Через некоторое время пришло известие, что Чингисхан прибыл к Талакану неподалеку от Балха и что две или три тысячи монголов, разыскивающих Ямин-Мелика, проследовали через Гармсир[1307]. Он собрал войско и отправился им навстречу. Увидав, что его силы превосходило их численностью, они отступили, не вступая в бой, и Ямин-Мелик преследовал их до самого Буста[1308] и Тегинабада[1309], откуда монголы отбыли в направлении Герата и Хорасана, а Ямин-Мелик отправился в Сивистан[1310] через Кусдар[1311]. Он взял с собой Шамс аль-Мулька и заключил его под стражу в крепости Куджуран[1312] [в районе] Буста и Тегинабада. Салах ад-Дина он оставил в Газни, и в его отсутствие горожане подняли мятеж и нанесли ему увечья.

А в Газни кади и два брата, Рази аль-Мульк и Умдат аль-Мульк, стали хозяевами Тирмиза[1313] и договорились сделать Рази аль-Мулька правителем Газни. Тем временем бессчетное число халаджей и туркменов нахлынуло из Хорасана и Трансоксании /195/, и они собрались все вместе в Пешаваре, а их предводителем был Саиф ад-Дин Игхрак-мелик. Рази аль-Мульк пожелал напасть на них и разбить их, а потом стать господином Индии. Он собрал войско и отправился в Пешавар, чтобы вступить с ними в бой, но туркмены и халаджи разбили его и умертвили его и большую часть его войска.

Поскольку его брат Умдат аль-Мульк находился в Газни, Азам-Мелик, сын Имад ад-Дина из Балха, и Мелик-Шир, правитель Кабула, отправились туда с войском собравшихся вокруг них гурийцев и осадил его в крепости в центре города; во время боя они использовали баллисты и по истечении сорока дней заняли цитадель.

Тем временем султан Джелал ад-Дин, бежавший из Хорасана от монголов, достиг крепости Куджуран и освободил Шамс аль-Мулька, которого он отправил в Газни, чтобы тот приготовил все для его проживания там в качестве правителя. Шамс аль-Мульк прибыл в тот самый день, когда крепость была взята, и сообщил радостное известие о приближении султана Джелал ад-Дина. Через неделю прибыл сам султан, и войска перешли на его сторону и собрались вокруг него со всех сторон и обеспечили его всем, что полагалось королевской особе. Ямин-Мелик, который в то время был в Индии, услыхал о прибытии султана и поспешил к нему. Также и Игхрак-Мелик прибыл к султану из Пешавара с войском халаджей и туркменов. И Азам-Мелик и Мелик-Шир с полчищами гурийцев также отдались под власть султана. И так вокруг него собралось хорошо снаряженное войско из шестидесяти или семидесяти тысяч человек

С этими силами султан проследовал в Парван[1314], который /196/ лежит на границе Бамиана, где пересекается много дорог и где он надеялся узнать о происходящих событиях. Тем временем около десяти или двенадцать тысяч человек, преследовавших султана, появились перед Газни. Поскольку в городе не было войска, ничто им не препятствовало, и они вошли в город, прежде чем его обитатели узнали об их присутствии. Одни занялись поджогом Пятничной мечети, а другие стали убивать людей, которые попадались им на улицах. Пробыв там один день, они взяли проводника проследовали в Парван, продолжая преследовать султана. Там они вступили в бой. Султан одержал победу, и монгольское войско вернулось к Чингисхану в Талакан.

После победы султана между халаджами, тюрками и гурийцами, с одной стороны, и хорезмийцами, с другой, возник спор о том, как поделить захваченных в качестве добычи лошадей. Результатом стал разлад в войске султана; и Игхрак-Мелик и Азам-Мелик повернули назад вместе со всеми халаджами, туркменами и гурийцами и направились в Пешавар, а султан проследовал в Газни с оставшимися при нем тюркскими и хорезмийскими войсками.

