Айдан небрежно пожал плечами:

— Я тот самый человек, повинный их в разрушении. Разве не по моей вине это все началось? Разве не в моих силах это все наконец закончить? Старинные ритуалы допускают… определенную вольность, я полагаю, в своей трактовке. Восстановить реликвии способен король, а его место ныне пустует. Дунстан полагает подлинным владыкой Регеда себя, но с таким же успехом нашим повелителем можно считать мальчишку-бастарда, который нашел твоего сына в Акарсайде. — Увидев на лице Элены замешательство, он поднял брови: — Что, ты не знала? Я и сам выяснил совсем недавно. Мне донес осведомитель, вхожий в дом лорда Трева Кинрига, когда я заинтересовался странными делами, которые проворачивает светлый лорд. Капитан Остин Колдер, сопровождавший твоего юного сына на пути к призрачному трону Дунстана — бастард убитого нами принца Брейта. Это ему Кинриг расчищает дорогу, убивая всех прочих претендентов на престол в ожидании выборов короля… списывая жертвы на смутное время и нападения мертвецов.

— Удивительно, — быстро сказала Элена. — Но разве это важно? Капитан Колдер все равно погиб. Ты выслал за нами в погоню фоморов, когда мы прорывались в обитель Дунстана. Я открыла портал, и бросила там, в межвременье, и Колдера, и его приятеля, болтливого капитана Брейсвера. Сомневаюсь, чтобы они выжили после такого.

— Выжили, можешь даже не сомневаться. Я успел проследить за ними. Они отбили атаку призванных мной ледяных демонов и успели скрыться прежде, чем я бы понял, куда они уходят. Этот, как ты выразилась, болтливый капитан Брейсвер — фигура еще более многозначительная, нежели отпрыск Брейта. Он владеет магией, которую в нашем мире не сумел бы обуздать никто. Если я понял все правильно, в нем течет кровь драконов. — Увидев на лице кузины замешательство, Айдан сказал. — Да, ты расслышала все правильно. Драконов. Те самые твари из Бездны за краем миров, о которых я рассказывал тебе. Я не знаю, почему один из них оказался здесь, но похоже, они наконец заинтересовались нами. Именно поэтому мы должны спешить. Именно поэтому мы не можем доверять Колдеру. Если его товарищ — посланец с Кольца, значит, он и сам угодил их в тенета. Такому ли королю нам следует отдавать государство и трон? Они скормят мир тьме еще быстрее, чем Дунстан. Лучше я справлюсь сам. Восстановлю крепостную ограду, в которой ныне предостаточно брешей. Верну утраченные гармонию и порядок. А мертвые, — он чуть помедлил, прежде чем продолжить, — мертвые вернутся туда, куда им и положено. Возвратится прежний порядок вещей, нами же и поломанный.

— Но ты сам, когда все закончится, останешься сидеть на престоле?

— Властвовать убогим маленьким королевством на краю земли — довольно скромная награда для спасителя мира, ты не находишь? Но да, я оставлю Регед себе и своим потомкам. Кольдинги выродились и не заслуживают больше трона, а Бирны… что ж, пусть и по боковой линии, но в наших жилах течет кровь государей из древней Тары. Время обрести корону снова, пусть и в чужом краю. Находись здесь сейчас наши предки, они бы сказали, я просто возвращаю дому Бирнов утраченное высокое положение, только и всего.

Он видел, что Элена все еще не доверяет ему.

— Допустим, — медленно сказала она, — тебе достанет сил, чтобы восстановить разрушенные реликвии, и ты отопьешь из чаши, постигая мудрость Древних и понимая, как действовать дальше. Но чтобы вернуть завесу смерти на прежнее место, все равно потребуются двое. Живой и мертвец. Живой, который поднимает меч, и мертвый, которому достанется Клэг, связанные неразрывными узами. Под живым ты, наверно, подразумеваешь себя, но кому в таком случае достанется роль мертвеца?

Айдан широко улыбнулся:

— Тебе, разумеется. Благо, ты сама ко мне пришла. Мы родственники и мы устроили тот проклятый ритуал — вполне достаточно, по-моему, для неразрывной связи. Ближе чем ты, — признался он серьезно, — у меня человека все равно нет, ни на земле, ни за ее пределом. Я выпью из чаши, возьму Тейн, ты сыграешь на Клэг — и мы наконец все исправим. Немного вольная трактовка записей Мирддина… но что поделать, в наших обстоятельствах не приходится выбирать.

