— Как считаешь, — внезапно перешел на «ты» Остин, — поверим девчонке?

— Выбирать-то не из чего. Стоит рискнуть.

Они отступали вместе — Гледерик, Колдер и присоединившаяся к ним Анвин, помогавшая отбивать вражеский натиск. Одержимые перли напролом, заходили слева и справа, всеми силами стремились дотянуться, добраться, достать, полосовали воздух клинками — но вот колдовская дверь, неведомыми чарами открытая в глухой стене, оказалась совсем рядом. Колдер, коротко кивнул Гледерику, перехватив его взгляд, и шагнул в провал первым, сразу пропав. Затем его примеру, пронзив рапирой живот ближайшему из одержимых, собралась последовать Анвин. «Когда это мы успели сговориться, что я сваливаю самым последним?» — мелькнула раздраженная мысль.

В самый последний момент Гледерик перехватил девушку, истово надеясь, что Анвин не проткнет его за подобную дерзость рапирой, и вцепился в ее губы поцелуем. Дэрри ждал пощечины или укуса, но вместо этого девушка неожиданно охотно ответила, проникая в его рот горячим, совсем не мертвецким языком и жадно накрывая его губы своими. Рядом ударил вражий клинок, выбивая из стены каменную крошку, но Дэрри и Анвин уже шагнули в портал, сцепившись в объятьях, и серое ничто охотно поглотило их целиком.

Гарет очнулся от того, что его трясли и били.

Сперва последовала одна пощечина, хлесткая и сильная, по правой щеке, затем вторая, не менее болезненная, пришлась прямиком на левую. Потом его схватили и вновь встряхнули за плечи, да так, что голова больно ударилась обо что-то твердое сзади. Гарет закашлялся и нехотя открыл глаза.

Пропасть, наполненная снами и бредом, осталась наконец позади. Снова какие-то рыцари, битвы, конское ржание, сломанные копья, порванные знамена, сломанные мечи. Армии сходились на вытоптанных полях, тяжелая одоспешенная кавалерия опрокидывала и обращала в бегство пехоту, но затем воздух наполняли тысячи стрел, и рыцари, пронзенные, падали оземь. Падала на брусчатку и рассыпалась в пыль, будто сделанная из хрусталя, украшенная аметистами корона. На обнаженном клинке горели, складываясь в прихотливый узор, неведомые письмена. Светловолосый мужчина в зеленом плаще, с вытканными на нем золотыми драконами, вновь направлял потрепанную армию в бой.

Гарет потряс головой, стараясь отогнать и без того уже тающие видения.

Прямо над ним навис, загораживая источник неяркого света, Остин Колдер. Заметив, что юноша приходит в себя, капитан королевской армии выпустил его воротник и опустил занесенную для новой пощечины руку. Воспользовавшись случаем, Гарет, до того скрюченный на полу, с некоторым трудом сел, обо что-то опираясь спиной. Ему показалось, что о кирпичную стену. Голова ужасно болела, но еще одна, не менее выматывающая и тягучая, боль поселилась в груди, справа от сердца.

— Щенок, ты очухался? Я уж думал, ты вовсе копыта отбросил.

— На вашем месте, господин капитан, я бы иначе разговаривал с благородным лордом, — собственный голос показался Гарету хриплым и незнакомым. — Поскольку вы, кажется, не дворянин, на дуэль я вас вызывать не сподоблюсь. Прикажу лучше высечь на ближайшей конюшне.

— Кто возьмется за хлыст? — Колдер ухмыльнулся. — Сэр Гледерик, что ли?

— А хоть бы и я, — рядом с ним возник Дэрри. — Охотно исполню приказ своего господина. Вы как, вполне к нам вернулись, милорд Крейтон?

— А ну пропустите меня, — появилась, расталкивая обоих, Анвин. — Дайте я сама его по щекам отхлестаю! Заслужил, голубчик, заслужил с лихвою! Предупреждала ведь его, нет бы послушаться, когда умные люди дело ему говорят!

Она вся раскраснелась и шипела подобно рассерженной кошке.

— Полегче, милая барышня, — Колдер перехватил занесенную руку. — Зачем вы так с благородным сеньором Крейтоном? Все, что ему за безрассудный риск полагается, он уже сполна получил. От меня, — ухмылка так и не сходила с губ капитана.

