— Дорогая, лучше так, чем скрывать от себя свою суть. А это предательство. Понимаешь, кто-то всю жизнь убегает от себя, но такие люди, как мы, так не могут. Я не знаю, какую борьбу ты сейчас ведешь, но ты сильная и ты справишься. Ответы найдутся сами.

Таня замерла. То же самое говорила ей Крис. То же самое говорят все восточные философы. И вот снова. Отпусти. Ну почему она растеряла всю легкость? Вся связь со Вселенной, такая прочная и нерушимая, оборвалась как перетянутая нить. Больше для нее нет знаков.

— Я знаю, о таком просить неприлично, но мне бы хотелось посмотреть, что ты нарисовала ночью.

Сглотнув, Таня крепко сжала телефон в ладонях. За четким «нет» в голове последовало отчаяние. Кто-то должен увидеть эту картину, кто-то должен… Медленно разблокировав экран, она показала его Лауре. Таня не могла смотреть, как меняется ее лицо. Она просто отвела к окну голову.

«Сегодня вечером мы с Крис поехали к Тому. Он живет недалеко от нас, но я еще ни разу не была у него.

Вместо укромного домика на берегу перед нами предстало протяженное здание с белыми стенами. С обеих сторон коридора располагались двери. Мы шли и шли, прямо, не сговариваясь, и остановились лишь в конце, сбоку от выхода на балкон, с которого открывался вид на другие такие же постройки.

На кровати сидел Том и обсуждал с кем-то проект по видеосвязи. На нас он даже не взглянул. Мы молча сели напротив. Крис затянулась электронкой, а я просто водила по сторонам взглядом.

Комната производила совсем не такое впечатление, как это здание. Вдоль стен стояло множество шкафов с, на первый взгляд, не сочетающимися, но все же гармонично стоящими рядом, вещами. Ряды книг по саморазвитию, психологии, бизнес-коучингу отсвечивали своими лакированными обложками. Их прерывала видеотехника, коллекция самурайских масок, статуэтки в модернистском стиле и бытовые вещи, вроде скотча и ножниц.

— Ну что, как доехали? — посмотрел он на меня, резко оторвав взгляд от ноутбука.

— Отлично, — сказала Крис, сев рядом с ним.

Он укусил ее за шею, и та засмеялась. Поднявшись, она задернула шторы, зачем-то включив неоновую подсветку.

— А сколько вы уже вместе? — с чего-то решила спросить я, внезапно сменив устоявшуюся тему.

— Ну, где-то два года, — сказал он, смотря на Крис так, будто влюблен в нее меньше месяца.

— А вы не думали… пожениться?

Они как-то странно засмеялись.

— Мы не собираемся этого делать, — сказала Крис.

— Брак нужен обществу, а не человеку. Так ему легче контролировать нас и наши желания. Для людей он — лишь мнимое чувство стабильности. Они боятся, что однажды партнер уйдет от них, поэтому надеются, что в браке вероятность этого будет меньше. Но они забывают, что он может уйти в любом случае. Так что сделать его своей женой или мужем — это сказать «ты мой», а по-настоящему твоим ничего быть не может. Конечно, мы с Томом хотим всегда быть вместе, но пути в любой момент могут разойтись. Если это произойдет, мы спокойно примем это и все.

Том кивнул.

— Мне кажется, я никогда не смогу принять это. Без «своего человека» жизнь для меня словно теряет смысл.

— Но разве не главное, здесь и сейчас кайфовать от чувств к нему? — спросил он.

— Да, но это как-то потребительски. Ведь настоящая любовь — хотеть дать, а не взять, ты сам говорил так.

— Это никак не противоречит тому, чему Крис тебя учит. Без ярлыка «мое» не будет ревности и желания контролировать партнера. Останется лишь чистая любовь, и ты с радостью будешь делиться ей с ним. Ну, и, в конце концов, — отклонился он к стенке.

— Лучше всякой теории все скажет практика. Двое из трех браков заканчивается разводом. Только неправильным подходом можно объяснить то, почему любящие люди начинают ненавидеть друг друга.

— Но ведь это сложно. Сложно не привязаться, сложно быть готовым всегда отпустить то, что любишь, — возразила я.

Том переглянулся с Крис.

— Этим и занимается школа, в которой состоят ребята.

Они резко смолкли, а потом перевели тему. Напряжение ушло, и больше мы не возвращались к этому».

