. Пойду возьму на полке пирожок: там два, мой посередине.

Но прежде, чем посылать людей готовиться ко взлёту, необходимо просчитать всё мероприятие целиком. До кладбища кораблей далеко не один час лёта. Гонять пилотов почём зря туда-обратно только и исключительно ради налёта часов и тренировок? Спасибо. Нам пока и без того есть, чем заняться.

Вся предстартовая подготовка уложилась в два этапа. На первом мы прогнали тесты общекорабельных систем. Стандартный минимум, без которого невозможен не только полёт в космосе, но даже банальный отрыв от грунта. На втором проверили сопряжение и работоспособность изобретения Максимыча. Обрусевший японец изобрёл вундервафлю, призванную не дать «прыгуну» оставить нас ни с чем в открытом космосе. К корпусу корабля приварил металлоконструкцию одноразовым пневматическим пусковым устройством, выталкивающим под малым давлением метаемое снаряжение в виде крупного, тяжёлого и мощного электромагнита. От магнита тянулся трос, вокруг которого пустил шнур с питанием от бортовой сети. По задумке «Ёкая», такой электромагнитный якорь должен удержать «прыгун» в раскуроченном объёме ангара корабля Люсианского союза, если там, внезапно, негде будет приземлиться. А такой вариант не исключён: «Аврора» поливала цель активно, могли и перестараться ненароком.

Испытания показали, что запуск якоря происходит штатно. Под давлением воздуха пневматика выталкивает небольшой компрессионный пакет, изготовленный из чего-то похожего на утеплитель или теплоизолятор. Повинуясь законам сообщения и передачи кинетической энергии в невесомости, сравнительно массивный электромагнит выпадает и летит до столкновения с преградой или до натяжения троса. В необходимый момент включается управление якорем и подаётся питание на электромагнит. Тот срабатывает и примагничивается насмерть к любой близлежащей металлоконструкции, возле которой оказался, и таким образом цепляет «прыгун» на точку. Лезть и подключать «мозговые» провода к системам управления древним корабликом «Ёкай» не рискнул, потому обошёлся беспроводной радио-версией: приёмно-передающую систему соорудил всё из тех же снятых с «Колыбели зла» потрохов. Просто, нагло, беспардонно. Но ведь работает же?

Правда, умолчим о том маленьком, сука, несущественном факте, что чёрных металлов с магнитными свойствами в производстве кораблей гоа`улды почти не использовали. Везде превалировал наквадах или сплавы с его добавлением, а они магнитными свойствами не обладали или те были слабо выражены. За что рассчитывал якориться «Ёкай» – не понятно. Но лучше иметь такую систему и не воспользоваться ею, чем нуждаться, но не иметь в наличии. На самый крайний случай, этим тросом от якоря можно будет физически к чему-то принайтовать. Рывковых нагрузок мы там не ожидаем.

Скафандры Древних Максимыч и впрямь подготовил. Заправил ресиверы, проверил первичное питание и герметичность, исправность систем связи и жизнеобеспечения. Правда, оттого, что вопрос был на контроле «Ёкая», участника той же операции на Даккаре, где засветился и я, моё доверие к этим скафандрам не выросло. Возраст, понимаете ли. До сих пор не понимаю, как они сохраняют свой функционал за столько лет. Ладно, жёсткие элементы, трубки, нити отопления, и части внешней биологической защиты. Но мягкие сочленения? Не понимаю…