На занятии они почти не переглядывались с Крис. С невозмутимым видом та накладывала на холст краску. Серьезно и отстраненно. Словно вчера не прожигала парней взглядом.

Таня пыталась надеть на лицо те же чувства. Вытеснить из себя жизнь, оставить в душе лишь искусство. Но, заглядывая вглубь себя, она находила в ней лишь сплошной хаос.

Голос Хуана вывел ее из раздумий.

— Пойдем со мной.

Таня обернулась к нему. Его взгляд, как всегда, лучился теплом, но сейчас в нем проглядывало что-то еще. Напряжение у губ не оставляло сомнений в этом. Поднявшись, она проследовала за ним. Вместе они прошли вдаль учебного зала и поднялись на мансарду. Каждый шаг по лестнице словно отдавал электричеством в ноги.

— Присядь, — указал Хуан на кресло, расшитое красными нитями.

Таня ни разу не была здесь. Стены комнаты заполняли веера, часы, предметы декора и фотографии. Если бы не волнение, она бы с интересом принялась рассматривать их и работы Хуана, оборачиваться на вид с крыши здания.

— Что-то случилось? — негромко спросила она.

Он глубоко вздохнул, предложив ей чаю. Она отказалась. Тогда Хуан перешел к делу.

— Я беспокоюсь за тебя, Таня. Вы подружились с Кристиной и тебе это, безусловно, полезно. Талантливым художникам всегда полезно быть вместе. Так они обмениваются идеями, расширяют видение друг друга. Но в чем-то это и опасно.

Он сделал паузу, но Таня ничего не ответила ему. Хуан продолжил.

— Сеньориту Догмар я знаю уже довольно давно, но многое в ней по-прежнему для меня загадка. Я прошу тебя быть осторожнее. Ты, твой художественный стиль, твой путь не должны пострадать из-за ее влияния. Будь осторожна. Я еще поговорю с ней.

Спускаясь в зал, Таня поймала на себе взгляд Крис. Вопросительный, полный недоумения, и, в то же время, детского любопытства, словно перед походом на карусели. Вскоре Хуан позвал ее. Каблуки стали звонко отбивать шаг по лестнице.

***

— Что он сказал тебе?

Крис махнула рукой, тут же затянувшись «айкосом». Пар у ее лица в сочетании с черными смоки айс делал ее образцом «героинового шика». Пряди волос путались на ветру и липли к губам, но она не спешила поправлять их.

— Ничего особенного. Мы мило попили чай, обсудили выставки, потом Хуан рассказал о своих внуках, о том, как скучает по ним.

Она замолчала, подставив лицо под редкие капли дождя. Словно нашла освобождение в нем и тяжелых облаках, медленно проливавшихся на землю.

— И все? Мне он сказал, что поговорит с тобой о… влиянии на меня.

Крис усмехнулась.

— Интересно. И что он сказал тебе?

Берег закончился, и девушки вышли к скалам. Они взобрались на небольшой холм рядом с ними. Сев под ветвями земляничника, Таня пересказала суть разговора с Хуаном. Крис молча слушала ее. Лишь иногда она закатывала глаза и посмеивалась, не выпуская из губ «айкос».

— Боже, как меня демонизируют. И что, он сказал тебе не общаться со мной?

Ее голубые глаза искорками обратились к ней.

— Просто быть осторожнее.

— А сама ты что думаешь?

Таня пожала плечами и уткнулась носом в колени. Ветер с силой всколыхнул ее кудри, обдав оголенные щиколотки холодом.

— Думаю, все происходящее нужно мне. То, что я здесь, в этом лагере, какой-то знак. А даже если это не так… Я не в том состоянии, чтобы думать о протянутой мне ветви, ведь я тону. Кстати… Кирилл написал мне.

С довольным видом Крис откинулась к стволу дерева.

— Поздравляю. И что же?

— Что мы поговорим, когда я вернусь в Питер. И все, больше ни слова. Мне страшно, Крис. Вдруг он скажет, что мы должны расстаться из-за той фотки?

Крис с усмешкой взглянула на нее. На широко раскрытые глаза, сверлящие небо карим сводом. Настрой тут же изменил ей.

— Ну, что ты, эта фотка — шанс избежать этого. Теперь ты — вновь цель, которую нужно достигать, а не пропащая овечка. Я вот что тебе скажу. Правду жизни. Если в отношениях один летит навстречу, то другой отдаляется ровно на столько, чтобы сохранить баланс внимания. Ты показала, что тебе плевать на него, и теперь его черед бежать за тобой. Так что не грусти.

