Он исчез так же внезапно, как и появился, а я снова поглядел вниз и увидел свою невесту в окружении орков — последователей Рока.

Планета Сивилла. Степь. Предгорья Снежных гор

Ганга Гради-ила не дождалась. Рассвет давно наступил, а его все не было. Сидеть и ждать — это было не в привычках Девушки. Она поела орехов с сушеным виноградом, запила водой из фляги и решительно поднялась. Забросила седельную сумку на плечо и вышла наружу. Но дальше выхода из пещеры пройти не смогла. Рядом с убитыми ночью лорхами стояли трое орков. Они увидели Гангу и сначала схватились за копья, но, разглядев девушку, несколько успокоились.

— Ты кто такая? — спросил коренастый немолодой орк.

За их спинами показался всадник на лорхе, он кинул быстрый взгляд на орчанку и ответил за нее:

— Это Гремучая Змея. Шпионка Быр Карама.

— Ты совсем ополоумел? — не испугавшись мужчин, насмешливо ответила Ганга. — Я небесная невеста.

Всадник тоже усмехнулся:

— Я знаю. Ты была отдана за человека. Но что ты тут делаешь так далеко от человеческого мира? Шпионишь?

— Больно надо! И не ваше дело, что я тут делаю, я свободная орчанка. — Ганга гордо вскинула голову и тряхнула связанными в пучок волосами.

Этих четверых она не боялась и могла быстро с ними расправиться, но тут из-за скалы показались еще всадники, и среди них был шаман. «Непростой шаман», — поняла она сразу. У него была мощная аура, которая переливалась разными цветами. Черный цвет в ней преобладал. Всадники все прибывали и прибывали, и вскоре вокруг столпилось до полусотни орков. Шаман, не подъезжая, спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Кто там?

— Да полукровка. Небесная невеста из рода Гремучих Змей и семьи Быр Карама.

— Убейте ее, и поедем дальше, — равнодушно, словно речь шла о том, чтобы раздавить комара, приказал шаман.

Ганга напряглась. Она не боялась умереть. Ей было только невыносимо жалко еще не родившегося ребенка. Жалко расставаться с этим непутевым женихом, что вечно пропадал где-то. Жалко, что она так нелепо попалась. Ганга закрыла глаза, призывая всю силу, которую могла собрать. Она готовилась подороже продать свою жизнь и первой целью выбрала шамана.

— Нельзя! — произнес коренастый и отступил от девушки на два шага. Орки зашумели и тоже отошли, оставив шамана один на один с Гангой. Вокруг них закружил ветер, зашумел сердито, поднял пыль и швырнул в морды быкам. Лорхи замычали в страхе и попятились.

— Она благословлена Отцом! — возмущенно произнес один из всадников. — Мы не пойдем против Отца.

Шаман брезгливо осмотрелся. Он был один и почувствовал враждебность окруживших его орков. Шаман не стал обострять отношения с воинами.

— Хорошо, — недовольно произнес он. — Забираем ее и отвезем в лагерь. Если она последователь Худжгарха, то погибнет при переходе защиты. Если нет, значит, она чиста и свободна. — Он вновь посмотрел на стоящую с закрытыми глазами девушку. Почувствовал, как она обращается к духам предков, и струхнул. — Шаманка! Ты знаешь, кто такой Худжгарх? — спросил он ее.

Ганга открыла глаза и стала постепенно рассеивать собранную вокруг энергию. Она слышала о том, что в степи появились последователи духа мщения и к этому приложил руку ее благоверный, но не придавала этим рассказам значения. Как и все, она слышала сказки о Худжгархе в детстве от стариков, поэтому презрительно скривилась и произнесла:

— Стариковские байки.

Шаман удивился такому ответу, а отряд радостно загалдел. Коренастый привел ей своего лорха.

— Прошу садиться, — улыбнулся он и подмигнул.

Ей ничего не оставалось, как подчиниться. Она села на быка и в окружении пяти десятков всадников поехала с ними в лагерь. Ехали они около часа, и вскоре она увидела высокое плато, на котором расположился лагерь. В отдалении от него был еще один лагерь, вот к нему отряд и направился.

— А кто там? — спросила она коренастого, что ехал рядом. Тот кинул взгляд на плато, и лицо его, испещренное морщинами, стало суровым.

— Там те, кто принял самозванца Худжгарха и отказался от нашего Отца. Ну ничего, скоро мы их в порошок сотрем.

