– Дед говорит, что мне отлично, – после некоторого промедления ответил Сармик.

– Вышвырни его из своей головы, – посоветовал вновь пораженный таким слиянием Дархан.

– Дед говорит, со своей головой сперва разберись, умник, – отбрил Смех и вновь прикрыл глаза.

Призрачные питомцы расступились. С тяжелым сердцем Дар вернулся к костру и сразу лег. Под боком тут же умостилась Эслин, и он не стал ее отсылать. Следующий день в пути прошел, как и многие предыдущие. В сумерках они по окраине объехали несколько деревень и выехали на широкое поле. Уже издалека шаман ощутил боль этого места – оно напоминало свежий молчаливый погост, только вместо людей почили растения, а голая земля теперь ежилась под ветром и бесслезно всхлипывала как истощенная вдова.

– Был пожар. Чуете вонь? Нефть. Вон там, видите сруб? – вполголоса проговорил Нэвлис.

Действительно, поле огибала та самая река Змеевка, ведущая их на юг уже много дней. А прямо возле нее стояли жалкие остатки изъеденного огнем четырехугольного сруба. Трава вокруг тоже почернела и от пожара, и от ядовитой маслянистой пленки. Дархан задвигал спиной – кожу начало нестерпимо жечь, еще немного и он обеими руками примется ее неистово скрести. Покинуть бы дурное место скорее, но Нэвлис, конечно, спешился и пошел к работягам, что выуживали из золы какие-то инструменты. Оказалось, на днях вспыхнула масляная лампа, в которую кто-то ради пробы залил сырую нефть. Деревянная постройка над нефтяным ключом вспыхнула, стоявшие рядом лошади понесли, а с телеги свалились бочки с ценным ресурсом, которые как раз закрепляли для перевозки.

– Да, незадача, сочувствую хозяину, – проговорил Нэвлис, возвращаясь в седло. – Может и мне подать прошение на добычу? Пишут, что ее все больше в лечении сейчас применяют, и, конечно, в корабельном деле. И корпуса заделывать от воды и для пушечного оснащения в зажигательном составе…

Дархан не слушал, он малодушно пришпорил коня и уехал вперед под стон земли и укоризненное молчание мертвой травы. Надо было бы отдать дань, пожалеть и проводить детище своего амагят, но он весь словно покрылся язвами и скалился, чтобы не спрыгнуть и не начать кататься по земле. Отъехав чуть дальше, выдохнул и с сожалением оглянулся. Вернуться? Нехорошо вышло. Но впереди уже маячили огни Трисориса, и чувство вины с ворчанием отступило в тень.

Северяне, не сговариваясь, пришпорили коней. Город оказался втрое больше родного Талви. Здесь во всем ощущался размах – домов ниже четырех этажей нельзя было разглядеть, многие из них щеголяли каменными изваяниями на крышах и водостоках, сказочными флюгерами, массивными колоннами и витражными стеклами. Улицы с оживленным конным движением освещали высокие фонари с узорами из железа. Дыхание дикой северной природы ощущалось здесь в плюще, что тянул к земле балконы, и в пышных скверах с деревьями и кустарниками.

Компания провела коней под величественными воротами с надписью: «Человек человеку – смысл». Гостей города встречал помпезный храм Небесных родителей. К вечернему гимну туда стекались люди, и движение замедлилось. К приезжим рванули нищие с причитаниями и протянутой рукой. Дар, поморщившись, отвернулся. Пробравшись дальше, они влились в поток всадников и экипажей, проехали до самого центра и выбрали для ужина шумную таверну. Пока Дархан с удовольствием наворачивал ароматные щи с копченостями, Нэвлис успел сговориться с шустрым официантом, который свел их с хозяином квартиры неподалеку. Подкрепившись, они направились прямиком туда и с порога повалились спать.

Ранним утром Дархана разбудил Нэвлис. Пока шаман приводил себя в порядок с дороги, он уже нетерпеливо расхаживал по комнате и раздавал указания. Эслин запрещалось высовываться – плакат с ее лицом украшал противоположный дом. Сармик удивительно легко согласился провести время взаперти. Алимке Нэвлис, напротив, доверил увесистый кошель и поручил распорядиться насчет ужина, лошадей и одежды. В тот же миг на месте парня осталось лишь дуновение ветра – Молодой с гиканьем скатился по лестнице. Майме же надлежало позаботиться о безопасности. Она запротестовала, что для защиты хватит и Кама, тогда как ей важно исследовать лавку ювелира, но повелитель звука внезапно увязался с Даром и Лисом, чтобы помочь им устроить встречу с Энтином. Нэвлис снисходительно кивнул, давая понять, что позволяет Каму искупить вину пользой, но Дархан сомневался в чистоте намерений шамана. Хотя и препятствовать не стал, втроем шансов больше. Кто знает, чья сила окажется полезней?

