Кошка вдруг прыгнула вперед и словно поймала кого-то, прижала к полу, но когда она приподняла лапку, там ничего не оказалось.
– Улетел, – сказала Кора и прикрыла окно. Кошка согласно мяукнула. – Идем-идем, сметанки дам…
Она подхватила кошку и посадила себе на плечо, а потом серьезно добавила:
– Вы уж поосторожнее, госпожа. Мы уж привычные, все эти шуточки наизусть знаем, а вы нездешняя… Даже хозяин по весне разрешает кошек в дом пускать, хоть и не любит их!
Я кивнула, припомнив рыжую красотку, вольготно устроившуюся под боком у Грегори.
– Сам он хорошо всю эту мелочь видит, – добавила Кора, – как есть кот… А мы да тем более вы… Возьмите ее, госпожа! Она вас остережет!
Черная кошка выгнула спину, когда я протянула к ней руку, осторожно обнюхала мои пальцы, щекоча усами, а потом перепрыгнула мне на плечо.
– Вот сразу, видно, поняла, что пригодится, – улыбнулась девушка. – Я пойду, госпожа?
– Конечно, – ответила я и осторожно погладила кошку. Та довольно мурлыкнула и покрепче ухватилась когтями за мое платье.
До самого вечера Чернушка (а как еще ее было назвать?) не отходила от меня, только отлучилась ненадолго на кухню, видно, Роуз угощала там хвостатых охранниц… Ну а вечером она устроилась у меня в ногах, тихонько замурлыкала, и мне приснилась свадьба: Диана, невозможно прелестная в праздничном платье, махала мне рукой, Матиас (он не был даже симпатичным, но нам доводилось общаться, и я помнила его ум и чувство юмора) тоже улыбался, и эта улыбка делала его моложе на дюжину лет и зажигала в глазах веселые огоньки. И как знать, может, Диана вовсе и не погналась за богатством, а разглядела в неприметном и неинтересном вроде бы человеке что-то особенное? Не важно, была бы счастлива!
– Что такое! – подскочила я, когда Чернушка вцепилась когтями мне в ногу. – Если хочешь, иди прочь, зачем же будить?
– Мяу! – ответила она и вспрыгнула на подоконник, туда, где стояли мои плошки с розовыми черенками. Я хотела было прогнать кошку, встала, но, присмотревшись, одумалась…
Там, за окном, в темноте, роились золотые огоньки. Их было много, то и дело какой-то пытался подлететь ближе, но, словно обжегшись, кидался прочь.
– Это лесные духи? – шепотом спросила я. Кошка согласно мурлыкнула. – Кора сказала, они только что проснулись… А что им нужно?
Словно услышав мои слова, крохотные огоньки ринулись к окну, забились в него, как бабочки бьются о ламповый фонарь…
– Обогреться? – Я приложила ладонь к окну, и огоньки облепили то место, в котором мое тепло проникало сквозь холодное стекло. – Чернушка? Что скажешь? Они опасны?
Вместо ответа кошка принялась вылизываться с таким видом, будто говорила: «Ты человек, решай сама!»
– Ну, вряд ли они меня убьют, – усмехнулась я, приоткрыв окно. – Разве что покалечат!
Тонкая золотистая струйка втянулась в теплую комнату и рассеялась в воздухе искрящейся дымкой, а потом искры эти закружились вокруг меня, взъерошили шерсть Чернушке…
– Эй, довольно! – велела я. – Если вы просто хотели обогреться, не слишком ли вы дерзко себя ведете? Пошалили, и будет, нечего разносить комнату!
Тут я припомнила, что так говорить с духами, пусть даже они размером с горчичное зернышко, не стоит, и прикусила язык. Огоньки, однако, утихомирились и собрались у самого окна, откуда дул холодный ветер.
– На мороз я вас не прогоню, – поняла я намек, – но уж извольте не безобразничать. Тут и без ваших шалостей забот хватает…
Один огонек отделился от стайки и подлетел к моему лицу. Мне показалось, будто я различаю крохотные трепещущие крылышки, но дух был так мал, что рассмотреть его в подробностях никак не получалось.
– Еще бы такие крохи выжили на улице… – проговорила я, подставив ладонь, и еще несколько огоньков спустились на нее. – Вы, должно быть, как бабочки – по весне они гибнут сотнями. То заморозки, то дождь, то голодные птицы… Оставайтесь уж! Чернушка?
– Мур-р, – ответила она и удобно устроилась на одеяле, поглядывая, однако, желтым глазом на незваных гостей.
– Она не возражает, – перевела я и легонько подула на огоньки у себя на ладони. – Устраивайтесь где хотите, только не мешайте спать!
