Волшебная Страна. Он в Волшебной Стране. На родине всех сказок. В королевстве фэйри. В запретном краю. В стране, откуда ни один человек не возвращался живым, где правят Сумеречный Король и Повелитель Бурь.

– Я ценю твою выдержку, – сказал дед негромко. – Ты не доверяешь мне. Это правильно. Ты совсем не знаешь меня и чего от меня ждать.

– Вы правы, сударь. К тому же я вообще не люблю говорить лишнего, – ответил Гайвен, прожевывая сочную мякоть. На мгновение он почувствовал себя так, будто разговаривает с кем-то из иберленских аристократов – например, с Рейсвортом. Те тоже старались произвести хорошее впечатление. Если этот человек, вернее это существо, пытается расположить его к себе, расслабляться не стоит. – Когда Бердарет Ретвальд явился в Тимлейн, – продолжил юный Ретвальд, – он уверял, что пришел из Закатных королевств. Я никогда в это не верил. Территории Медоса давно отвернулись от нас, и ни один корабль не пересекал западного моря. Бердарет мог придумать такую ложь только ради сокрытия неприемлемой в Иберлене правды. Получается, он был фэйри?

– Был. – Черноволосый мужчина тоже взял с тарелки грушу и откусил. Чуть склонил голову к левому плечу – его шейные позвонки громко хрустнули. – Мой сын не был человеком, как и я сам. Как ты понимаешь, беглецов с севера уже тысячу лет не принимают к югу от Каскадных гор. Он изучал магию здесь, у меня, но предпочел найти себе трон на человеческих землях. Бердарет придумал себе фамильное имя – то самое, которое носишь теперь и ты.

«Древняя кровь». – Гайвен сдержал усмешку. Звучало правдоподобно. Еще мать сказала однажды, будто Ретвальды напоминают ей темных фэйри из сказок. После Войны Смутных Лет нелюдей и в самом деле не жаловали в королевстве Карданов. Был заключен договор между Карданами и Сумеречным двором о запрете эльфам и прочим нечеловеческим племенам селиться южнее Каскадных гор. Айтверны остались едва ли не единственными, кто смешался с людьми. Если один из фэйри решил захватить тимлейнский трон, когда прежняя династия пресеклась, – разумно, что он скрыл свое происхождение. Только зачем сиду ввязываться в подобные авантюры?

– Как я слышал, – осторожно заметил Гайвен, – существа вашей природы бессмертны. Эйдан Айтверн отказался от своего бессмертия ради любви к леди Гвендолин Шарентар, однако это, как и пример дома Фэринтайнов, считалось исключительным случаем. Зачем вашему сыну жертвовать вечностью ради тех двадцати пяти лет, что он провел на тимлейнском троне?

Лицо нелюдя дрогнуло будто от с трудом сдерживаемой гримасы.

Он подался вперед – так, что лампы хорошо осветили его легкую седину, его морщины, его усталые глаза и потрескавшиеся сухие губы. Он не выглядел вечно юным фэйри из сказок. Он вообще не выглядел фэйри. Артур Айтверн или Эдвард Фэринтайн и то куда больше напоминали эльфов, нежели он.

– Я похож на бессмертного? – спросил хозяин замка Керлиндар. – Если я бессмертен, отчего я так стар? – Гайвен не ответил, не сводя взгляда с лица того, кто назвал себя отцом его прадеда, и тогда сид продолжал: – Мне две тысячи лет и три сотни, и сейчас я – самый старый из всех, кто живет в королевстве Сумерек. Я смог дожить до этого возраста лишь потому, что моя кровь – старше и чище, чем кровь прочих. Редкий из Народа в последнюю тысячу лет доживает до шестисот. Моему сыну Бердарету было три сотни лет, и он был слаб телом. Возраст уже отразился на нем – слабостью и хворью. Едва ли он протянул бы еще столетие. Что лучше, скажи мне: исчахнуть за сто лет вечным наследником опального лорда или двадцать пять лет просидеть на вашем Серебряном Престоле? Он решил, пусть его смерть окажется осмысленней жизни.

– Я не знал, – сказал Гайвен тихо. – Мы в самом деле думали, что вы живете долго.

