Ставлю перед приятелем пластиковый стакан и распахиваю окно. Закуриваю прямо в кабинете. Вообще-то батя за такое мне шею свернуть должен, но сегодня он уехал в Карелию, чтобы лично переговорить с высокими шишками и ускорить поиски. Север молча забирает у меня пачку и вставляет между губ сигарету, но так и не подкуривает.

— Долго мусолить её собираешься? — толкаю, косясь на приятеля, когда тушу свой окурок и выбиваю новую сигарету.

— Я собирался бросить. — отвечает хрипом. — Ради неё. — забирает у меня из рук сигарету и подкуривает от неё. — У меня нет сил бороться дальше. Не знаю, на сколько меня ещё хватит.

— Блядь, брат, не опускай руки. — бомблю в ответ на его признание, цепляя взгляд. — Ты сам сказал, что Настя в Карелии. Не знаю, как у вас это получается, но ты же чувствуешь, что она жива. Вы будто связаны.

— Нет никакой связи, Антон. Только оставшиеся крупицы веры, но и её скоро не останется.

***

Девять дней…

Девять дней смерти.

Девять дней тающей веры.

Девять дней тлеющей надежды.

Девять дней истекающих кровью сердец.

Девять дней до конца.

— Ни одной ёбаной зацепки за девять дней! — взрываюсь, хлопая крышкой ноута, когда прилетает очередной «тупик».

— Успокойся, Антон. — спокойно просит отец, поднимая глаза от своего компьютера.

— Как я могу успокоиться, папа?! Она будто сквозь землю провалилась! Ни живой, ни мёртвой нигде нет! — ору, скрипя зубами.

Мои нервы на пределе. Даже я уже теряю эту сраную веру.

— Антон…

Вылетаю за дверь просто потому, что уже не могу слушать его увещевания. Мы все понимаем, что нам остаётся искать только труп, но как, сука, сказать об этом Северу? Как сообщить, что девушки, ради которой он готов был на всё, больше нет в живых?

— Где же ты, Настя? — шепчу, поднимая глаза к небу, с которого бесконечно льётся дождь. — Где ты? Дай хоть какой-то знак.

Уже ночь. Тёмыч уехал час назад с потухшими глазами. Ещё немного и сдастся не только он, но и все остальные.

Запрыгиваю в тачку и еду к Вике. Не знаю, что мне это даст, но я должен её увидеть.

— Антон. — выдыхает, открыв дверь, и бросается на шею.

Обнимаю, а она заливается слезами. Заглядываю в глаза, но и в них нет никакой надежды.

Ухожу спустя пару часов, потому что заебался слушать, как она с матерью только и повторяют о том, что даже хоронить нечего.

Сука! Почему никто не верит в то, что эта девчонка не могла просто позволить себя убить? Почему все сдаются? Почему они все ломаются?

Вика… Вика, блядь, знает её почти так же хорошо, как и Север, но какого-то грёбанного хера оплакивает Настю, как покойника.

Половину ночи колешу по городу, но всё равно выезжаю на ту сраную трассу, где нашли тачку. Меня сюда как магнитом тянет. Я даже не понимал, куда еду, пока не оказался здесь.

На дорогу выскакивает девушка, и я резко бью по тормозам, едва не вылетая в лобовое.

Утыкаюсь взглядом в фигуру, которая замерла посреди трассы и смотрит на меня зелёными глазами.

Она, сука, стоит в нескольких метрах, но я слышу, как она говорит мне «спасибо», потом машет рукой в направлении соседней области и улыбается.

Моргаю, и видение исчезает.

Что за херень, блядь?!

Выпрыгиваю из тачки и оглядываюсь по сторонам, но никаких следов присутствия другого человека нет. Обшариваю ближайшую территорию, но пусто.

Кажется, у меня кукуха поехала, потому что я только что видел призрак, или фантом, или хуй его знает, что ещё.

На негнущихся ногах возвращаюсь к машине, щурясь от выползающего из-за горизонта солнца.

Солнце?

Прикладываю руку ко лбу, делая козырёк, и всматриваюсь, как из-за деревьев показывается огненный шар, который не появлялся на небе уже девять грёбанных дней.

А что, если это...

Мобила начинает орать. Смотрю на экран.

Тёмыч.

Трухать меня начинает раньше, чем поднимаю трубку, потому что звонок в такое время вряд ли предвещает что-то хорошее.

— Да. — вырываю сипом.

— Настя… Она в Карелии.

…знак?

Нельзя сбежать от прошлого

Ночь. Ветер. Дождь. Туман. Холод. Мрак.