Они вспыхнули ярче, потом, покружив по комнате (кошка внимательно следила за ними), устроились на подоконнике, на розовых черенках, а целая стайка забралась внутрь лампы (потушенной, по счастью!) да там и осталась, мерцая, как пригашенный фитилек. Это было красиво, и я уснула, глядя на теплое сияние.
Забегая вперед, скажу, что еще не одну ночь крохотные духи ночевали в моей комнате. Порой, если вечер выдавался пасмурным, видно было, как их крылышки оставляют светящиеся следы во мраке и мерцающие золотистые линии сходятся к моему окну…
Я ни о чем их не просила, они ничего не требовали у меня. Я давала им кров и даже стол – блюдечко с молоком, которое я однажды оставила на подоконнике, оказалось поутру девственно-чистым. (Впрочем, подозреваю, что это полакомилась Чернушка.) Ну а требовать у них мне было нечего, ну разве что… Да, чтобы Грегори Норвуд вернулся живым и невредимым, а там уж сами как-нибудь разберемся!
– Как вы спите, госпожа, – ворчала по утрам Моди, помогая мне причесываться. – Опять зубец в гребне сломался! Ну будто феи у вас в волосах ночевали!
Я могла бы сказать, что это были вовсе не феи, но вместо этого произнесла:
– Сходи возьми у хозяина в комнате лошадиный гребень. Если ему впору, так и мне сойдет!
– Ну уж увольте, к нему без спросу соваться – жизнью не дорожить, – фыркнула она и более не продолжала этот разговор.
А назавтра рассиялось солнце, и я, выйдя во двор, услыхала вдруг протяжное «гонг-го, гонг-го!» лебединого клина и даже успела увидеть его исчезающим за вершинами деревьев…
– На озеро полетели, – со знанием дела сказал Эрни, случившийся поблизости. – Они тут, почитай, каждое лето жируют. И то, охотникам не добраться, знай птенцов высиживай!
– Что проку в тех лебедях, – буркнула Роуз, тоже вышедшая подышать свежим воздухом, – хоть и большие, а жесткие, жилы одни. Вот утки по осени или там гуси – дело другое!
– Роуз, отчего бы не завести гусей? – спросила я. – Или тех же уток… Летом им найдется чем кормиться, ну а там, сама понимаешь… Да и кур можно было бы держать хоть десяток! Чем возить те яйца за сутки пути…
– И правда что, – хмыкнула она и уперла руки в бока. – Там вон, не туда смотрите, дальше, за конюшней, за рощицей, старые службы. Когда-то там не то что кур, свиней держали! Ну да этого нам не надо, а вот цыплят в следующий раз привези, ясно? – ткнула Роуз Эрни в плечо.
– А…
– Я скажу Хаммонду, – кивнула я. – Сперва возьмем немного, попробуем, как уж пойдет, а там видно будет.
– Да, зарезать и съесть мы их всегда поспеем, – улыбнулась Роуз, а я вспомнила, наконец, о чем хотела спросить который день.
– Эрни, а почему хозяин не держит собак?
Он разом понурился и отвернулся.
– Не любит, госпожа…
– Не верю, он упоминал, что охотился с собаками, а значит, тут должна была быть псарня! Любит или нет, но почему вы даже какого-нибудь дворового не заведете, чтобы брехал на чужих?
– Чужих тут не бывает, – ответил Эрни, пригладив темно-рыжие волосы. – А собаки… были собаки когда-то, госпожа. Только, сами понимаете, кормить их накладно, да и так… Кого волки съели, кто от старости подох: охотничьи уж не нужны стали, так, доживали… А вот помню, был у нас сторожевой кобель – загляденье! Ростом – во, мне до бедра, грудь – во, а зубы какие! А уж умнющий был… – Он вздохнул. – Ушел за волчицей, на ночь мы его спускали, вот он и вырыл лаз под оградой. Через день нашли его мертвым в перелеске – видно, стая задрала. Не хотели хозяину говорить, но он ведь по запаху узнал… С тех пор собак не держим. Ни к чему.
– Ясно, – ответила я и вернулась в дом.
Хорошо, что Грегори оставил мне волшебное зеркало, и я могла увидеть свадьбу Дианы не только во сне, но и почти наяву. Племянница и впрямь была чудо как хороша, а Матиас – тот просто сиял, и, сдается мне, не только потому, что брал в жены такую красавицу: он явно оценил свадебный подарок. Что ж! Если Майгель желал стоять на мостике корабля, рассекающего пенные волны чужого океана, то Матиас Лейен готов был построить этот корабль, оснастить как подобает и ждать… Думаю, Анна намекала мне именно на это. Ну да пускай у них все сладится, как задумано, они четверо явно нашли друг друга! Манфред тоже это понял, ручаюсь, уж больно у него был довольный вид!
