И да будет благословен последний пророк, вождь первых пророков; разрывающий любые узы и управляющий любыми желаниями; который показал путь заблудшим и не отверг от себя грешников; который был послан и мужу, и пери и учил справедливости; чье имя восхвалялось на всех языках, и чей голос был услышан каждым ухом!

И да будут благословенны также его избранные друзья и достойные родственники, пока есть на земле ветер, и вода, и огонь, и пока розы на свежих зеленых стеблях делят ложе с шипами![1523]

В то время как в предыдущем томе[1524] мы записали обстоятельства возвышения Чингисхана, завоевания им различных стран, восшествия на престол Каана и Гуюк-хана и подробности событий, произошедших в их правление, сообразно тому, что мы знаем о них, а также изложили историю султанов Хорезма и правителей других земель, в пределах того, что нам о них известно, с самого их появления и до конца их дней; в этом томе[1525] мы опишем вступление на престол Императора Мира Менгу-каана и события и обстоятельства, как прошлые, так и настоящие, его правления, поход Князя Мира Хулагу в западные земли и жизнь королей этого века и монархов этого времени, в их покорности и мятежах, от начала и до конца. И во всех этих случаях мы будем просить у Всевышнего снисхождения к нашим словам и делам, и извинения за описки и погрешности стиля, и надеяться на безграничную милость [Аллаха], ибо нет у грешника иной защиты.

[I] / 3 / ОБ УЛУГ-НОЙОНЕ [1526] И СОРКОТАНИ-БЕКИ [1527]

Согласно ясе и обычаям монголов наследником отца становится младший сын от старшей жены. Таким сыном был Улуг-нойон, однако Чингисхан издал ясу о том, что ханом должен стать Угэдэй, и, следуя воле отца, Улуг-нойон приложил большие труды, чтобы усадить Угэдэя на трон ханства и проявил великое усердие в стремлении упрочить его положение главы царства. Ибо любовь между братьями, а в особенности между ним и Угэдэем была сильнее обычных братских чувств.

Он сопровождал Каана в его походе против китаев и, как уже было сказано выше[1529], выполнил свою задачу с решимостью, усердием, знанием дело и доблестью, и по этой причине восточные провинции были побеждены и покорены.

Вернувшись, когда его желания и намерения были исполнены, /4/ когда мир стал его рабом, а небеса подчинились его воле, он стал проводить время в бесконечных пиршествах, когда кубки передавались по кругу с утра и до вечера, и недуг овладел им, и не прошло и двух или трех дней, как он умер[1530].

Каан был глубоко этим опечален, встревожен и взволнован. И до конца своей жизни он не переставал скорбеть о своем товарище и вспоминать свою дружбу с ним.

И всякий раз, когда во время утренних и вечерних возлияний вино начинало струиться по его жилам и опьянение овладевало им, Каан начинал плакать и говорил: «Причина моей невоздержанности в питие — охватившее меня горе из-за невосполнимой утраты, поэтому я и пью, чтобы хоть на время освободиться от смятения, которое породило в моем сердце это горе».

После /5/ смерти Улуг-нойона Каан приказал, чтобы до конца его жизни государственные дела решались в соответствии с указаниями его жены Соркотани-беки, племянницы Онг-хана, матери его старших сыновей Менгу-каана, Хубилая и Ариг-боке, и чтобы вышеназванные сыновья, войско и народ, великие и малые, повиновались ее приказам и запретам, ее развязыванию и завязыванию и не отступали от ее повелений. И в воспитании и обучении всех своих сыновей, в управлении делами государства, в сохранении достоинства и доброго имени, в решении всяких вопросов Беки, благодаря мудрости своего суждения и знанию людей, заложила такую основу этих зданий и так их укрепила, что в этом с ней не мог сравниться ни один человек, носящий тюрбан[1532] (kulāh-dār), и никто не мог справиться с этими делами с таким же блеском. И в любом деле, замышляемом Кааном, будь то благополучие империи или использование войска, он первым делом советовался с нею и спрашивал ее мнения и не допускал ни малейшего отступления или отклонения от того, что она предлагала. Послы и ельчи также высоко ее почитали и уважали; и /6/ подданные и слуги ее двора в близких и далеких землях востока и запада выделялись среди прочих своим достоинством и защитой, которую они имели, и[1533] благодаря ее усердной заботе о каждом из них их жизнь была легкой и беззаботной. И сборщики налогов, шихне и войско, боясь ее гнева, вынуждены были справедливо относиться к народу. И когда бы ни проводился курилтай, или собрание царевичей, и все являлись наряженными и украшенными с величайшим изяществом, она затмевала их всех и своей свитой, и своим войском. И покровительство ее было так велико, что если в правление Каана некоторые мелики вступали в споры с ее подданными из-за налога или купчура, которыми облагались ее вассалы[1534], и позволяли себе лишнее, она посылала гонцов, чтобы доставить к ней этих меликов, и после установления истины их предавали смерти.

А что до ее власти над ее сыновьями и до управления ими, то хоть каждый из них и был ханом и образцом высокого ума, превосходящим других царевичей мудростью и разумом, /7/ тем не менее она всякий раз, когда по причине смерти они ожидали восхождения на трон нового хана, запрещала изменять или нарушать ясы, хотя на самом деле они имели власть и могли приказывать и запрещать. И когда на трон ханства вступил Гуюк-хан и начали расследовать, кто из царевичей отступил от яс, и ввел свои обычаи, и выдал ярлыки и пайцзу, он приказал забрать все ярлыки и пайцзу, которые были выданы после смерти Каана. И на курилтае, в присутствии всех, большинство указов об установлении налогов и назначении или отзыве сборщиков налогов были положены перед царевичами [их издавшими]. И все были пристыжены, за исключением Беки и ее сыновей, которые ни на волос не отступили от закона, и все благодаря ее величайшей мудрости и власти над собой и способности увидеть последствия поступков, которыми пренебрегают даже мудрые и опытные мужи.