Раздался громкий, слышный даже сквозь заложенные уши треск, завоняло горелой курицей, а щупальца тумана испуганно отхлынули от внешнего круга.

— То-то же! — злорадно воскликнул Дарен. — У меня не забалуешь!

Он утёр вспотевший лоб. Двойное обережное заклятие отняло немало сил. Зато вышло на удивление ладно!

Дарен уселся прямо на песок в центре круга.

— Сирина…– прошептал он, — Сирина…где же ты?

Дарен не сомневался, что воительница каким-то образом сумела послать ему вещий сон. А значит теперь, когда до неё осталось рукой подать, он должен её почуять. Обязан!

Воспитанник ведьмы закрыл глаза и сосредоточился. Сейчас он сидел в полной тишине. Отхлынувший на три шага от обережного круга туман зловеще клубился, но больше никаких враждебных действий не предпринимал.

Медленно уходили мысли и желания. Перед внутренним взором Дарена мелькнула Заряна, Васса, Илья и Сирина. Он перестал ощущать затёкшие ноги и хруст песка на пересохших губах. Начавшая было его мучать жажда отступила.

А Дарен всё сидел и сидел. Туман боязливо выбросил парочку щупалец, те коснулись в воздухе границы обережного круга, мелькнула яркая вспышка, и они осыпались серым пеплом. Воспитанник ведьмы не обратил на это ни малейшего внимания.

Он, наконец, достиг того состояния, путь к которому у горстки избранных занимает десятилетия постов и молений. Как же так получилось? А он и сам не знал.

Дарен отыскал пустоту в себе, где не было места горю, гневу, отчаянию, зависти или злости. То состояние, о котором когда-то ему говорила Сирина. Здесь был только лишь мрак, прорезаемый редкими вспышками багрового пламени.

Теперь Дарен как будто висел где-то в пустоте. Он не чувствовал своего тела, но видел многое. Постепенно окружающий его мрак начал рассеиваться, и далеко внизу он разглядел самого себя, сидящего в центре обережного круга.

Взор Дарена легко пронзил облака тумана. ВОТ ОНО! Клинки чёрных скал оказались буквально в полусотне шагов от обережного круга. Повинуясь его воле, они словно бы приблизились и Дарен увидел…

— СИРИНА! — вскрикнул он и открыл глаза.

Луна вышла из-за туч, и туман больше не скрывал дорогу. Для Дарена он стал лёгкой серой дымкой, которая никак не могла ему помешать.

— За те слова, которые не были сказаны, — тихо сказал он и встал с песка.

— За те поступки, которые не были сделаны, — Дарен перешагнул двойной обережный круг. Костяной кинжал в его руке принялся наливаться зелёным светом.

— Прости меня! — крикнул Дарен и рубанул крест-накрест двуручником по окружившей его дымке.

Клинок окутался голубым сиянием, и откуда-то издалека раздался вой боли и ярости.

— Сирина! — снова крикнул Дарен. — Я иду к тебе!

Туман окончательно истаял. Теперь Дарен стоял на узкой полоске песка. И как он только мог здесь бродить так долго⁈

Воспитанник ведьмы ринулся вперёд. В ушах что-то булькнуло и слух вернулся. Клинки в руках Дарена засверкали совсем уж нестерпимым светом. Вот она, скала, к которой прикована Сирина! И как же воительница изменилась….

Седые, ломкие волосы, пожелтевшее лицо и лишь глаза…они остались такими же яростно-голубыми, какими их помнил Дарен.

Он замер, и его сердце сжалось от горя, увидев, во что превратилась некогда грозная воительница. На шее Сирины висело нечто вроде ошейника, туманный поводок от которого уходил на десяток шагов и терялся в пятне мрака, имеющим отдалённое сходство с человеческой фигурой. От этого же пятна отходили несколько туманных щупалец, соединённых с…ещё одним человеком⁈

Лысый, одетый в рваный балахон, он голыми руками лихорадочно вырисовывал на песке круговые руны.

— Стой, — прошипел человек, почувствовал на себе взгляд Дарена. — Ни шагу дальше!

Чернокнижник говорил непонятно на каком языке, шипя и растягивая гласные, но Дарен его почему-то понимал.

Колдун посмотрел на него чёрными глазами и гневно прошипел:

— Я знаю тебя! Ты убил моего ученика и прогнал Чуму!

— Он сам упал! — невпопад ответил Дарен.

