Преисполненный предчувствия нехорошего трындеца, я был готов ко многому. Но не к тому, что Мигунов пнёт мой вращающийся стул на колёсиках. Тот развернул меня в сторону ростового зеркала на стене.

М-да. Мигунову зачёт. Старые-добрые армейские шутки про половую дезориентацию опять на марше.

Мне досталось тело молодой военнослужащей с погонами лейтенанта и петлицами ВКО. «Кошкина К.Д.» своему званию соответствовала примерно также, как я минимальному порогу для балетного училища. То ли курсантка, то ли едва-едва выпустилась, то ли вообще звание ради прикрытия выдали. Не первый раз на военной кухне, знаем, как такие дела делаются.

Офицер встал со своего кресла и шагнул к приоткрытой двери. Та от пинка военнослужащего распахнулась, демонстрируя коридор за собой. Военный обратился к кому-то на посту за нею:

– Ограниченный воинский контингент, усиление экспедиции на «Судьбу». Два участника, позывные – «Звезда» и «Рассвет». Сообщите дежурным офицерам. Мы подождём.

Так буднично, будто минимум раз в неделю совершал доклад или участвовал в совещаниях с использованием этой технологии. Вообще ничего не выдало, будто для Мигунова эта ситуация нештатная.

Офицер вернулся в отсек и прикрыл за собой дверь. Остановился возле входа, окинул меня взором. Горько усмехнулся.

– Ну, «Рассвет»… Даже не знаю, что тебе сказать и как тебя прокомментировать.

– Купи себе гуся, проиграй ему в шахматы и прокомментируй это ему, – фыркнул я. – Тебя что-то не устраивает? Лично мне по хрену. Всё, что нас не убивает, или делает нас сильнее, или потом очень сильно об этом жалеет.

Я окинул взглядом обстановку в отсеке.

– Мы под землёй. Но не «Метро-2» и не бункер на Таганке. Бетон вместо чугунных тюбингов. Это место возводил не метрострой.

– Не всё ли равно, кто его строил? – пожал плечами полковник. – Этот объект числится как «Город». Одно из самых крупных подземных сооружений военного назначения после Московского метрополитена. Более крупного рукотворного объекта по извлечённой кубатуре грунта и залитым килотоннам бетона не знает человечество. По крайней мере, на Земле.

– Уже бывал тут?

– И не раз. Отлично место, я тебе доложу. Повезло тем, кто тут служит. Хотел бы и я…

Договорить полковнику не дали.

Дверь качнулась на петлях. В отсек вошёл молодой офицер с погонами майора и петлицам ВКО. Окинул взором Мигунова. Почему-то, отдельно задержался взглядом на мне.

– Майор Дегтярёв, Александр Сергеевич, – назвался вошедший.

А то мы, блин, читать нашивки не умеем.

– Полковник Мигунов, Михаил Павлович, – полковник в теле лейтенанта протянул руку майору.

Тот, отвечая на рукопожатие, каким-то странным взглядом скосился на меня.

– Ефрейтор Попов, – коротко рекомендовался я. – Александр Сергеевич, если это важно.

Тёзка в чине офицера заинтересованно повёл бровью.

– Ефрейтор? А ничего, что там не должно быть никого младше лейтенанта?

«Это из-за присвоения уровня допуска по «секретке», что ли?», – промелькнуло в моём мозгу.

– Вопрос не по адресу, – пожал плечами я. – Может, приказ не прошёл, или забыли, или посчитали, что технику и «ефра» хватит. В военном билете только один штамп проставили.

Майор сделал себе какую-то засечку в памяти и кивнул нам на выход:

– Пойдёмте, пообщаемся. Чую, много интересного нам сможете рассказать.

***

Вопреки ожидаемому, нас отвели не в кабинет майора или кого-то из ответственных за что-то. Беседа под стенографирование состоялась в небольшой уютной переговорной, где за кружечкой кофе (или чего покрепче) на застеленном зелёным сукном столе можно было вершить судьбы и вытворять отсебятину.

Нас уже ждал молодой летёха с теми же самыми петлицами ВКО, что и у окружающих. Видать, других родов войск сюда не завезли: часть ВКОшная. «Косоруков А.М.», как гласила его нашивка, заседал за столом в ожидании, уже подготовив ноутбук. От ноута тянулся тонкий шнур питания для микрофона: беседа собиралась дословно записываться для протокола.