— И по-другому никак? Без этих гонок? — спросила она тихим голосом.

Крис покачала головой.

— С такими парнями, как Кирилл, точно нет. А у людей более уравновешенных эта игра ведется не так явно, но она тоже есть. В отношения нельзя нырять с головой, зайчик. Только так можно остаться счастливым в них.

Это был их последний день в лагере. Утром им предстояло ехать в аэропорт. Они молчали, и теперь в их тишине слышалось, как исчезает этот миг в порыве ветра. Отведенный месяц пролетал перед взором Тани, и теперь ей казалось, что каждый день можно было провести куда лучше, если бы не терзавшие ее мысли. Но теперь уже все. Оставался лишь этот вечер и будущее, что замутненной краской пролегло перед ней.

— Куда ты полетишь завтра?

Крис все так же смотрела на горизонт, паря «айскос».

— Завтра… Я останусь в Мадриде. А потом, как знать, может, отправлюсь в Индию, а, может, в Канаду или прилечу к тебе в Питер.

— Правда? — загорелась надежда в ее глазах.

Крис с улыбкой повернулась к ней.

— Я понимаю, почему ты спрашиваешь. Боишься, мы больше не увидимся, и это, конечно, самый логичный исход нашей встречи. Но, я думаю, время для нас еще найдется. Почему-то я уверена в этом.

Солнце, наконец, показалось над горизонтом. На издыхании оно все же решило отдать последние лучи планете. Волны под ними стали голубеть, и вновь привлекли к себе внимание девушек. Они замолчали, наблюдая, как золотистые отсветы обнажают собой дно реки. Его каменистые изгибы.

— Как ты научилась отпускать людей? — как-то само выскользнуло у Тани.

Крис с интересом взглянула на нее.

— Я всегда была такой. Мне казалось естественным то, что пути расходятся. Даже в природе животные отпускают своих детей, когда те начинают добывать еду самостоятельно. Родители им больше не нужны, и все уходят по своим дорогам. У людей немного иначе. Однажды друзья или партнер свернут туда, куда им нужно. Ты поймешь, что была на их пути лишь поворотным пунктом. Конечно, есть и те, кто проводят вместе всю жизнь, но это не идиллия. Это значит, что их цели всегда совпадали. Случайно оказались проложены рядом. Люди будут вместе, пока счастливы друг с другом. Держать кого-то из чувства привязанности — просто психологическая незрелость. Кстати, я рада, что наши пути встретились.

— Я не знаю, где мой путь.

— Узнаешь, — поднялась с пледа Крис, подав ей руку. Таня улыбнулась, тут же посмотрев в небо.

Закат в тот день был удивительно красивым.

— Такси, такси, — раздавались голоса, пока Таня протискивалась сквозь толпу. Она всматривалась в лица, искала высокую фигуру, пока люди в суматохе проносились перед ней. В мокрых куртках, прячущие в шарфах покрасневшие щеки. Они окончательно развеяли послевкусие испанского уюта.

Прижавшись к стене, Таня набрала номер Кирилла. Недоступно. Паника волной захлестнула ее.

Людей вокруг нее от чего-то становилось все больше. Все они сливались в одну суетливую массу, надежно пряча в своих рядах одного единственного человека. Хотя Таня уже начала сомневаться в этом.

Сделав глубокий вдох, она покатила чемодан к выходу и, вздохнув еще раз, приготовилась подставить дрожащее тело холоду.

Метель тут же приняла ее в свои объятия. Хлопья снега, как заостренные клинки, с силой врезались ей в щеку. Они липли к лицу и, тая, смешивались с ручейком слез на разгоряченной коже. Странно, но Тане была приятна и эта боль, и онемение в пальцах. Лучше чувствовать их, чем гонять в голове одни и те же мысли.

Сквозь пелену на глазах, она искала терминал для входа в аэропорт. Решила сесть в одной из кафешек и подождать Кирилла там, если он все-таки выйдет на связь с ней. Пройдя досмотр, Таня изо всех сил сдерживалась, чтобы не броситься проверять телефон. Остановиться прямо в центре зала и разжать заледеневшие пальцы, несмотря на толпу, чемодан в руках и понимание того, как бессмысленны и глупы ее действия.