– Змеиный клубок какой-то, – мрачно произнес Вител, сверху вниз глядя на съежившегося на земле Ривона. – Что ж… Маску-то забрать, Ленни?

– Я сама, у тебя не выйдет. Только…

– На костре прокалим, ты же говорила, ей ничего не сделается, – правильно понял меня Чарим, глядя, как я осторожно снимаю маску с Ривона, и передернулся. – Брр, ты будто его лицо в руках держишь!

– Да, выглядит не очень, – кивнула я и направилась к костру, держа маску двумя пальцами на отлете.

Бросить ее в огонь оказалось не так-то просто: облик Ривона сходил с металла медленно и будто бы неохотно, и я никак не могла решиться снова сжечь его лицо. Потом все же разжала пальцы, и маска, подняв сноп искр, упала на угли.

Когда я, поддев хворостиной за глазную прорезь, выудила маску из костра, она по-прежнему была ледяной, ничуть не нагрелась и не закоптилась. Черты лиц Ривона стерлись с нее, как не бывало, по-прежнему тускло поблескивал гладкий металл, чуть заметно тронутый тонкой чеканкой морщин.

– Он жив еще? – спросила я, когда мужчины подошли ко мне и уселись греться.

Уже смеркалось, сильно похолодало.

– Жив. То ли спит, то ли обеспамятел от натуги. Мы уж его укутали как смогли, – проворчал Вител, – и чутконосый караулить остался. Заодно и греть будет.

– Ты как, Ленни? – Чарим приобнял меня за плечи.

– В порядке, дядя Чарим, – ответила я. – Нет, правда. Мы же все это знали заранее, Ривон только подтвердил наши догадки и добавил деталей. Но все равно непонятно, что же это за ведьма и где ее искать!

– Сдается мне… – изменившимся голосом произнес Вител, глядя куда-то мне за спину, – сдается мне, ее и искать не придется.

Я резко обернулась: вдалеке, над перекрытой дорогой поднималось багровое зарево.

– Вот, значит, как они завалы расчищают, – пробормотал Чарим, схватившись за усы, потом вскочил и кинулся к лошадям. – Давайте-ка убираться отсюда, пока хоть что-то видно!

– Друг, спроси, что там творится, а то я не докричусь, – попросила я чутконосого, и он коротко взвыл.

Издалека ему ответили несколько голосов, и я внимательно прислушалась.

– Прямо сейчас можно не бежать, – сказала я. – Темнеет, ночью они не рискуют двигаться даже с такой вот подмогой. Чутконосые говорят, чужаки и прежде так делали, просто нам отсюда было не разглядеть.

– Точно, по ночам же горномогучие могут передвигаться! – хлопнул себя по лбу Чарим.

– Да, и они сейчас еще завалы устроят, и понадежнее, слышите грохот? Ведьма там или нет, но если она прежние не смогла мановением руки разметать, то с этими тем более повозится, – ответила я.

Мне очень хотелось в это верить, потому что… потому что деваться отсюда было некуда.

– Может, на тайной тропе спрятаться? – предложил Чарим. – Обратно по ней идти смысла нет, что мы возле Раве забыли? А вот переждать…

– А что толку? Забыл, что там время медленнее идет? Так вот высунешься да и окажешься в самом центре их отряда, – вздохнула я. – Вряд ли они сразу уйдут, будут караулить… Нет, конечно, можно и так сделать, если другого выхода не окажется. Но пока-то путь на ту сторону свободен.

– Ладно, – неохотно согласился он, – переночевать в любом случае придется, потемну мы далеко не уйдем. Эх, а помнится, дорога здесь была лучше любой городской мостовой, а, Вител?

– Еще бы, на нее помои не выливали, как в городе, – проворчал тот, погладив бороду. – И вообще… всячески берегли и выравнивали, так, Ленни?

Я кивнула: что верно, то верно, дорогу всегда содержали в образцовом порядке, даже ночью без факелов можно было проехать, не опасаясь, что лошади будут спотыкаться на каждом шагу. Вот не расширяли ее, хотя возможность была, вполне сознательно, пускай и приходилось терпеть некоторые неудобства. О мудрости этого решения красноречиво говорили высящиеся не так уж далеко от нас груды камней и целые скалы. Широкую дорогу не получилось бы перекрыть вот так запросто.

Ужинали в молчании, потом улеглись спать, не став дежурить: подошли несколько чутконосых и устроились вокруг нас, а охраны надежнее нечего было и желать.