***

Дмитрий позвонил в тот момент, когда Таня больше всего нуждалась в нем. Оказалось, он был у ее дома. Хотел сделать сюрприз, но именно в этот момент ее не оказалось там. Пока она шла обратно, вид у нее совсем приободрился. Ведь она уже знала, что, оказавшись рядом с ним, ей станет куда легче и радостнее.

Нажав кнопку лифта, Таня замерла. Вспомнила, что не высохшая картина стоит у двери, и Дмитрий может увидеть ее.

Пока она шла до квартиры, сердце, ускорившись, колотило грудную клетку. У угла Таня остановилась и прижалась спиной к стенке. Скрестила руки. Прямо перед ней было окно с узорчатой решеткой. Оно было приоткрыто, и ветер врывался в пространство вместе с шумом улицы. Сирены машин, отсчет светофора, чьи-то голоса на испанском. Таня словно была отделена от всего этого. Она ритмично вдыхала воздух, медленно выдыхая его. Закрыв глаза, она вздохнула в последний раз и открыла дверь в свой блок.

Дмитрий стоял у двери. В руках у него был огромный букет красных роз. Когда она подошла к нему, он убрал телефон и долго смотрел на нее. Радужки его глаз, как две чашки чая, согревали своим теплом, обещая укрыть от забот и печалей. Уголки губ слегка размыкались в стороны. Он был смущен не меньше нее, и она ясно видела это.

— Надеюсь, ваза для них найдется, — произнес он, протягивая ей розы.

Улыбнувшись, Таня поднесла к лицу еще не раскрывшиеся бутоны. Прикрыв глаза, она с наслаждением вдохнула их запах.

— Только не порежься, они с шипами, — мягко сказал он.

— Спасибо. Я… Даже не ожидала.

Дмитрий кивнул и подошел ближе. Таня не сделала ни шагу в сторону. Казалось, из непробиваемого стекла она наблюдает за тем, как он опускает голову к ее волосам и осторожно зарывается в них. Она не движется. Лишь чувствует его дыхание рядом. То, как он целует ее в щеку, а затем отстраняется, обдавая нежной бархатистой улыбкой.

— Может, поставишь их и пройдемся? У меня сегодня выходной, а мы с тобой ни разу не гуляли.

Кивнув, Таня достала ключи из сумочки. Проскочить в квартиру одной не удалось.

— Давай, я помогу тебе, — сказал Дмитрий, взяв у нее букет.

Пока она выбирала вазу, он развернул от стены мольберт. Интерес в его лице сменился удивлением. Затем задумчивостью. Он медленно повернулся к ней.

— По-моему, эта в самый раз, — как ни в чем не бывало, сказала она, ставя на стол вазу. Дмитрий погрузил в нее цветы и обнял Таню. Уткнувшись в кашемировое пальто, она тоже обхватила его.

— Послушай, — сказал он, взяв ее за плечи.

— Я не знаю, что произошло у тебя в прошлом, и никогда не спрашивал об этом. Но я хочу, чтобы ты знала — я ни в чем не тороплю тебя. Если ты не готова…

— Дим…

Она отвела взгляд к мольберту. К отчаянию и боли — тому, что было с ней этой ночью.

— Мне хорошо с тобой. Правда. Но сейчас мне нужно переосмыслить кое-что и понять мое отношение к любви в принципе. Дай мне немного времени.

Он кивнул и как-то нежно, по-отечески поправил ей на лбу волосы. Таня, не шелохнувшись, смотрела на него.

— Пойдем гулять, — прошептал он.

Они вышли из квартиры. К лифту шли молча. Зайдя в него, оба пытались незаметно посмотреть друг на друга в зеркале. Когда это случалось одновременно, они тут же отводили взгляд, едва сдерживая смущенную улыбку.

Солнце пригревало все, на что ложились его лучи. Недавно распустившиеся листья восторженно трепетали на ветру. Воздух насыщался тягучими сладкими ароматами. Все приветствовало весну. Все наслаждалось ее приближением.

Людей на улице стало куда больше, чем когда Таня только приехала в Мадрид. Их шаг сбавил темп, лица стали расслабленнее. Теперь улицы были заняты экскурсионными группами, что с восторженным интересом осматривали здания и памятники. Но вот Дмитрий свернул на менее людную улицу. Посторонний шум стих, и они стали обсуждать выставку, искусство и планы на будущее. На последнее ей было нечего ответить ему. Никаких решений пока не зрело в ней. Все, что ей хотелось — это жить здесь и сейчас и наслаждаться моментом. Тем, как они с Дмитрием идут вдоль ягодных деревьев, как ветер колеблет ее волосы, а душа пытается ощущать это все так же ярко, как раньше.