Покинув султана, Игхрак-Мелик, Азам-Мелик и другие эмиры отправились в Нинграхар[1315], который был владением Азам-Мелика и где он принял их как гостей, предлагая им освежающие напитки и всевозможное внимание. А Игхрак-Мелик смертельно враждовал с Нух-Джандаром, эмиром-халаджем, у которого были пять или шесть тысяч палаток. И Игхрак-Мелик отправился в Пешавар с двадцатитысячным войском, в то время как Нух-Джандар остался на пастбище в Нинграхаре. Когда Саиф ад-Дина Игхрак-Мелика /197/ отошел от Азам-Мелика на одну стадию, он отправил ему такое послание: «Мы с тобой как отец с сыном. Я отец, а ты — сын. Если ты хочешь угодить мне, не позволяй Нух-Джандару жить на твоей земле и не позволяй ему остаться здесь». Азам-Мелик отвечал так: «Мусульманским армиям не подобает враждовать в такое время, как это». И в сопровождении пятидесяти всадников из числа его военачальников он отправился вслед за ним, чтобы осуществить примирение между ним и Нух-Джандаром. Саиф ад-Дин Игхрак приветствовал его и попросил его присесть и испить с ним вина. Азам-Мелик заговорил о Нух-Джандаре и начал ходатайствовать о нем, но Игхрак не желал слушать. Неожиданно он, пьяный, вскочил на коня и отправился в лагерь Нуха в сопровождении сотни всадников. Нух, думая, что он пришел с добром, вышел к нему со своими сыновьями и почтительно его приветствовал. Игхрак-Мелик был все еще пьян. Он вынул меч, чтобы ударить Нуха, и тут же был схвачен солдатами Нуха, которые разорвали его на куски. Когда известие об этом достигло его лагеря, его люди воскликнули: «Это предательство Азам-Мелика. Они пришел сюда с согласия Нуха, чтобы покончить с Игхрак-Меликом». Думая так, они схватили Азам-Мелика и предали его смерти. После этого они напали на лагерь Нуха и убили его вместе с его сыновьями. И многие были убиты с обеих сторон, и гурийцы также напали на них, и было перебито великое множество народа.

Вскоре после этого их настигли Текечук и Сайид Ала аль-Мульк из Кундуза. Текечук командовал монгольской армией, а Ала аль-Мульк — пехотой наемного войска (cherig)[1316]. Они разбили остатки /198/ армий халаджей, туркменов и гурийцев. Одним словом, эти двадцать или тридцать тысяч халаджей, туркменов и гурийцев, отделившись от султана, рассеялись и менее чем через два или три месяца погибли, перебитые друг другом и войсками Чингисхана, и от них не осталось и следа.

[XXII] О МАТЕРИ СУЛТАНА ТЕРКЕН-ХАТУН [1317]

Ее род принадлежал к тюркским племенам, называемым канглы[1318], и Теркен, по причине своего происхождения, покровительствовала тюркам[1319], которые при ее жизни занимали господствующее положение. Их называли аджами[1320], и жалость и сочувствие были неведомы их сердцам. Там, где они проходили, от страны оставались руины, и люди искали убежища в своих цитаделях. И в самом деле, именно их бессердечие, жестокость и злоба[1321] привели к падению династии султана.

Теркен-хатун имела свой собственный отдельный двор и государственных чиновников и имела в своем распоряжении собственные денежные доходы и земельные владения. Тем не менее ее власть распространялась и на султана, его казну, его высших офицеров и чиновников. Она устраивала тайные пирушки, и именно из-за нее были свергнуты многие старые дома. Всякий раз, когда были завоеваны новое королевство или новая страна, и когда правители тех королевств доставлялись в Хорезм как заложники, она приказывала бросить их ночью в реку[1323], чтобы империи ее сына не угрожали /199/ соперники и чтобы фонтан его власти оставался незамутненным. Она не понимала, что Всемогущий Господь карает не только в этом мире, но знает, как покарать и воздать в мире грядущем.