К удивлению Ганга, лагерь противников Худжгарха почти не охранялся. Только странным образом по его периметру днем горели костры. Они проехали мимо них, и шаман, во все глаза глядя на девушку, зло сплюнул, а орки радостно зашумели:

— Чистая! Наша!

Ее проводили до центра и там попросили слезть с лорха. Шаман ушел, но вскоре вернулся с большим, широкоплечим, с объемным животом, выдававшим любителя хорошо поесть, шаманом из оседлых. Тот бегло оглядел девушку и, широко разинув толстогубый рот, расхохотался. Он хохотал долго, и его огромный живот сотрясался от смеха. Отсмеявшись, он пробасил:

— Поистине непостижимы мысли и пути Отца. Жених — человек, последователь Худжгарха, а его невеста — верная дочь Отца. Это дает надежду, что великий хан, верховный шаман и правая рука тоже чисты перед Отцом и верой.

Ганга нахмурилась.

— Я рада, что не являюсь вашим врагом, — отозвалась она. — Я свободна?

— Конечно!

— Тогда я пошла.

— А вот уйти ты не можешь. — Шаман перестал смеяться.

— Это еще почему? — Ее взгляд, казалось, прожигал шамана.

— Потому что у нас война, и мы не можем отпустить тебя. Здесь бродят остатки бандитов муйага и отряды еретиков. Мы не хотим, чтобы с тобой что-то случилось, и не хотим отвечать пред великим ханом и всем народом.

— Я могу постоять за себя! — Ганга возмущенно дернула головой.

Шаман усмехнулся.

— Судя по тому, что ты приехала с нашими воинами, — не очень. — Он давал ей понять, что она не смогла свободно двигаться одна и подчинилась требованиям командира отряда разведчиков.

Девушка прикусила губу.

— Выделите нашей гостье место рядом с моим шатром! — приказал шаман и, больше не обращая внимания на Гангу, ушел в свой шатер.

Скрепя сердце и ругая Гради-ила, что не появился и из-за этого она задержалась в пещере, ожидая его, Ганга уселась на седло лорха. Хмуря брови, приняла чашу гайрата из рук ученика шамана. «Как же все нелепо получилось, — прихлебывая кислый напиток, размышляла она. — Весь этот поход к снежным эльфарам превратился в череду странных и непонятных происшествий. Неужели не мог Ирри, непоседа, остаться со мной? Вечно он куда-то должен убыть… Ненадолго». — Ганга скривила алый рот.

Шло время, а лагерь не двигался. Ганга мысленно просчитывала варианты, как ей поступить. Вместо того чтобы помогать Ирридару, она оказалась в стане его противников. И ее неприятно поразило то, что шаман знал: ее жених — сторонник Худжгарха. Раньше она не придавала этому значения. Мало ли кто во что верит.

Ганга сидела, думала и, ничего не придумав, решила ночью сбежать. Она успела осмотреть лагерь. Охраны почти не было, и это вселяло в нее надежду на успех.

Далеко за полдень на горизонте появилось облако пыли, которое росло с каждой ридкой. Ганга встала и приложила руку козырьком к глазам. Рядом остановился тот самый ученик шамана, что угощал ее гайратом, посмотрел на облако и равнодушно отвернулся.

— Кто это? — спросила Ганга.

— Еретики, — так же равнодушно отозвался молодой ученик и стал заниматься своими делами.

Удивленная таким равнодушием, она вновь спросила:

— А если они нападут?

— Пусть.

— Как пусть? Они же нас разобьют!

— Нет. Сама увидишь. — Ученик забрал халат, который чистил, и понес в шатер шамана.

Ганга продолжала смотреть. Другие орки тоже встали и стали наблюдать, не проявляя тревожности и беспокойства. Через несколько ридок из пыли показались всадники, около сотни, и лихо устремились к лагерю. Когда первые десятки нападавших поравнялись с кострами, раздались многочисленные вспышки.

К ужасу Ганги, всадники неожиданно стали взрываться кровавыми ошметками. А испуганные лорхи, потеряв управление, громко ревя, заметались между кострами, мешая нападавшим двигаться дальше. Но всадники набрали хорошую скорость и не смогли вовремя остановиться. Проскакивая мимо мычащих в страхе животных, они исчезали в кровавых взрывах. Зрелище было страшным и пугающим. У Ганги мороз пробежал по коже, когда она поняла, что ей грозило. Не больше двух десятков всадников успело остановиться и повернуть назад.