«До него десяток шагов, не больше. Один удар меча и всё закончится, — подумал Дарен.»

— Только дёрнись и она умрёт! — словно прочитав его мысли, сказал колдун.

Туманный ошейник на шее воительницы слегка ужался, она захрипела, а из её голубых глаз покатились слёзы.

— Не надо! — вскрикнул Дарен. — Не мучай её! Я стою на месте.

— Мечи и кинжал! — чернокнижник дернул головой. Или это тьма дернула за щупальце, присосавшееся к его затылку? — Брось их!

— Отпусти её! И мы уйдём! Даю слово! — звонко крикнул Дарен и сделал едва заметный шаг вперёд.

«Главное, этому козлу зубы заговорить! Один удар сердца на смену облика и один на рывок. Только вот успею ли?»

Чернокнижник оскалился, но сказать ничего не успел. В небе что-то сверкнуло и раздался громовой удар, да такой сильный, что аж земля задрожала!

«Вот он, мой шанс!»

Левой рукой Дарен метнул кинжал прямо в лицо отвлёкшемуся колдуну, а сам бросился вперёд. Тело скрутила вспышка лютой боли, затем раздался треск разрываемой одежды. Он успел сменить облик и рубанул мечом прямо по туманному поводку, ведущему к шее Сирины, а затем атаковал пятно мрака. Горящий голубым огнём клинок разрубил его пополам!

Снова раздался удар грома, а затем пришла тишина…

Они сидели возле входа в пещеру. Сирина, перевязав тесьмой свои волосы цвета спелой пшеницы, помешивала деревянной ложкой булькающую в котелке похлёбку, а Дарен любовался её ладной фигурой.

После того, как они прибыли с острова Бьён, объединённое войско Заруб-града и Порченого Леса изгнало Велеса и на измученную землю наконец-то пришёл покой. Илья и Василиса остались в Заруб-граде, а Дарен вместе с Сириной вернулись в Великий лес и стали жить на Утёсе…

Где-то раздался далёкий удар грома, и Дарен нахмурился. Какая-то ускользающая мысль всё не давала ему покоя, словно он забыл что-то важное и никак не может вспомнить. Только вот, что?

— О чём задумался? — лукаво усмехнулась воительница.

— Да так…– Дарен в который уже раз залюбовался её идеально очерченными губами. Как же ему повезло, что она решила быть с ним, а не с Ильёй!

Снова ударил гром. На этот раз он отдался тянущей болью в левом виске.

— Близится буря, — тихо сказала воительница. — Пойдём…я утолю твои печали.

Она взяла Дарена за руку. От прикосновения её пальцев всё его тело пронзил жар жгучего желания. Дарен хорошо себе представил, как сейчас станет целовать эти прекрасные губы, гладить высокую грудь и ласкать задорно торчащие соски. Он посмотрел ей в глаза и замер. На мгновение ему показалось, что где-то в глубине синевы появилось пятнышко мрака. Дарен моргнул и наваждение исчезло.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Сирина.

— Скажи…почему ты осталась со мной? — хрипло спросил Дарен.

— Потому что…я люблю тебя…– тихо ответила Сирина и покраснела.

Снова совсем близко ударил гром. В этот раз боль пронзила Дарена от головы до пяток и, как не странно, прояснила мысли.

— Никогда…– прошипел он. — Никогда она мне такого не говорила!

Дарен с силой оттолкнул от себя Сирину и бросился с Утёса прямо в обрыв. Он не почувствовал удара о землю, лишь на мгновение потемнело в глазах.

Застонав, Дарен приподнял голову. Он лежал спиной на чёрном песке, а меч валялся в паре шагах от него. Прикованная к скале Сирина почти освободила одну руку, а от тела колдуна осталась лишь горстка пепла. Костяной кинжал, который Дарен метнул в него, куда-то пропал, неужели тоже в пыль рассыпался⁈

Снова ударил гром. Дарену показалось, что где-то высоко в небе он увидел холодное и прекрасное лицо. Морана⁈

Закряхтев, словно столетний дед, он поднялся. Туманная фигура стояла на краю рунного круга. Вокруг неё в воздухе зажигались и гасли колдовские символы.

Дарен поднял меч и прохрипел: «Сдавайся! Твой морок развеялся…Охранные чары пали…ты больше не скрыт от взора богов!»

В глазах у Дарена слегка двоилось. Очень уж сильным оказался морок, куда его загнала эта тварь! Чудом спасся…просто чудом.