Губы затряслись, и Таня отвернулась в сторону.

Сцены в больничной палате пронеслись в ее голове старой потрескавшейся пленкой. Она так давно не вспоминала их. То, как поехала одна на такси среди ночи, как врач поймал ее перед входом в палату. Рассказал, что у папы случился сердечный приступ перед вылетом в командировку. Что никто не знает, почему это вышло — у него никогда не было проблем с сердцем.

− Мы не все можем предугадать. Бог забирает лучших, − сказала медсестра, идя мимо Тани. Та стояла у стены, не в силах зайти в палату.

Эти слова совсем не успокоили ее. Папа, ее любимый папочка столько раз говорил ей, что все в этой жизни не случайно. Что она будет относиться к тебе так же, как и ты к ней. И она всегда верила в это. Папе везло − счастливая возможность всегда поджидала его за углом, пока все видели в ней лишь проблему. Он любил жизнь больше, чем кто−либо, а она убрала его. Не дала получить заслуженное место старшего геолога, увидеть внуков или хотя бы как дочь закончит школу. Нет, тридцать шесть лет и все. Даже Пушкин прожил больше.

Таня глубоко вздохнула, смотря в потолок.

− Папа умер, и все изменилось. В школе я почти ни с кем не общалась. Стала призраком, невидимкой. В душе была дыра, которую заполняла лишь боль ночью. Я просто не знала, как жить. Казалось, все, что мне важно, так же покинет меня.

Так и случалось. Друзья перестали пытаться оживить меня, мой парень уехал в другой город, ничего не сказав мне. Мама изменилась. Всю свою боль она глушила работой, словно и забыв обо мне. А я так нуждалась в ней…

Кирилл крепко обнял ее. Его толстовка быстро промокла от слез. Он покачивал ее как ребенка, прижав к груди ее голову.

Они долго молчали. За окном проезжали машины, слышался смех. Ветер сотрясал провода и иногда заглушал его.

Кирилл плавно поглаживал Таню по спине, отслеживая ее дыхание. Она вжалась в него как котенок и, успокоившись, медленно подняла на него взгляд.

− Мне сложно доверять жизни, хоть я и безмерно люблю ее. Второй раз я уже не склеюсь.− Послушай, − Кирилл сел у ее ног и взял за руки.

− Все это ужасно. Я понятия не имею, каково это − терять близких. Вряд ли мне удастся даже представить такую боль, но я очень сочувствую тебе. Конечно, прошло еще мало времени, но ты не сможешь всегда убегать от любви, от жизни. Мы падаем и загораемся вновь. Теряем и вновь находим. Я обещаю, что не причиню тебе боль. Понимаю, от меня это странно слышать. Но после того, что ты рассказала, я убежден, что никогда не поступлю так. Слышишь? Никогда.

Таня гладила его по щеке, пока он говорил это. Его порыв был так искренен. Так ярко мерцал огонек в янтарном блеске глаз, что было трудно не поверить ему. Поцеловав Кирилла, она облизнула губы и медленно отстранилась в сторону.

− Я тебе верю.

− Если ты сейчас не готова…

− Полностью я никогда не оправлюсь. Придется броситься с головой в эту бездну. Наверное, ты прав, прожить жизнь в стороне невозможно.

Кирилл слегка улыбнулся, сев рядом с ней на диване.

− Оправишься. Я не дам тебе вспоминать о прошлом. Просто будь со мной, хорошо?

Таня кивнула. Кирилл крепко обнял ее.

Лео мог не идти с ним. Его многочисленные хобби и так неплохо обеспечивали его. Программирование, дизайн, ремонт самой разной техники. Их было гораздо больше, и когда Лео рассказывал Кириллу об очередном увлечении, тот лишь смеялся над ним. Оба знали, что через месяц оно потеряет для него всякий интерес. Но даже к этому факту он относился с полным равнодушием.

− Я удивляюсь тобой. Ты — одаренный парень, все схватываешь налету. Если бы ты вложил все силы во что-то одно, то стал бы лучшим.

Лео лишь скучающе отвечал ему:

− Приятель, ну не все же, как ты, могут дышать у гитары всю жизнь. Даже ударные для меня — лишь занятная медитация. Ну и людей надо иногда видеть. Без рока я бы даже не выходил из дома.

С такой же мотивацией он иногда шел с Кириллом играть в метро. Обычно тот зарабатывал один, но в свободные дни Лео встречался с ним на Адмиралтейской.

