В тот миг Артуру Айтверну очень захотелось поверить, что слух изменил ему или разум помутился. К несчастью, похоже, это было не так.

– Вы обманули меня, Данкан, – сказал он наконец.

– Обманул, – не стал отрицать Тарвел. – Я сказал, что исполню любой ваш приказ, как регента и наследника трона, но в этом немного схитрил. Вы не отдавали мне никаких распоряжений на предмет Алистера, и я решил, что вправе сам распорядиться его судьбой. Простите меня великодушно, Артур, но затея, в которую вы втянули меня, обречена на неминуемое поражение. Даже если Алистер поддержит нас – мы выиграем сегодняшний бой, но проиграем войну. Запад не предоставит нам значительных сил, ибо, уверен, почти весь примкнул к вашему дяде. Заняв Эленгир, мы окажемся там в такой же западне, как и здесь, и наше поражение станет лишь вопросом времени. Я бы ставил на месяц. Может, недели на три. К тому моменту Рейсворт точно соберет достаточно много людей, чтобы пойти на штурм крепости, а нашим солдатам изменит стойкость. Я не удивлюсь, если наши собственные офицеры предадут нас.

– Вместо этого меня предали вы, – произнес Артур тихо.

Он отвернулся. Посмотрел на друзей. Те не слышали его разговора с Тарвелом. Клифф и Блейр торопливо обедали в компании местных капитанов и лейтенантов, расстелив на земле походную скатерть. Кэмерон сидела на траве, запрокинув голову, и слегка прищурясь глядела в небо, чья синева проступала сквозь прорехи набежавших облаков. Вдова Хендрика Грейдана не казалась сейчас ни гордой, ни воинственной, ни холодной. Наоборот, на ее точеном лице проступало незнакомое, мечтательное выражение, а губы дрожали в намеке на улыбку.

«Интересно, – подумал молодой Айтверн, – а каково пришлось отцу терять мать?»

– Поймите правильно, Артур, – сказал лорд Данкан, и голос его был сейчас как никогда мягок. – Я не горжусь вами как учеником и никогда не радовался нашему знакомству. Я не могу назвать вас добрым человеком или порядочным. Вы горды и надменны. Для вас ничего не значат чувства других людей, и чужие жизни для вас лишь пустой звук. Вы охотно отправите на гибель тысячи, если сочтете, что вам того хочется. Вы часто говорите о чести, но убили своего кузена Александра бесчестно. Так же, как и этих троих вельмож сегодня. Я думаю, ваша честь – это что-то очень обтекаемое, что-то очень удобное в использовании. Некое расплывчатое понятие, рамки которого вы определяете сами.

– Я уже понял вас. Я подлец и мерзавец, которому положено болтаться на виселице. Так сказал сегодня Манетерли, прежде чем я проткнул ему сердце. – Артур резко повернул голову. Отложил точильный камень в сторону. – Тарвел, вы сказали, для меня не существует чести. Хорошо. Тогда ничто, никакая дутая выдуманная честь не помешает мне казнить вас сейчас, как изменника.

– И вы это сделаете? – спросил Данкан.

Артур чуть помедлил с ответом.

– Нет. Ваши люди не поймут. И не поддержат меня после. Скорее всего, они сразу выдадут меня мятежникам, спасая собственные жизни, и на том всей сказке конец.

Они немного помолчали. Артур все так же сидел, с мечом на коленях, Тарвел расположился напротив. Молодой Айтверн подумал, что день едва перевалил за середину, а он уже немыслимо устал. Хотелось выпить, но рассудку следовало оставаться ясным.

– Сами вы почему остались здесь драться? – спросил Артур. – Почему обещали мне помощь, а не выгнали взашей или не передали Брэдли с рук на руки?

– Я не желаю рисковать жизнью своего племянника. Но рискнуть своей жизнью – вполне могу. Вы не слишком нравитесь мне, Артур, – это я уже сказал. Но я уважаю вас. Вы сражаетесь до конца, даже будучи загнаны в угол, и рискуете собой столь же охотно и безрассудно, как рискуете другими. Я не одобряю вас, но моя собственная честь, такая же дутая и выдуманная, как ваша, призывает меня сегодня стоять на одной с вами стороне. Не спрашивайте почему.

