– Почему мы остановились? – высказала общее удивление Нирана.

– Стражи на воротах многовато. И не четное число, – ответил княжич. – Давно они стоят впятером?

– Много, – согласился Рувин. – Всегда парами стояли.

– Встречают почетным караулом, – мрачно закончил наблюдения Ксай и повернулся к спутникам. – К вам претензий не будет, только к Ниране, но вы можете сказать, что она с вами, учитель.

– Ну а что они тебе сделают? – нахмурилась Лира. – Ты княжич, вернулся домой.

– Если они работают на дядю, скрутят и отправят к нему, где бы они ни был. И никто не узнает, что я возвращался и вообще жив, – с кривой усмешкой пояснил Ксайрон. – Флаг как поднимется, так и опустится. Если вообще поднимется.

– Это же преступление. Измена, – выпалила Нирана и тут же покраснела.

– Все, что сейчас происходит в Ильмарисе, измена, – невозмутимо ответил он.

– А Ксантара в замке нет, – заметила Лиранта и указала на приспущенные знамена.

Четыре флагштока всегда стояли на главной башне любого замка. Знамена на них обозначали князя, княгиню и княжича с княжной. Сейчас над Мейталасом плескались на ветру два полотнища, княгини и наследника, с гербом Дома Фаронар. Флаг Илираны был поднят полностью. А вот княжича – приспущен на четверть, что означало его отъезд. Флагштоки князя и княжны пустовали. На флагах лежали чары – они сами поднимались и опускались при появлении в замке кого-то из правителей.

– Вероятно, разбирается с тем, что устроил любезнейший дядя. Зайдите в замок, осмотритесь, узнайте последние новости, – попросил Ксайрон. – Потом будем решать, как быть дальше. Но меня беспокоит, почему Ксан не встретил нас.

Да, он понимал, что ни Лиранта, ни профессор не имеют доступа ни в главную башню, ни в южное крыло замка. Но и в академии, и в восточном крыле народ знает хоть что-то.

– Хорошая мысль, – согласился профессор и вручил ему ключ. – Мы пойдем, а ты не маячь тут, иди к нам домой. Надеюсь, там тебя не ждут.

– Вряд ли они посмели вломиться в дом профессора, – проворчала Лиранта.

Первым делом Ксайрон проверил, не обыскивали ли дом профессора и Лиранты. Он прошелся по всем комнатам, включая кабинет и спальни, но беспорядка нигде не нашел. Либо все же не заходили, либо обыскивали профессионально и клали все на свои места после осмотра. Но все же вероятнее первое – не верил Ксай в излишнюю болтливость профессора Олдрина. Логично, что он сообщил о походе Рувина матери и брату, а те только своим соратникам. С другой стороны, припомнил княжич старую пословицу, что знают двое, то знают все. Сложно предположить, кому случайно или по доброте душевной мог рассказать секретную информацию кто-то из доверенных лиц. Да, это попахивало паранойей, но лучше держать в уме возможность плохого развития событий, чем смотреть на мир сквозь розовое стекло – оно обычно бьется и рискует попасть осколком в глаз, а то и в сердце.

Теперь можно было спокойно приготовить ужин. За время пути они все устали от походной пищи, хотя и старались разнообразить свой рацион. Хотелось порадовать друзей мясом под пряным соусом с гарниром из овощей и воздушным десертом. Ксай усмехнулся воспоминаниям о том, как он учился готовить по приказу маркизы Ингрид – вот уж никогда бы не подумал, что от плена может быть польза.

Первой вернулась Лиранта, да не одна – со всем почтением она пригласила войти женщину лет пятидесяти на вид. Ксайрон тут же расплылся в улыбке при ее появлении. Он знал ее, ткачиху Дома, очень старую женщину, хотя ее строгое лицо с тонкими губами и носом, оставалось гладким, только вокруг глаз собралась сеточка из морщин.

Ткачи, волшебники школы изменения, создавали особые ткани, именно они шили костюмы и вышивали геральдические узоры на них для магов – для всех, от школяров до князей.

– Добрый день, госпожа Йерхэна, – приветствовал Ксайрон.

В груди разлилось тепло при виде этой строгой, но очень доброй женщины. Он знал ее всю жизнь – она была старой еще до его рождения. Йерхэна сшила для них с братом первые маленькие костюмчики и вышила на рукавах символы школ магии. Не требовались объяснения причины ее прихода. Ксайрон с благодарностью посмотрел на Лиранту.