Гарет вдруг понял — у Колдера только что камень с души свалился, от того, что он все-таки пришел в себя, а не умер. Раскаяние и стыд накатили пряной волной. В самом деле, не стоило так рисковать. У любого чародея имеется свой хорошо ощутимый предел, и переступить его, творя слишком мощные чары, не располагая при этом потребными для них телесными и душевных силами, означает подчас практически верное самоубийство. Гарет попытался вспомнить формулу заклинания, изгоняющего нечисть, преподанного ему в Акарсайде призрачным королем — но вместо этого едва сам не отправился в могилу. При условии, конечно, что у него вообще нашлась бы потом могила.

— Извините, — сказал Гарет.

— Тебе не за что извиняться. Ты пытался помочь, — склонилась над ним мать.

Леди Элена по-прежнему не снимала вуали, да вдобавок еще снова накинула на голову капюшон. Как и все вокруг, она выглядела немного потрепанной после боя — кожаная куртка оказалась надрезана в паре мест. Впрочем, ничего серьезного, насколько сумел второпях оценить Гарет.

Он попробовал оглядеться — с некоторым трудом, поскольку перед глазами все слегка расплывалось. Свет исходил из чадивших факелов, с равными промежутками развешанных на стенах. Гарет и его товарищи находились в длинном сыром коридоре, уходившем налево и направо куда хватало глаз, в кромешную темноту. Стены оказались выложены старым осыпавшимся кирпичом, каменные своды смыкались над головой. Нигде не просматривалось даже малейших признаков дверного проема, пройдя через который они здесь очутились.

Дэрри, заметив, что Гарет осматривается по сторонам, произнес:

— Согласен, самое время понять, куда нас черти занесли. Местечко на вид поганое.

— Мы в стране смерти, — буркнула Анвин. — На самом ее переднем краю. Я бродила здесь… или не здесь, но в похожих местах… когда пробиралась к королю. Вставайте быстрее, надо уматывать. Я закрыла проход и постаралась запутать следы, но не знаю, когда они снова найдут нас. Разыскали же вас в том трактире, когда вы рассиживались и дули пиво.

— Мы не пойдем к Дунстану Кольдингу, — произнесла леди Элена резко.

— Вот так сразу и не пойдем? — подбоченилась Анвин. — А все почему? Вы, леди Крейтон, отчего-то точите зуб на нашего государя? Так это ваши заботы, не мои вовсе, я от лорда Дунстана ничего, помимо хорошего, не видала. И к Гарету он был добр, спас его вчера в том городе на реке, и хочет с ним свидеться и защитить. Я так вообще не поняла, что вы сказать хотели, когда заявили, будто лорд Дунстан во всем виноват, но и вы вместе с ним тоже. Не считаете, что пора бы хоть что-нибудь нам рассказать?

— Анвин права, — вымолвил Гарет. — Матушка, вам следует хорошо объясниться.

Эти слова дались ему с немалым трудом. Его терзали сомнения. Нестерпимо хотелось поверить, что мама вернулась, пусть и в таком странном и страшном обличье, подойти к ней и обнять — но память о недавней встрече с отцом перевешивала. Тьма коварна, у нее имеется сотня убедительных лиц и тысяча пригодных для обмана масок. Лорд Андрас оказался врагом, пытался убить собственного сына, и как поверить, что и леди Элена не ведет в свою очередь некой хитрой игры?

— Я поддерживаю лорда Крейтона, — неожиданно сказал Гледерик. Он смотрел на леди Элену внимательно, серьезно и остро. — Начали говорить — будьте любезны, заканчивайте до конца, постоим и послушаем.

— Вы уверены, что у нас есть время лясы точить? — поинтересовался Колдер.

— Мы уверены, — ладонь Гледерика на мгновение коснулась рукоятки клинка. — Если появится погоня, отобьемся — благо, тут многие разбираются в колдовстве. Я с места не сдвинусь, пока не решу, что готов подставить своим спутникам спину. Ваши мотивы, юная барышня, мне также непонятны, — его взгляд небрежно скользнул по Анвин, — но в первую очередь меня интересует уважаемая госпожа Крейтон. Ей, пожалуй, и начинать.

Он сразу как-то неуловимо изменился. Пропал шебутной наемник, бродяга, весельчак и шут. На леди Элену, неприязненно прищурившись, глядел рыцарь из благородного дома, настоящий дворянин и повадками, и осанкой. В голосе Гледерика прорезалось нечто незнакомое, холодное и стальное, и Гарет невольно поежился.