Айтверн рывком поднялся и вложил меч в ножны.

– Слова, слова, слова, как говорил один древний принц. Хватит, Тарвел. Не желаю вас слышать. Вставайте и проверьте караулы, а я последую примеру наших офицеров и перекушу. С утра у меня маковой росинки во рту не было. Надо набраться сил.

4 сентября 4948 года

Вернувшись в Тимлейнский замок, Эдвард Фэринтайн получил на руки от Гленана Кэбри письмо, вложенное в большой белый конверт. Этот конверт скрепляла гербовая печать с оттиснутыми на ней тремя оскаленными песьими мордами. Знак королевского дома Рэдгаров.

– Доставил полчаса назад гонец в гарландском мундире, – сообщил бывший оруженосец Эдварда, а ныне командующий его гвардии. – Прискакал, по его словам, из лагеря Данкана Тарвела, причем едва разминулся со следовавшими на юг полками, идущими под знаменами Айтвернов и Рейсвортов. Видимо, тот самый отряд, посланный Верховным констеблем, дабы склонить своенравного стеренхордского герцога к покорности.

– Ясно. – Эдвард сломал печать. Вытащил из конверта сложенный вдвое лист тонкой белой бумаги и, развернув его, быстро пробежал глазами исписанные аккуратным мелким почерком строчки. Надежда на хороший отдых, посетившая его после стычки в городской ратуше, рассыпалась в прах. Король Эринланда перевел взгляд на капитана, терпеливо ожидавшего приказа. – Глен, отправляйся вместе с Томасом к нашим солдатам, собери их всех до последнего человека, способного держать оружие. В ближайший час мы, возможно, покинем этот город.

– Вас понял, – кивнул граф Кэбри. – Куда отправимся?

– Совершить пару необходимых случаю безрассудств.

Отослав капитана, Фэринтайн еще раз перечитал письмо, а затем передал его терпеливо молчавшей Кэран. Отошел к окну и, заложив руки за спину, принялся изучать наполненный обычной дневной суетой крепостной двор. Пару минут он глядел туда, пока Кэран читала, а затем вернулся в кресло и вздохнул.

Послание Клиффа Рэдгара гласило:

«Любезный кузен!

Первым делом хочу сообщить, что наш общий друг, леди Кэмерон, да хранит бог душу ее неразумного супруга, находится сейчас под моими покровительством и защитой. Сообща с ней мы решили оказать помощь герцогу Айтверну. Этот молодой человек выказал немалую храбрость и упорство, достойные лучших рыцарей Срединных Земель. И я и леди Кэмерон полагаем, что должны поддержать его в борьбе против заговорщиков, претендующих ныне на власть в Тимлейне.

Я понимаю, что тебе наше решение может показаться недальновидным. Позиции графа Рейсворта и его сообщников кажутся безупречно прочными, и мудростью стало бы принять именно его сторону в этом конфликте. Однако некое чутье, дорогой друг и старый противник, подсказывает мне – не всегда стоит поступать мудро. Я мог бы привести с десяток доводов логики, почему эти люди не удержат власть, и какие именно внутренние свары и внешние противники развалят их коалицию не позже, чем в течение полугода от сего дня. Однако мне не хватит писчей бумаги, чтобы изложить подобные соображения. Скажу проще – я вместе с герцогом Айтверном. Я не призываю и тебя примкнуть к нему, но прошу не оказывать явной помощи его врагам, ведь так ты поможешь и врагам своей предшественницы на таэрвернском троне, вместе с которой некогда доблестно сражался против меня.

Мы находимся сейчас в лагере Данкана Тарвела, расположенном милях в пятнадцати к югу от иберленской столицы. Я пишу эти строки в шесть утра, сразу по прибытии сюда, и надеюсь, тебе они будут доставлены немногим позже полудня. Герцог Тарвел на словах выказал поддержку Артуру Айтверну, однако даже если эта поддержка окажется безусловной и безоговорочной, силы, которыми он располагает, не слишком велики. Наше положение почти столь же отчаянно, каким было твое, когда я осаждал твой стольный город. Я не прошу помощи, ибо понимаю, что в данный вопрос замешана политика и здравый смысл может заставить тебя удержаться в стороне.

Однако если ты все же как-то, в меру своих сил, вмешаешься – я буду рад.