— Я тоже тебя люблю. — смеётся малышка, стукая меня по лапам, когда подбираюсь к груди. — Но тормози, Северов.

— Может хватит меня колошматить, Насть? — рычу, поворачивая лицом к себе. — Я знаю, что заслужил это, но трёх пощёчин, спины в синяках и выстрела в ногу, думаю, достаточно.

— Последнее лишнее было, да? — шелестит, опуская глаза.

Подбиваю пальцами подбородок, устанавливаю зрительный контакт.

— Я и так тебе слишком многое позволяю. — блядь, я не то хотел сказать. Совсем не то. Не хватало ещё, что бы она подумала, что я её контролировать пытаюсь. — Я ещё никому не позволял остаться безнаказанным за такое.

— Извини, Северов, но лучше так, чем доводить до крайности.

— До крайности, Насть? Ты мне ствол в лицо направила, а потом ещё и по ноге пальнула. Ладно, удары, но это…

— Я злилась, Тём. Мне было больно. Мне было обидно. Мне было страшно. — срывается глухими интонациями.

— Я знаю, любимая. — беру в плен её лицо и прижимаюсь к губам. — Больше этого не повторится. Обещаю.

— Если повторится, то в следующий раз в патроннике будет боевой. — высекает серьёзно.

— Шутишь? — спрашиваю, подтягивая вверх брови.

— Не шучу, Артём. Считай это моим обещанием.

С этими словами выскальзывает за дверь, а я ловлю ступор. Она же несерьёзно? Нет, мы, конечно, не самая адекватная пара, но не настолько же.

— Ты совсем охренела? — кричу ей в спину, вылетая следом за девушкой в коридор. — Ты издеваешься?!

— А ты проверь и узнаешь! — долетает до меня счастливый смех, и Настя скрывается за углом.

Неплохая такая мотивация больше не быть дебилом.

Одна пуля в одно сердце

Оказавшись на улице, подкуриваю, забивая лёгкие горьким никотиновым дымом. В последние недели редко удаётся потаскать сигареты. Сначала всё время проводил с любимой, а в больнице не до того было.

Веду взглядом по пустому в это время двору и натыкаюсь на сидящего на лавочке друга. М-да, говна я натворил знатного. С Настей вроде удалось уладить, но вот с Тохой…

Молча паркуюсь рядом и открываю пачку. Арипов, не глядя в мою сторону, берёт табачку и вставляет между губ. Подкуриваю ему и делаю новую тягу. Никто из нас ни воспроизводит ни одного звука, пока друг не выбрасывает окурок и поворачивается в мою сторону.

— Как можно быть таким непроглядным долбоёбом, Тёмыч? — толкает холодно.

— Если бы я знал как, то открыл бы тебе этот секрет. — отбиваю с ухмылкой.

— Пиздец, Север, ты херню вытворяешь. — мотает головой, опустив её вниз.

Что я могу ему на это ответить?

— Как есть, Тоха. — признаю глухо. — Сорри за дерьмо, что наговорил. Мне башню к хуям сорвало, когда вас вместе увидел. Ты же знаешь, насколько для меня тяжело доверять кому-то, а это… Короче, прости, я ошибался. Слишком часто и слишком много.

— Знаешь, Тёмыч, в тот момент ты мне напомнил того озверевшего дикаря, которым был шесть лет назад.

— Им я себя и ощущал. — бурчу задушено. Воспоминания о том времени всё ещё свежи. И всё так же выворачивают нутро наизнанку. Шумно выдыхаю и забиваю лёгкие кислородом до отказа. — Извини, брат, за то, что сомневался в тебе. И в Насте тоже.

Арипов поднимает голову и смотрит в глаза. Выдерживаю его взгляд. Выдыхаем одновременно.

— Я-то ладно. Не первый год тебя знаю. Просто, блядь, забыл, каким ты можешь быть. Ты сильно изменился после неё.

— Пришлось. — отсекаю, выбивая ещё одну сигарету из пачки.

— Поговорил с Настей?

— Поговорил.

— И? — тащит вверх брови. Ничего не ответив, закатываю штанину и показываю расползшийся на пол ноги синяк. — Милая отметина, но это не ответ. — рычит приятель.

— Ответ, Тоха. Настя в меня холостым шмальнула.

— Чего, блядь? — начинает жрать, как обкуренный. — Сука! Ахаха… Она… Ахаха… Не перестаёт… Ахаха… Меня удивлять!

— Меня тоже. — подбиваю со смехом. — Особенно, когда приставила ствол мне между глаз и начала давить на курок.

