Айна посмотрела на кузена – и словно почувствовала его смятение. Сделала шаг вперед. Взяла его руки в свои. Лейвис вздрогнул, сделал попытку отступить, но не смог.

– Мы падаем, – сказал он беспомощно. – Это не тонуть в болоте, как ты сказала, это падать в бездну. Я видел сегодня утром кошмар. Не помню про что. Кажется, о пропасти, в которой не было дна. Вот в эту пропасть мы сейчас упадем.

– Успокойся, – сказала Айна, крепче сжимая его пальцы. Внезапно вспомнился сегодняшний странный сон. Там тоже была пропасть, на тысячи миль простиравшаяся в пылающее чуждыми солнцами никуда, – а еще крылья, на каждой грани которых отражался солнечный свет. И эти крылья выглядели достаточно сильными, чтобы преодолеть любую бездну. – Мы – драконы, Лейвис. Мы не упадем. Мы взлетим.

3 сентября 4948 года

Тьма окружала его, и каждый шаг последнего Ретвальда был шагом тьмы.

Тьма защищала и спасала, тьма стала щитом и доспехами, обретшей силу рукой отца и обретшей любовь рукой матери – всем, чего Гайвену не хватало доселе. Тьма звенела в его ушах, пряталась в складках плаща, собиралась в уголках глаз. Ее голос был мягок и добр.

Ее голос говорил правду – ту правду, которой он прежде не желал замечать. Ту правду, от которой он прятался, которую отрицал в наивной вере, что в этом городе у него еще остались друзья.

«Все время, что ты пытался править ими по справедливости, они готовились вонзить нож тебе в спину. Все эти вельможи, что клянутся тебе в верности, уже подготовили твое свержение. Я слышал их предательский шепот, не доносящийся до твоего трона. Видел переглядывания, не замечаемые тобой. Видел, как сменяются часовые, как готовится быть обнаженным оружие. Сегодня они возьмут тебя под стражу – на глазах у всего королевства, дабы засвидетельствовать твое падение. Сейчас, стоит тебе перешагнуть порог зала, в котором ты назначил приветственный пир».

«Если это измена, – отвечал мысленно Гайвен, глядя, как склоняют спины в поклонах слуги, пока он вышагивает к распахнутым дверям Сиреневого зала, где уже собрались лорды Иберлена, готовясь встретить его, – если это измена, я покараю изменников первым. Я не намерен разделить судьбу отца».

«Кто встанет на твою сторону? Они предали тебя, все».

«Мой первый министр. Артур пошел бы ради меня на смерть. Уже ходил. Артур не оставит меня и сейчас».

«Он сам остался один, как и ты, преданный соратниками и вассалами. Вдвоем вам не выстоять против целой страны. Тебе нужно бежать. Я открою тебе ворота в пространстве. Почти открыл. Я встречу тебя в моем замке, там мы обсудим, как ты сможешь вернуть себе престол и подавить мятеж. Тебе нужны солдаты, и я подскажу, где их найти. У дома Ретвальдов могут найтись союзники в самых неожиданных местах».

«Ты предлагаешь мне снова бежать? Я набегался. Я уже бежал, когда умер отец. Мне хватило. Теперь я буду драться. Сила со мной, говоришь? Помоги мне ее использовать».

«Я помогу. Но ты совершаешь ошибку, дитя моей крови. Они назовут тебя чернокнижником и демонским отродьем, если ты обрушишь на них свою магию сейчас».

«Ошибку совершили те, кто выступил против меня».

Гайвен перешагнул порог пиршественного зала Тимлейнского замка. Сделал пять шагов и остановился. Гости уже собрались – стояли, ожидая его появления. Были здесь почти все аристократы Коронного Совета, а также их дамы, их родичи, их соратники. Герцог Джеральд со своим старшим сыном Бренданом, граф Тресвальд с супругой и дочерью, Виктор Гальс, лорды Брэдли, Лайонс, Таламор, Манетерли и Хлегганс. Одни из них сражались недавней весной за дом Карданов, другие – за дом Ретвальдов, но сейчас все стояли вместе, словно объединенные общим делом и общей задачей. Так бывает, когда появляется общий враг.

Гайвен видел Лейвиса Рейсворта – чем-то смущенного, озадаченного, почти смятенного. Видел Айну Айтверн, стоявшую под руку с ним, прямую и твердую, такую же недоступную и далекую, как тогда, несчастливой ночью в замке Стеренхорд, когда прахом рассыпалась его любовь. Видел Эдварда Эрдера, широко расправившего плечи и почти небрежно положившего руку на меч. Наследник Шоненгемских скал, тот стоял по левую руку от Айны, словно и не было между их домами вражды.