– Жили когда-то. Поколение, что предшествовало моему, жило и три тысячи лет, но вряд ли я разделю их судьбу. Мы вымираем, Король Чародей. – Сухие губы изогнулись в подобии усмешки. – В этом мире сейчас обитает, наверно, больше пятисот миллионов смертных человек, и будет скоро еще больше, а знаешь, сколько осталось Народа Дану? Тех, кого вы зовете эльфами? Чуть больше тридцати тысяч на все королевство Сумерек. Двадцать тысяч – на родственные сидам племена, считая альвов, тилвит тэгов и сэлки. Еще примерно двести тысяч – на карликов, гоблинов, пикси и прочие малые народности. Срок жизни сидов гаснет с каждым поколением, и детей у них тоже рождается меньше. Сочетаясь браком с людьми, они умирают быстрее. Без этого – медленнее.

– Вы говорите «они». Вы – не эльф? Не сид то есть? Тогда кто же вы?

– Кто-то, происходящий от куда более древнего корня, – ответил ему собеседник надменно.

– Это увлекательно слушать. Однако полагаю, мне стоит прервать вас и осведомиться, как вас зовут. Вы знаете мое имя, но я не знаю вашего, хоть вы и называете себя моим родственником.

Мужчина взял с тарелки еще одно яблоко – и перебросил Гайвену. Юноша без труда поймал.

– Хорошая реакция, – отметил незнакомец. – Думаю, ты неплохо фехтуешь. Некоторые вещи у нас в крови, и от них не сбежать. Мое имя тебе известно. Я – Шэграл Крадхейк, тот, кто звался лордом Дома Метели. Я сын Трайгара Крадхейка и брат по матери Эйдана Айтверна. Я происхожу из второй линии Драконьих Владык, старшей на текущий момент. Я отец Бердарета Ретвальда, первого в твоем доме. Я твой прапрадед.

Повелитель Бурь. Темный Владыка. Бледный Государь.

Эти прозвища – и еще полсотни других. Предводитель темных фэйри, что обрушились на Иберлен в год его основания. Поклявшийся, если верить преданиям, на корню истребить человечество. Побежденный собственным братом в битве на холме Дрейведен и сгинувший в полуночной тьме тысячу лет назад. Из всех страшных сказок на свете эта была наихудшей. Теперь демон из этой сказки сидит напротив него и рассуждает о модных романах. И даже не похож на демона. С виду – такой же человек, как все.

Только ему, по собственным словам, больше двадцати столетий.

– Я не вижу свиты из ходячих мертвецов, – сказал Гайвен, радуясь, что его голос не дрогнул. – Вы сидите не на троне из куска смерзшегося льда. Пьете тоже не из ледяного кубка, да и вовсе не кровь вроде бы, – кивнул юноша на бутылку вина.

Шэграл Крадхейк криво усмехнулся и покачал головой:

– А где верные тебе демоны, Гайвен Ретвальд? Те твари из Бездны, которых ты призвал из преисподней? И которые разорвали на части Джейкоба Эрдера. Где тени неупокоенных душ, что толпой следуют за тобой по пятам? Я не похож на героя историй о себе. Но про тебя тоже сложили историю, и я вижу, она далека от действительности. Ты видишь старика, я вижу мальчишку. Так что давай забудем истории и поговорим как взрослые люди. Или нелюди. Или кем нас стоит назвать.

– Я осведомлен, – заметил Гайвен осторожно, вспоминая разговор с Артуром, состоявшийся в Стеренхорде, – что Повелитель Бурь происходит из дома Драконьих Владык. Однако мне сложно поверить, что во мне течет его кровь. – Он чуть помедлил. – Ваша. Я не знаю, – признался юноша честно, – как мне реагировать на сказанное вами. Если это все – не дурная шутка.

Усмешка того, кто звался в Срединных Землях Темным Владыкой, сделалась шире.

– Это не дурная шутка.

– Хорошо. – Гайвен взял грушу. Он почувствовал легкий голод – каким-то отдаленным краем сознания. – Я постараюсь… – Прикрыть на секунду глаза, выровнять дыхание, успокоить бешено скакнувшее сердце, не думать ни о чем. – Я постараюсь осмыслить сказанное вами.

– Ты хорошо держишься. Впрочем, я не ждал другого от своего наследника. Хочешь спросить меня о чем-нибудь? Задавай мне любые вопросы, я отвечу. Ты мой гость и родич, и я постараюсь удовлетворить твое любопытство.

– Расскажите мне все, если вас не затруднит.

– Все – это слишком много. Или ты пожелаешь, чтобы я рассказал тебе всю историю этого мира? По крайней мере ту ее часть, к которой имела отношение наша семья? – Сид говорил слегка издевательски. Что-то непонятное сквозило в его глазах. И взгляд его был таков, что верилось – этому человеку… этому существу действительно больше двух тысяч лет от роду.