Так случилось и в этот день. Вместе они зашли в вагон. Десятки скучающих глаз вяло обратились к ним.

− Доброе утро, − поприветствовал Кирилл публику.

− Хотим поднять вам настроение парочкой культовых песен и, конечно, будем рады вашей поддержке.

Он кивнул Лео. Сквозь шум поезда прорезался звон тарелок. Кирилл словно растворился в нем. Каждая клетка его тела внимала ритму, насыщалась энергией из самых недр души. Он словно забыл, что находится в метро. Движимый порывом, какой-то страстной волей к жизни Кирилл рассекал руками воздух.

Его голос — кристально чистый баритон с первых нот пробудил зрителей. В их взглядах не осталось и следа былой скуки. С завороженными улыбками люди смотрели на то, как потекла подводка у его глаз, как разгоревшись до экстаза, их огонь стал рвать на ионы воздух. В этом было что-то потустороннее, неведомое. Тогда он жил. Жил по-настоящему.

Кирилл и сам не заметил, как вагон плавно затормозил на соседней станции. Аплодисменты тут же сотрясли его. Люди сами подходили к нему и, кладя купюры в гитарный кейс, до последнего не сводили с него взгляда. Они словно очнулись от наваждения, когда он вышел из поезда.

Лео потрясенно взглянул на друга.

− Что это с ними? Ты, конечно, всегда с ходу покоряешь их, но сегодня они нас прямо балуют.

Кирилл словно не слышал его. Лишь одна мысль прочно владела им — на этой станции учится Таня. Она где-то рядом, совсем близко отсюда.

Он усмехался собственной наивности, ища взглядом ее мандариновое пальто. Стайки прохожих сновали мимо него, и, конечно, в них не было никого похожего на Таню. Никто не умел держаться с той же грацией и изяществом как она. Ни один взгляд не излучал такой любви к миру.

− Ты меня слышишь? Нежная усмешка тут же стерлась с его лица. Он вопросительно взглянул на Лео. Кирилл понятия не имел, о чем тот только что говорил ему.

− Извини, я задумался. Пойдем в поезд.

Лео поспешил за ним. До конца дня они больше ни о чем не говорили друг с другом.

Лишь поднимаясь по эскалатору, Кирилл вернулся к прошлой теме.

− Ты прав, что-то не так с этим днем. У меня куртка сейчас порвется от денег, − шутливо показал он на переполненные карманы.

Лео кивнул ему.

− Посмотри, сколько нам скинули на карту.

Глаза Кирилла округлились от шока. Он не помнил, чтобы когда-то получал хотя бы половину этой суммы.

«А ведь Таня бы просто пожала плечами на это», − тут же пришла ему мысль в голову. «Сказала бы, что я снизил важность, и поэтому Вселенная решила помочь мне».

Улыбка показалась на его лице. Ведь уже завтра они встретятся с ней.

Воздух был пропитан свежестью. Недавно прошел дождь, но небо словно не знало об этом. По нему розоватыми перьями струились облака, иногда прикрывая собой золотистый диск солнца.

− Ну что, мы к тебе?

Кирилл кивнул. Их разговоры на крыше уже давно стали традицией. Прихватив собой бутылки с пивом, они направились к его дому.

Свесив над городом ноги, Лео затянулся вейпом. Кирилл достал сигареты. Его глаза безотрывно смотрели на горизонт. На игру чаек, блеск шпиля Петропавловской крепости. В очередной раз он подумал о том, как удивительна эта осень. Яркие краски почти каждый день вспыхивали в небе.

− Ден говорил тебе, что нас позвали на фестиваль в Москву? — спросил Лео, выпустив изо рта облако пара.

− Нет. Подожди, на «Олимп рока»?

Лео кивнул ему. Кирилл с удивлением покачал головой. Ветер с силой трепал на лице его челку, но он словно не замечал этого. Взгляд ушел в себя, наполнился раздумьями. Всем, что так долго тяжелило ему душу.

− После него он сразу уедет, да? Он что−то говорил вам?

− Нет, просто твердит всем, что лучше сразу взять у него автограф.

Отвернувшись, Кирилл стиснул зубы. Тяжелый вздох друга передал собой все его чувства. Прежняя злость уступила место тоске. Разочарование черной кровью разлилось в его сердце.