– Прошу, – Дегтярёв пропустил нас в отсек и закрыл за собою дверь, полностью отрезав нас от сообщения с внешним миром.

Теперь даже уши снаружи в коридоре погреть не получится. Тяжёлая воздухоплотная дверь способна выдержать не только перепад давления в несколько мегапаскалей, но и начисто отсечь любую возможность утечки конфиденциальной информации.

– Заходим, присаживаемся, готовимся к исповеди.

«Исповедовать» нас собрались при посредничестве молодого лейтенанта, коему по очереди пожали руки.

– Лейтенант Косоруков, Алексей Михайлович, – рекомендовался он.

– Полковник Мигунов, Михаил Павлович.

– Ефрейтор Попов, Александр Сергеевич.

Майор Дегтярёв, решив, что с любезностями покончено, присел за стол рядом с Косоруковым и предложил нам начать исповедоваться.

– Вас потеряли, – сообщил он. – Связь ожидали пять суток тому назад. Был пропущен основной сеанс и слиты три назначенных запасных. Вас уже пропавшими собирались объявлять.

– Мы и сами себя потеряли, – признался Мигунов. – С вашего позволения, мы бы изложили суть проблем за эти пять дней, а уже потом начнём распутывать клубок.

– Добро, – кивнул Дегтярёв и скосился на меня.

Да что ему, бл9ть, во мне не нравится?! Вроде бы, и в зеркало уже посмотрелся: я – не клумба, на мне цветы не растут. Звание ему моё не понравилось? Здоровья погибшим. Всем остальным – соболезную.

– В какой момент всё пошло в тартар? – спросил он.

– Видимо, задолго до отправки контингента, – выдохнул полковник. – Но это уже затронет предысторию. Для начала, адрес, который набрали при отправке, привёл нас не на «Судьбу», куда должен был, а на иной корабль. Тоже принадлежавший Древним. Как выяснилось из его бортовых журналов, «Колыбель зла». Боевой корабль, нетрудно догадаться.

Уже на этом моменте Дегтярёв изломил бровь и поочерёдно окинул нас полным подозрительности взором. Видимо, искал признаки первоапрельской шутки или думал, а не решили ли мы его подколоть, часом. Увы. Ради этого не звонят с противоположного конца изведанной части Вселенной. Обычно.

– «Ortus Malum», если быть точнее, – позволил себе вклиниться я. – Возможно, на оригинальном наречии имя корабля более звучное и всплывёт где-нибудь при исследованиях.

– Товарищ ефрейтор любезно не дал нам скопытиться в первые сутки инцидента, – безэмоционально сообщил полковник. – Корыто в не самом товарном виде. Навыки техника переоценить трудно. Контингент уцелел чуть ли не ему одному благодаря.

Я поморщился.

Вот, когда не надо – на говно изойдут, но будут пиарить успехи одного, чтобы прикрыть ими провал других. Не люблю такие моменты, знаете ли. Обосрались – значит, обосрались. Надо разобраться, почему так вышло, а не воспевать дифирамбы тем, кто это дерьмо разгребал.

– «Судьбу», всё-таки, нашли, – продолжил вещать офицер. – Не совсем ту, что искали, и не совсем там, где она должна была быть. Но корабль Древних с именем «Судьба» попался нам через некоторое время. При попытке высадиться на него мы потеряли отряд, командовать которым взялся генерал Терентьев. Предвосхищая вопросы, генерал тоже погиб.

С каждым новым фактом нашей эпопеи бровь майора Дегтярёва вздымалась всё выше и выше. Вскоре к удивлению матом присоединился забивший на стенограмму лейтенант Косоруков.

– В настоящее время командую ограниченным воинским контингентом я, как старший по званию и должности, – доложил полковник. – Ефрейтор Попов оказывает посильные услуги консультанта и технического специалиста по технологиям Древних. Уже в этих статусах мы вляпались в очередное дерьмо. При выходе из сверхсветового перехода «Колыбель зла» попала в гравитационную ловушку рукотворного происхождения, после чего перестала подавать признаки жизни. Что-то начало сжигать её системы одну за другой. Если там сейчас что-то и работает, то в одно рыло Попов это не починит.