– Ты гляди-ка, и правда живой, – улыбнулась ткачиха и провела рукой по его плечу, заглянула в лицо, для чего пришлось задрать голову. – И даже шрам как у брата. Прическу поправить и никто не отличит вас. Пока не увидит мой узор. С удовольствием бы послушала о твоих приключениях, юноша, но время не терпит. Так, вставай и разводи руки в стороны, – приказала ткачиха.

– А разве я не такой же как Ксантар? – удивился Ксай, но послушно встал в середине гостиной с раскинутыми в стороны руками.

– Нужно удостовериться. Вдруг это только лица касается. Та-ак…

Йерхэна достала измерительную ленту и деловито начала прикладывать ее к ногам, груди, талии и плечам Ксайрона. Она не вела записей, только бормотала под нос цифры. Лиранта тихо удалилась на кухню за чаем.

– Ну, я так и думала, – сообщила ткачиха через несколько минут. – Развивались вы немного иначе. У твоего братца подкожного жирка побольше будет, а ты худющий, – пояснила она обвинительно, но в глазах плясали веселые искорки. – Ну да нарастишь. Чай я не буду, уж извините, бежать надо. Костюм я тебе сошью к послезавтра и сразу наведу красоту. И не уговаривай меня, Лиранта, вот, его пои и корми, а то кожа да кости. Да. Благоверного своего пришлю, пусть тебе шкаф сделает, а то княжич и без шкафа – срамота. Не переживайте, все понимаю, все знаю, никому ничего не скажу. Все, до послезавтра.

И Йерхэна исчезла столь же неожиданно, как и появилась, оставив Лиру с подносом в руках и Ксая обескуражено смотреть ей вслед.

– Ты знаешь, какая прическа у брата? – нарушил он тишину.

– Нет, я его видела однажды и мельком, не запомнила. Отец придет и скажет.

– Надо будет причесаться под него. Спасибо, Лира. Сам я не подумал даже, – Ксайрон отмер, взял у нее поднос и поставил на стол. – Я там ужин приготовил.

– Да, я видела. Отец придет и поедим. А вот про плотника я забыла, – Лиранта налила чай в чашки и придвинула Ксаю одну из них.

– Еще оружейник нужен, – после краткого раздумья заявил он.

– Зачем?

– Нужен меч и коготь из сильверита. Я же не дракон, чтобы с сапфиритовым ходить.

– Все же решил оставить коготь, – поморщилась Лира.

– Я могу от него отказаться, могу переучиться на другое оружие, но от этого не перестану быть кэтасом, – мягко пояснил Ксайрон, глядя ей в глаза. – К тому же я тренировал бой с ним без малого пятьдесят лет. Отказ будет означать откат в умении драться на эти самые пятьдесят лет – не рационально и не эффективно. Если его можно сделать из сильверита, чтобы он стал опасен для драконов, будет замечательно.

– Я понимаю, Ксай. Но он все равно выглядит жутко, – вздохнула она. – Завтра отведу тебя к кузнецу.

– Но мне же пока нельзя в замок.

– А что, в городе нет кузнецов? – хихикнула Лиранта. – Мне оружие делает мастер из города, он ничем не хуже, даже лучше.

– Почему Йерхэна так спешила?

– Ой, – чуть не подавилась от смеха чаем Лира. – Ты не поверишь, но ее дома сын ждет. Совсем кроха, ему месяца три.

– Что?! Ей же за тысячу! – открыл рот Ксай. – Ничего себе…

– Вы дома уже, – появился на пороге Рувин, усталый и раздраженный, и с удивлением посмотрел на веселящуюся молодежь. – Что смешного уже случилось?

– У нашей старшей ткачихи сын родился, вот радуемся, – улыбнулся Ксайрон. – Какие новости, учитель? Лира, ты тоже еще не рассказала, узнала ли что-то.

– Да ничего я не узнала, – стала серьезной она и даже опустила огорченно плечи. – Княгиня лежит с очередным приступом слабости. Княжич улетел по делам. Остальные не признаются, кто на чьей стороне – все делают большие глаза «я не понимаю, о чем ты».

– Этого следовало ожидать, – ободряюще сжал ей плечо Ксайрон и вопросительно посмотрел на профессора.

– А я общался с ректором. Он знает, оказывается, о «возне вокруг трона», как он выразился, но понятия не имеет о том, что происходит у него под носом! – возмущенно всплеснул руками Рувин. – Когда я спросил, на чьей он стороне, он ответил, что не хочет в это вмешиваться, его дело учить детей. А что детей вмешивают, он не знает!