— Шутишь? — вытягивается его лицо, а смех обрывается.

— Тут не до смеха, брат. Когда увернулся, она мне в ногу и пальнула, а потом… Короче, сказала, что если буду и дальше дичь творить, в следующий раз в обойме будет боевой.

— Ты меня, блядь, разводишь? — хрипит Антон.

— Хотелось бы, но нет. — отрезаю, качая головой.

Тоха несколько раз открывает и закрывает рот. Проводит ладонью по растрёпанной шевелюре и выпаливает:

— Да она же, блядь, просто бомба.

— Ага, бомба... Замедленного действия. — отвечаю сиплыми интонациями. — Короче, другого шанса у меня не будет. Ещё один косяк, и я в любом случае её потеряю, а у меня нет на это права.

— Значит, надо просто перестать косячить. — подбивает итог приятель.

Было бы всё так просто, не было бы этого треша. Мне по-любому ничего другого не остаётся, кроме как научиться доверять любимой без оглядки на своё дерьмовое прошлое, которое лишило меня этой способности. И, наверное, пора рассказать ей правду о своей жизни до неё. Арипов был прав, когда заявил, что Настя согласилась стать моей женой, ни черта, блядь, не зная обо мне. Пусть это станет началом моего доверия.

— Привет. — улыбается моя девочка, усаживаясь мне на колени.

Впиваюсь в её губы, как путник в пустыне. Она отвечает с той же жаждой.

— Привет. — хриплю, прижимая к себе до треска в костях. Внутри пожар разгорается. По венам — магма. — Простила?

— Простила, родной. — сжимает ладонями моё лицо и цепляет зелёными глазами. — Не могу долго злиться на тебя, хотя ты очень меня обидел. — бомбит хриплым полушёпотом.

— Знаю, маленькая. Исправить это уже не выйдет, но я сделаю всё, чтобы никогда больше не допустить такого. Никогда не обижу. Всегда буду верить, Насть. — шепчу, задевая её губы. — Я до безумия тебя люблю.

— Я тоже, Тёма, люблю. Очень-очень.

— У тебя последняя пара была? — спрашиваю, поднимаясь на ноги и опуская руки на тонкую талию.

— Да, последняя. Но я тебя подожду. — тарахтит, обнимая за шею.

— Зачем, малыш? Езжай домой. Я после учёбы заеду за Геликом. — прошу, глотая её тяжёлое дыхание.

— Я тебя отвезу и поедем вместе. К тому же, я хочу кое-что тебе рассказать.

Растягивает пухлые губы в загадочной улыбке.

Что у неё за информация такая важная, что не ждёт до вечера? Что опять эта ведьма задумала?

— Может сейчас расскажешь?

— Не-а. — качает головой, уворачиваясь от моего поцелуя и начиная смеяться.

— Настя. — рычу, беря её в новый захват. — Говори.

— Ногиров дал мне четыре уголовных дела. — сдаётся девушка. — Если справлюсь с ними до каникул, то после них смогу приступить к практике.

— Нихуя ж себе. — сиплю, охреневая от её слов.

Всё тело вытягивается, а мышцы на разрыв. Сотрудник следственного комитета не такая опасная работа, как опер, но всё же… Понимаю, что не хочу её отпускать туда.

— Тёма, — шелестит малышка, — ты чего? — глубокий вдох, и я выдаю свои мысли как есть. — Артём, я же не буду за убийцами и маньяками гоняться. Скорее всего, мне не доверят ничего, кроме бумажек. К тому же я в любом случае собираюсь работать по профессии, пусть и через пару лет. — отбивает Настя.

— Знаю, но я так боюсь тебя потерять, маленькая. — сиплю, опуская голову ей на плечо, сильнее стискивая в объятиях.

После того странного сна у меня появился не просто пунктик на этот счёт, а целая, блядь, неконтролируемая фобия. Внутри меня будто сирены орут, чтобы я вообще ни на шаг от себя её не отпускал, иначе беды не избежать.

— Всё будет хорошо, любимый. — шепчет девушка, водя ладонями по моей напряжённой спине. — Я же обещала, что никогда тебя не оставлю. Что всегда вернусь к тебе.

Наверное, пора перестать удивляться, что она читает мои мысли, но я всё равно отстраняясь и смотрю в глаза. Уверенность и спокойствие — вот что я в них вижу. Заряжаюсь ими и успокаиваю громыхающий в грудине мотор.

— Я верю тебе, Настя.