Следующий вопрос, который задала Элена, он вполне ожидал и подготовился к нему заранее.

— Но я вернусь в мир мертвых, когда все закончится? — спросила она напряженно.

— Разумеется, — Айдан мог бы ответить совсем иначе, но он хорошо понимал, что здесь и сейчас необходим именно такой ответ — в противном случае, знал он, все пойдет прахом. Прочитанные им рукописи трактовали данный момент вполне однозначно. «Остается надеяться, кузина достаточно сильна духом, чтобы решиться пожертвовать собой». — Самопожертвование, — сказал он. — Лишь так мы сумеем все спасти. Мертвец, играющий на Клэг, обязан выразить готовность пожертвовать своим будущим ради спасения живых. Отринуть тот искус вечного существования во плоти, которым соблазнен Дунстан. Ты, и твой сын, и его возлюбленная, и наш мертвый король, и все пришедшее сюда по моему зову войско — все вы упокоитесь в стране теней. Дверь закроется, тропа пропадет, вы больше не вернетесь под небо, в солнечный свет… Зато земля и вода снова наполнятся силой, люди перестанут умирать раньше срока, а по весне поля примут посевы и не отринут их к лету.

— Звучит обнадеживающе, — задумчиво проронила Элена.

Айдан ясно видел, что она сомневается. «Разумеется, так ведь ей предстоит пожертвовать не только собственным будущим, но и чужим. Она даже сына смогла убить лишь потому, очевидно, что не до конца восприняла его смерть во всей ее неотвратимости. Если так посудить, то ей, перешагнувшей последний порог, было куда проще провести через него отпрыска, чем оставайся она живой сама. Все они, возвратившиеся из тени, не до конца смирились с собственной гибелью, не вполне верят в нее. Однако то решение, которое я предложил ей, выглядит неотвратимым. Окончательно расстаться со страной людей самой и разлучить с ней погибшего от ее руки сына, лишить юного Гарета хотя бы призрачной возможности возвратиться в родные ему стены… Посмотрим, согласится ли моя родственница на подобный исход».

И все же Айдан очень рассчитывал на ее согласие.

Кто, в конце концов, сможет помочь, если не она? Очередность ритуала, составленная друидами древности, допускает различные трактовки — и все же не в бесконечном количестве. Сложно будет найти кого-нибудь, кто подходил бы в пару ему так хорошо, как подходит Элена. Кузина способна справиться с этой задачей, хватило бы только для этого у нее решимости и воли. А в противном случае, может статься, все пропало.

Даже если Дунстан не преуспеет в исполнении своих замыслов, мир останется ранен, и жизнь медленно вытечет из него — по капле. Порча уже начала потихоньку проникать в Скотланд и Мерсию, проявляясь голодом и болезнями. Вскоре она перемахнет через моря и похоронит весь свет. С каждым днем времени остается все меньше, и если завеса окажется восстановлена слишком поздно, кто знает, уцелеет ли к тому времени еще хоть что-то, что можно спасать?

Наконец Элена Крейтон очень медленным движением подняла саблю. Кузина Айдана Бирна поглядела, как пляшут отсветы молний все еще продолжавшейся сейчас сухой грозы на чистом, вытертом, должно быть, ей насухо от крови клинке, а затем все таким же медленным, неторопливым и расслабленным движением спрятала оружие за пояс. Лишь тогда Айдан позволил себе с облегчением выдохнуть. Может быть, его усилия принесли плоды. Появилась надежда… хотя бы слабая тень от надежды.

— Хорошо, — сказала кузина. — Я помогу тебе.

Гарет потерялся во тьме.

Кошмар, с детских лет снившийся ему, сделался явью. Мрак, живой и алчный, непрестанно вращающийся, хищный, окружал его со всех сторон. Темнота протягивала свои алчные щупальца, влажные и холодные, касалась ладоней и обвивала, запутывая их, ноги. Издалека доносились голоса, неразборчивые и смутные — они обращались к нему, к чему-то призывали, умоляли, упрашивали. Гарет почти не прислушивался к ним — не мог сосредоточиться, мысли разбегались в стороны, терялись и ускользали.