Мужчины давно уже похрапывали, а у меня сна не было ни в одном глазу. А что проку лежать и смотреть на звезды? Они слишком далеко, ничего не могут подсказать…

Я встала и потихоньку пошла в ту сторону, где стоял когда-то Сайтор. Туда, где мы оставили Ривона. Мне вовсе не хотелось его видеть, но думать о том, что он, быть может, замерзает сейчас на холодных камнях, было неприятно. А еще никак не получалось уложить в голове, что тот Ривон, которого я помнила, веселый, сильный, на все руки мастер, и этот калека – один и тот же человек. Предатель.

Одни предатели кругом, подумала я невольно, вглядевшись в неподвижную фигуру. Чутконосый, стороживший Ривона, бдительно насторожил уши и дернул кончиком хвоста – все в порядке, мол, и я отошла.

Неподалеку должен быть вход в подвалы, но в темноте мне его не отыскать: горномогучие наверняка замаскировали его на совесть после того, как разобрали завалы. Да и что там делать, если внутри, как сказал старый Раве, даже медяшки завалящей не осталось?

И вот тут-то я споткнулась на ровном месте. Почему это раньше не показалось мне странным? Он же сам говорил, что двери были целы, лишь обгорели, а сверху обрушился замок. Положим, камни убрали горномогучие, но… как Раве попал в сами подвалы? Туда ведь нельзя было войти так просто, ход открывался только хозяевам замка и тем, кого они приводили с собой! Не слишком удобно, конечно, зато надежно…

Сами-то двери горномогучие могли выломать, первые, деревянные. Но вот внутренние, из металла, им пришлось бы выколупывать из толщи скалы: никто не понимал, как древние мастера устроили такой вход и такие запоры, но пользоваться ими это не мешало. Может быть, после гибели моих родителей рухнула и эта защита? А если так, правду ли сказал Раве?

Впрочем, какой ему смысл лгать? Всю казну разом было бы невозможно вывезти, это во-первых, а во-вторых, неужто бы Гарт Гартараг не сказал мне об этом?

Поутру нужно будет сходить туда, посмотреть, как это выглядит со стороны, решила я. И, как вернется Гарт, расспросить его подробнее – старого Раве-то уже не спросишь…

Я обошла расчищенную площадку, вспоминая: вот тут были службы, а вот и огромный, с лошадь высотой, валун, который невесть зачем лежал посреди двора и очень мешал, но почему-то убрать его никогда не доходили руки. Казалось бы, чего проще – попроси любого горномогучего, они частые гости в замке, он легко унесет камень прочь… ан нет. Валун лежал там чуть ли не испокон веков, яблоня рядом с ним помнила еще детство моего деда, отец тоже лазал на нее, а потом и я, а вот теперь не было ни их, ни дерева, а камень остался на прежнем месте. Странное дело, при взгляде на него мне стало спокойнее, я даже подошла поближе и погладила отполированную веками непогоды гладкую макушку валуна. Когда-то я любила забираться на него: нагретый солнцем камень подолгу хранил тепло, и здорово было, растянувшись на нем, немножко побездельничать…

Дальше я не пошла: там были колодцы, а ухнуть в них приятного мало. Возможно, горномогучие прикрыли их, а вдруг нет? Да и уходить слишком далеко от спутников не хотелось, хотя что могло мне угрожать?

Я постояла немного на месте, хотела уже вернуться и попробовать уснуть, как вдруг обнаружила, что отбрасываю две тени, а не одну, как прежде. Первая, та, которой я была обязана луне, оставалась пусть бледной, но четкой, а вот вторая казалась зыбкой и расплывчатой и подрагивала, будто… будто за спиной у меня кто-то развел костер. Но там никого не могло быть, да и шум я бы услышала, а прежде меня чутконосый! Но тот – я видела – как лежал возле Ривона, так и не двигался с места, только ушами пошевеливал.

Медленно-медленно, стараясь не делать резких движений, я повернулась, и…

Он был там, позади меня. Огромный, как… я даже не могла подобрать сравнения, да и не до того мне было! Объятая пламенем голова нависла надо мной, и я никак не могла разобрать, кого же напоминает это существо, да и рассмотреть его толком никак не получалось – оно постоянно менялось. И только глаза оставались прежними, те самые глаза, что я видела во сне, огненные, только на этот раз не зовущие, а настороженные и даже почему-то испуганные. Хотя, быть может, мне просто показалось? Какие чувства можно рассмотреть в озерцах расплавленного золота?