Втроем они вышли в город и дошли до дворца главы Трисориса, похожего на дамскую шкатулку голубого цвета и слащавого вида. Юркий газетчик, что крутился на оживленной улице возле него, с таинственным видом запросил купюру с лосем за сведения о том, где остановился министр. Нэвлис без сожалений отстегнул ему желанную тысячу, и наглый парень ткнул пальцем в жилище главы. И, уворачиваясь от подзатыльника, добавил, что сегодня местный вельможа позвал Энтина на утреннюю прогулку в парке, и ждать его стоит через пару часов. Однако он передвигается с десятком охранников, и перекинуться с министром парой слов почти невозможно. Северяне отошли в сторону.

– Дархан, что насчет моего предложения? – вдруг повернулся к нему Кам. – Избранным надо держаться вместе. Конфликт за подношения разрешим. Мы способны договориться и разделить зоны влияния. Но сперва территорию бы расширить.

Не торопя с ответом, Кам обернулся к Нэвлису:

– Пылкая женщина бросила мне, что я низко летаю. Истина, лед мне за шиворот, – он рассмеялся. – Я вот что подумал, Лис, ты ведь хочешь стать большим человеком на материке. Что, если мы поддержим тебя, а ты протащишь шаманизм в столицу? Я и не надеюсь подвинуть Небесных родителей, но можно дать вещам новые имена и незаметно вплести их в основу.

– Замысел амбициозный, – одобрил Нэвлис. – Но как доверять тебе после недавней выходки? Время покажет.

– А что, если с расширением нашего влияния и шаманов станет появляться больше? – вдруг откликнулся Дар. – Духи чувствуют. Многие не прочь стать амагят. Новые переболеют, и разбирайся с ними, выделяй кусок. Сражений не избежать.

– Ну ты и заглянул за горизонт! – протянул Кам. – Нам, главное, основу заложить вместе. Против толпы в одиночку никто не пойдет. Не думал, что скажу это, но с ваирой мне понравилось сражаться – каждый внес свой вклад.

Дар опять промолчал. Уже ведь решил, что покончит с тотемом и заживет отшельником, а тут от перспектив мысли забегали муравьями. А что, если план Кама и впрямь осуществим? Он сможет начать все сначала в большом городе и получить должное положение и поддержку. Во рту пересохло, шаман облизнул губы. Он собрался сказать, что подумает, но тут заметил неприметную черную карету, что приближалась к дворцу. Прохожие на оживленной улице не обратили на нее внимания, но чутье подсказало, что Энтин сидит именно в ней.

– Он здесь! – воскликнул Дархан.

Мужчины приблизились к ограде. Карета остановилась, из домика для караульных вышли шестеро крепких парней в форме, прошли через ворота и подошли к дверям экипажа.

– Господин, увидишь его – ори! – приказал Кам, поднимаясь и выхватывая варган. – Вот тебе моя лояльность.

– Что орать-то? – не понял Лис.

– А что в голову взбредет! – весело пояснил Кам и заиграл.

Короткий ритм, будто стук в дверь, и Дар увидел, как на плечо к Каму приземлилась его миловидная Хозяйка звука. Из кареты легко выпрыгнул приятный мужчина с теплыми карими глазами в бежевом костюме в бордовую клетку. Министр приветливо улыбнулся начальнику своей охраны и завел с ним беседу. Амагят Кама подлетела к Энтину и в одно мгновение пролезла в его ухо.

– Иди сюда, медвежий ужин, дело есть! – нахально закричал Нэвлис, подойдя поближе.

Охрана мигом оттеснила сумасшедшего проходимца, но Энтин вдруг дернулся всем телом, резко обернулся и уставился на северян.

– Говори нагло и уверенно, как король, – подсказал Кам Нэвлису, пока министр подошел к ним, тесно окруженный охраной.