Обрыв. Море. Волны. Скалы.

Боль. Страх. Отчаяние. Одиночество.

Вдох. Выдох. Вдох. Лёгкие до отказа.

Шаг.

— Не делай этого, Тёма.

Тихий голос. Лёгкое касание. Нежное тепло. Жар в груди.

— Тебя больше нет.

— Посмотри на меня, Тём. Я есть. Я здесь. Я с тобой.

— Не могу, Насть.

— Посмотри.

Сжимаю зубы, отворачиваясь от обрыва, но веки держу плотно сжатыми. Я не могу позволить себе понять, что ЕЁ нет. Что она всего лишь плод моей воспалённой фантазии. Воспоминание. Мечта.

— Открой глаза, любимый. — долетает едва различимый шёпот. — Прошу, Тём, посмотри на меня.

Вынуждаю себя разлепить веки и встретиться с глубиной зелёных озёр. Сердце замирает за рёбрами, как и дыхание.

— Настя. — выдыхаю задушено. Поднимаю руку, чтобы коснуться, но она отступает на шаг, качая головой. — Почему?

— Не надо, Тём. Ещё рано.

— Что значит «рано»? Что это значит, Настя?! — кричу сипом, потому что голос раздирает горло, а страх новыми волнами накрывает.

Её же нет здесь на самом деле. Она умерла. Он убил её.

— Подожди ещё немного, любимый. Скоро всё будет хорошо. Я вернусь к тебе. Обещаю.

— Ничего не будет хорошо, Насть. Шесть дней без тебя. Шесть дней я в Аду. Сколько ещё?

— Кругов Ада девять.

— Что это значит? Я даже коснуться тебя не могу.

Ответа не следует. Но я и не жду. Что мне может ответить человек, который больше никогда ничего не скажет?

— Закрой глаза.

— Для…

— Просто закрой глаза, прошу.

Схлопываю веки и жду. Сам не знаю чего. Время идёт. Слышу тяжёлое дыхание любимой девушки, а потом…

Тонкие пальцы пробегают по скуле. Ладонь накрывает щёку, согревая окоченевшую душу. Мягкое тело прижимается ко мне, разгоняя тепло.

— Обними меня, Тёма. — шелестит где-то в районе плеча. — Только не открывай глаза.

Со стоном боли кладу руки на её плечи.

Хрупкая. Холодная. Эфемерная. Едва ощутимая.

— Артём, выполни три мои просьбы. Только не задавай вопросов. — обдаёт дыханием мои губы. — Ответь на звонок.

— Какой звонок? — ощущаю прикосновение к губам. Слишком знакомо, чтобы не понять, что она закрывает мне рот пальцами.

— Ты поймёшь. Больше никаких вопросов. Времени мало. — я хочу спросить, что это значит, но боюсь даже слово произнести. — Спрячь пистолет в сейф и больше никогда не думай об этом. Ты нужен мне, Артём. Я не смогу без тебя.

— А ты нужна мне. Я тоже не могу…

— Я вернусь. Я обещала, что всегда буду возвращаться домой. К тебе. Я никогда не умру ради тебя. Ради тебя я буду жить. — служит мне ответом.

Налетает ураганный ветер. Сильнее сжимаю любимую, понимая, что этот ветер заберёт её у меня. А я не могу отпускать. Не готов.

— Последняя просьба. — говорит быстро, боясь не успеть. — Верь. Верь в меня. Верь в нас. Верь в нашу любовь. Пока хоть один человек верит, надежда не угаснет.

Новый порыв ветра. Ощущение тепла исчезает, и я снова замерзаю.

Просыпаюсь, но всё так же не открываю глаз, цепляясь за исчезающий образ. Нащупываю под подушкой холодный металл. Провожу пальцами, сжимаю рукоять.

Спрячь пистолет в сейф и больше никогда не думай об этом...

Как не думать, если желание покончить со всем этим кошмаром с помощью пули единственное, что во мне осталось?

Верь в меня. Верь в нас. Верь в нашу любовь…

— Как мне верить? — сипло спрашиваю у темноты, опираясь ослабевшими руками и поднимаясь на постели.

Помутневшими глазами изучаю унылую дождливую ночь. Последние шесть дней я полностью отключился от реальности только для того, чтобы не пришлось принимать тот факт, что Настя умерла. Что я больше никогда не услышу её голоса. Никогда не вдохну её запах. Никогда не загляну в глубину зелёных глаз. Никогда не коснусь гладкой кожи. Никогда не поцелую сладкие губы.