Фэринтайн и Рэдгар находились в противоположных краях зала, каждый в окружении своей свиты. Фэринтайна сопровождала жена, таинственная королева Кэран, о которой болтали, будто магия ее далеких предков подвластна ее воле. С эринландским владыкой пришли его ближайшие сподвижники, лорды Кэбри и Свон – оба отважные рыцари и ветераны войны, – а также несколько телохранителей. Не хватало только вдовствующей королевы Кэмерон.

Клифф Рэдгар расположился на отдалении от прочих гостей. Слишком воинственный, слишком жесткий, в здешнем обществе он казался осколком какой-то другой, более суровой и честной эпохи. Из всех дворян Иберлена быстрее всего король Гарланда смог бы найти общий язык с Данканом Тарвелом, но Тарвел отсутствовал сейчас в Тимлейне, не желая находиться при дворе. Ни жены, ни сына, ни дочерей рядом с Рэдгаром не было. Только несколько его ближних лордов и избранные гвардейцы. Гарландский король, нахмурясь, внимательно изучал толпу взглядом. Лицо его оставалось, как почти и всегда, непроницаемым. Гайвен до сих пор не понял этого человека и не был уверен, что вообще поймет.

Все были тут. Все явились посмотреть на драму, что вот-вот начнется, знаменуя новый перелом в истории Иберлена. Не хватало только Артура Айтверна. Единственного человека в этом замке, кому Гайвен еще мог верить. «Артур осуждал каждый мой шаг. Возражал, спорил, ругался, поднимал голос почти до крика. И, несмотря ни на что, остался верен. Я верю, что остался. Я, наверно, очень виноват перед ним».

Гайвен шагнул навстречу Роальду Рейсворту, возглавлявшему группу королевских гвардейцев. Остановился, положив ладонь на рукоятку шпаги.

– Граф Рейсворт. Вижу, гости уже собрались. Когда ждать начала банкета?

– Лорд Ретвальд. – Ответ Рейсворта был тих. – Банкета не будет.

Тьма сгустилась. На секунду, по изменившемуся лицу сэра Роальда, Гайвену показалось, что кузен лорда Раймонда тоже видит эту тьму. Во всяком случае, он выглядел встревоженным. «Ты видишь, что я был прав, – раздался бесплотный голос в ушах короля. – Сейчас они выступят против тебя. Собери свою волю в кулак и будь стойким. Мир смотрит на тебя. Я смотрю».

– Что значит – банкета не будет? – Последним усилием воли Гайвен еще сохранял невозмутимость. Поступал так, как учила его мать. Королева Лицеретта говорила, государь Иберлена должен оставаться выше человеческих страстей и подавить в себе любую слабость. «Сегодня слабостью, которую мне полагается подавить, должна сделаться доброта». Одобрение послышалось в шелесте тьмы. – Я вижу здесь и короля Эдварда, и короля Клиффа. Я объявил ужин в честь наших иностранных гостей, и наши иностранные гости пришли. Почему же вы заявляете, что никакого ужина не будет?

– Вам сейчас все в деталях объяснят, сударь, – сообщил Рейсворт сухо. – Не беспокойтесь, без ответов вы не останетесь. – Теперь он смотрел на Гайвена с откровенным презрением. Как, впрочем, смотрел на него и всегда, с того самого дня, как явился в замок Стеренхорд. «Я думал, если назначить этого человека во главе своего войска, это смирит его амбиции и обеспечит покорность. Как я мог так просчитаться?»

«Когда-то, – заметил тот, кто прятался в темноте, – я ошибся точно так же, как ты. Что теперь толку сожалеть? Тебя хотя бы не предавал родной брат – за неимением братьев».

– Я должен сделать объявление. – Джеральд Коллинс выступил вперед, подходя к Ретвальду и Рейсворту. Ступал Коллинс тяжело, опираясь на толстую трость.

В свои шестьдесят герцог Дейревера выглядел девяностолетним. Белые, поредевшие волосы, изъеденная морщинами кожа, согбенная спина. Старый этот вельможа всю жизнь потратил на упражнения в царедворстве, мечтая занять место как можно ближе к трону, и видел в Раймонде Айтверне своего основного соперника на этом пути. За Гледериком Карданом он пошел, надеясь выше Айтвернов вознести свой дом, а в Гайвене, очевидно, усмотрел очередную помеху. Коллинсы держали на себе, через порт Дейревера на Ветреном море, морское сообщение с востоком, а герцогов Запада считали конкурентами и в вопросах торговли, и в вопросах политики. В жилах Коллинсов текло немного крови Карданов, и это лишь подогревало их гордыню.