— Да бред всё это... Разорвала в прах... Надо позвонить Игоревичу...

Летёха выходит, доставая телефон, а я читаю на лице сержанта принятие. Да, они уже поняли, что всё это грёбанная фикция, и моя вина только в том, что я не смог отказаться от своей девочки в угоду амбициям её стариков.

— Ну? — спрашивает у вернувшегося старлея.

— Сказал везти в участок и разбираться на месте. Потерпевшую тоже доставить вместе с родителями.

— Да вы, блядь, совсем ебанулись, что ли?! — ору, срываясь с места.

— Сядь, блядь, и расслабься! — толкает меня обратно один из ментов, но я даже не понимаю который.

Трясёт так, что стул шатает. Да и внутри коноёбит. Если с этот уёбок забрал её, то я его урою на хрен. Если придётся, то размозжу ему ебальник, но Настя с ними не останется. Я не позволю ей снова проходить через Ад.

Дверь в очередной раз распахивается и появляется Арипов. Бросает взгляд на меня, потом на ментов и снова на меня.

— Настя? — всё, что удаётся выдавить. Голосовые связки узлами скручивает от страха за неё.

— В коридоре с Викой. В истерике. — сука! Мне срочно надо к ней. — Что за херня? — спрашивает уже у служивых, кивая на наручники.

— А ты ещё кто? — выбивает сержант.

— Арипов Антон. — отсекает сдержанно, а потом добавляет. — Фамилия знакома?

По мордам служак пробегает ужас. Ясно, что они в теме, кто такой Арипов. Тохин батя — генерал-майор окружного РОВД, и они понимают, что если это дело дойдёт до него, то полетят не только погоны, но и головы.

— Прикинь, Тох, меня тут в похищении и изнасиловании собственной девушки обвиняют. — говорю с иронией и тяну лыбу, тряся перед лицом наручниками.

— Охуеть не встать. — ухмыляется друг. — Разберёмся.

Достаёт мобилу, набирает номер и ставит на громкую связь, опуская её на стол перед мусорами.

— Антон, что случилось? — раздаётся в трубке сухой голос. Значит, Арипов старший на рабочем месте, потому что у них в семье очень тёплые отношения и крепкая связь. Всегда по-доброму завидовал другу.

— Пап, соррян, что в рабочее время звоню, но у нас тут ситуация. — переводит дыхание и растягивает рот шире. — Тёмыча арестовали за похищение и насилие.

— Виноват? — короткий, но вместительный вопрос.

— Нет. — обрубаю спокойным голосом.

— Фамилия следователя.

— Скажите сами или мне ваши назвать? — режет Антон, читая на нашивках фамилии и инициалы полицейских.

— Харитонов. — сипит старлей.

— Сейчас решим.

Сергей Глебович отбивает звонок и всего через минуту у Лобова разрывается мобила.

Переглядываемся с Тохой и переводим взгляды на стремительно бледнеющего летёху. Он постоянно кивает, будто собеседник его видит. В глазах такая паника, что я растягиваю рот в злобной усмешке.

Схавай, сука

— Отпустить. — бросает сержанту, едва сбросив вызов. Замки браслетов щёлкают, и я срываюсь к двери.

— Мы с вами свяжемся, когда надо будет явиться в участок и дать показания. Мироновой тоже.

Даже не обернувшись, бросаю короткий кивок и вылетаю в коридор. Сразу цепляю глазами сидящую на полу Настю. Она вся трясётся. В считанные секунды оказываюсь рядом и подхватываю любимую на руки. Тактильно её напряжение ощущаю. Успокаиваю свою маленькую, но такую сильную девочку. Меня буквально волнами цунами любовь к ней накрывает. Не знаю, какими словами озвучить то, что я чувствую.

Едва появляется Тоха, двигаем на выход. По пути рассказываю всю историю.

— Я с отцом потом ещё переговорю на эту тему.

Благодарю друга за помощь, но мыслями уношусь далеко. Никогда не пользовался связями, да и Антон не любит к отцу обращаться, но сейчас это необходимая мера. Мне похеру, что будет со мной, но ради любимой на всё готов. Ни одной суке не позволю её обижать.

— Не называй меня Миронова. После всего... — пробивается в голову родной голос.

— И как мне тебя называть? — сипло отзывается Тоха.

— Северова. — уверенно вставляю я.

Никаких сомнений больше не осталось. Я был готов жениться на ней ещё до нашего расставания. На кухне тогда хер знает от чего растерялся, а теперь...

Стоило проводить свою девочку до аудитории, как я принял неожиданное для самого себя решение. Вместо пары поехал в ювелирку и купил кольцо. Хочу, чтобы не только Настя знала, как много она для меня значит. Мне мало того, что вся академка в курсе того, что она моя девушка. Пусть каждая сука усвоит, что идеальная девочка — моя будущая жена.

Моя жена...

Да, я хочу этого. Раньше даже мысли не допускал о женитьбе. Ну кому надо один раз и на всю жизнь? Давать клятвы, которые невозможно сдержать? Никогда не понимал, нахрена жениться, если продолжаешь ходить налево? К чему потом эти разводы?

Но это было раньше. А сейчас я хочу провести всю жизнь только с любимой. Мне не нужны другие. Никто, кроме неё. Я на все сто уверен, что проживу свою жизнь до самой старости, любя и будучи любимым.

— Это оно, Настя. — выбиваю уверенно. Мотор бушует в грудине. Кровь хлещет по венам. Никаких сомнений или страхов. Достаю кольцо и становлюсь перед ней на колено. Всегда считал это хренотенью. Как может мужик падать перед женщиной на колени? А теперь я понимаю, что готов ползать, преклоняясь перед самым важным и дорогим человеком в своей жизни. Она и есть моя жизнь. — Помнишь, что обещала мне ответить? Станешь моей женой, любимая?

Малышка заливается слезами, но я вижу, как горят её глаза. Таким пламенем пылают, что способны спалить меня до тла. Читаю ответ раньше, чем она начинает кивать и падает рядом.

Да! Она говорит мне ДА! Думал, что раньше был счастлив, но оказывается нет. В груди до таких температур всё вскипает, что от меня должен пойти пар. По венам горячий мёд течёт. Даже видимость смазывается от обжигающей влаги.

— Картина маслом. — доносится со двора голос владельца которого я поклялся разорвать на части.

На ногах оказываемся с Настей практически одновременно. Она замирает, а я срываюсь вперёд.

Размажу эту мразь по асфальту. За каждый синяк на теле моей девочки ответит. А за тот укус я ему на хуй все зубы вышибу, чтобы, блядь, даже жрать нечем было.

Малышка перехватывает мои пальцы и смотрит таким взглядом, что я гашу в себе всё дерьмо, которое собирался сделать с этим ублюдком. Я ведь реально убью его и тогда точно загремлю за решётку, а я не могу так поступить с моей девочкой. Никогда не смогу её оставить, как бы сложно не было. Встаю рядом с ней. Так и должно быть. Именно так.

— Плечом к плечу? — припоминаю её слова.

Настя обещала, что что бы ни происходило в наших жизнях, она всегда будет рядом, а значит, и мне придётся научиться это принимать. Не стараться вырваться вперёд, а идти с ней нога в ногу.

— Всегда.

Всегда...

Так правильно. Так идеально. Только так.

— Мало тебе проблем, выродок?

Даже не успеваю понять, кому принадлежит голос, как по ветру разлетается звук хлёсткой пощёчины. Я никогда не видел Настиных родителей, но сразу понимаю, кто есть кто.

Моя девочка так дышит, что ткань куртки опасно натягивается на груди. Она таким взглядом своего папашку сверлит, что прикончить им способна, но вот же непробиваемый ублюдок и бровью не ведёт.

Ровным шагом приближаюсь к ним, занимаю позицию за спиной девушки, готовый в любой момент вмешаться. Помню же, что собирался брюхо этой мрази вспороть, но сейчас даю Насте необходимое время, чтобы она сама разобралась со своим прошлым и смогла его отпустить раз и навсегда.

Её голос такой ледяной и настолько яростью пронизан, что я тактильно её ощущаю. Слова жёсткие и выверенные. Не знаю, в каком дерьме копошатся её предки, но им явно есть что скрывать, и моя девочка это знает. Они боятся её. Не хотел бы я, чтобы ей пришлось через это проходить, но иначе, блядь, никак.

Молчу на протяжении всего диалога, но каждое слово мысленно записываю, хотя надеюсь, что мне это никогда не пригодится. Не реагирую на угрозы, оскорбления и презрение, которые льются со стороны Миронова. Не боюсь я этого скота, хотя и понимаю, что возможности прикрыть меня у него всё же имеются. Сжимаю и разжимаю кулаки, играю желваками, сильнее стискивая челюсти в выматывающей ярости. Нельзя сейчас влезать, иначе я убью его на хер. Рано или поздно они все передо мной ответят за каждую её слезинку.