Грыз ехал в передовом отряде. Две тысячи самых подготовленных и обученных новой тактике воинов двигались всю ночь и с рассветом остановились в роще. Костры не разжигали, ели вяленое мясо, овечий сыр и запивали водой. Лагерь был хорошо скрыт от посторонних глаз и сохранял тишину.

С закатом разведчики вновь устремились вперед, веером прочесывая местность. А за ними тронулись остальные орки.

К Грызу подъехал его старший сын:

— Отец, ты молчишь, а воины хотят знать, будет с нами Худжгарх или нет.

Грыз с усмешкой взглянул на молодого статного орка. Еще недавно тот был его противником и сражался против отца и воинства Худжгарха, а теперь командует его телохранителями. Несколько десятков молодых орков, прошедших обучение у самого Худжгарха и успевших повоевать в других мирах, хотели знать, будет ли с ними их учитель.

— А что, Шыргун, сами мы уже без Худжгарха ничего не стоим? Не можем сражаться и души наши ослабели, стали бабьими?

Молодой орк смутился:

— Нет, конечно, отец. Мы можем и сами сражаться.

— Ну так пойди и скажи это своим воинам, — спокойно сказал Грыз. — Но тебе, сын, отвечу. Худжгарх не может больше сражаться в наших рядах. Если он встанет рядом с нами, придет его противник, что притворяется нашим Отцом, а Худжгарх еще слаб, чтобы открыто бросить вызов самозванцу. Но ты помни, он вершит волю Отца, и мы следуем ей. Там, — он показал плетью вдаль, — собираются силы, поднятые врагом духа мщения. Они идут против нас, чтобы сокрушить всякую память о Худжгархе. И мы, сын, будем с ними сражаться. Такова воля Отца. А теперь ступай, мне надо подумать. — Грыз слегка хлопнул Шыргуна по спине плеткой, и тот, радостно оскалив клыки, пришпорил пятками быка.

Грыз перестал улыбаться. Он понимал, какие силы собраны против него и его господина. Враг хочет разделаться с ними одним махом раз и навсегда. Недооценивать противника не стоит. За ним стоит самый могущественный из хранителей этого мира, он не хочет терять власть и будет за нее сражаться с неимоверным упорством. Но это сражение орков, а смертные могут совершать ошибки и допустить просчеты. Логику вождей врагов Худжгарха он понимал. Они собирают огромные силы, стягивая сюда воинов многих племен, но половину их сил составляют оседлые орки — умелые пахари и ремесленники, но слабые бойцы. Они сильно отстали от кочевых племен, и вот к ним Грыз и держал свой путь. Он наделся разгромить врага по частям. Для этого он хотел завладеть инициативой и навязать сражение на своих условиях. Он надеялся, что в нескольких сражениях он разобьет оседлых до того, как к ним прибудут на помощь ушедшие вперед кочевые племена. Его силы были в четыре раза меньше сил противника, но на его стороне была внезапность и новая тактика, о которой ему рассказал Худжгарх и заставил отрабатывать ее на учениях. Учения Грыз проводил постоянно. Его воинство до автоматизма отработало маневры атаки и отступления, похожего на бегство. Слова, что отступление — это не бегство с поля боя, а движение вперед, только в другую сторону, сначала озадачили орков, но вскоре стали крылатыми.

— Мы не бежим, — со смехом говорили они, — мы наступаем вперед, только в другую сторону.

Тысячи, не обремененные обозом и скотом, двигались стремительно. За ночь они проходили до шестидесяти лиг и всегда останавливались в рощах, определенных заранее при рекогносцировке местности разведчиками. Разведчики места стоянки выбирали тщательно и готовили их для основного войска. На третьи сутки передовой разъезд доложил, что видели отряды оседлых. Авангард далеко ушел от основных сил, и в нем около полутысячи всадников. Грыз принял решение мгновенно. Две сотни должны напасть на отряды разведчиков и при приближении авангарда удариться в бегство. Их задача — заманить противника в засаду. А главные силы окружат противника и полностью разгромят его. Затем Грыз уклонится на восток и обойдет с тыла основные силы оседлых, вырежет и угонит скот. Голодные воины — плохие воины. Он измотает их маневрами, заставит отправить гонцов за подкреплением, а когда кочевые повернут назад, навяжет оседлым генеральное сражение. Полусотня передового охранения выдвинулась на пять лиг от авангарда. Противников здесь не ожидалось — по этим местам уже прошли кочевые племена и кого надо уничтожили, кого смогли привели к присяге на верность настоящему Отцу орков. Но неожиданно для себя командир полусотни увидел десяток усталых всадников.

«Кто они такие и что тут делают? — подумал он. — Может, те, кто спрятался от наших братьев? Так мы им покажем, кто в степи хозяин». И не мешкая дал команду преследовать и атаковать всадников:

— Всем вперед! Захватить чужаков и допросить, кто они и что тут делают. Если будут сопротивляться — уничтожить.

Чужаки заметили опасность и повернули лорхов прочь. Но было видно, что их быки устали и двигались слишком медленно, несмотря на то что всадники понукали их. Преследователи, улюлюкая и свистя, настигали их. Они были полны охотничьего азарта и загоняли чужих орков, словно дичь. Те охаживали плетками своих быков, тщетно пытаясь оторваться от преследователей. Полусотня перемахнула холм и лицом к лицу столкнулась с двумя сотнями всадников, выстроенных полумесяцем. Отступающие разделились и помчались в разные стороны. Преследователи, не успев притормозить, оказались окруженными. Из охотников они мгновенно превратились в дичь. Они врезались во врагов, фланги чужаков сомкнулись, и завязалась жестокая сеча. В отличие от оседлых эти чужаки священных правил поединка не соблюдали. Они по трое нападали на бойца, не давая ему ни единого шанса выжить. Из гущи боя вырвались только двое — сам полусотник и прикрывший его раненый воин. Их не преследовали. Молодой орк, скалясь, смотрел им вслед.

Добравшись до лагеря авангарда, полусотник поспешил к походному вождю этого отряда.

— Рабаны, там впереди две сотни воинов, — влетев к нему в шатер, начал поспешно говорить полусотник. — Чьи они, узнать не удалось. Мы преследовали замеченный нами передовой разъезд и напоролись на них. Все мои воины погибли. Эти твари не соблюдают правил поединка. Видимо, остатки племени муйага. Вырвались только я и мой младший брат.

Походный вождь угрюмо посмотрел на полусотника.

— Чибирь, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты струсил и бросил своих воинов погибать, — подбирая слова, медленно произнес он. — Но ты орк чести, и потому я тебя слушаю. Ты уверен, что их всего две сотни?

— Да, вождь. Там было всего два бунчука.

— Чьи воины, узнал?

— Я же говорю, по повадкам муйага, вождь, отличительных знаков я не видел.

— Странно, — произнес Рабаны. — Что тут делают сотни разбойников?

— Скорее всего, они откололись от племени и пытаются скрыться в степи за нашими спинами.

— Вполне возможно. Шурмык! — крикнул вождь, и в шатер заглянул статный высокий орк. — Поднимай воинов. Идем на охоту. Будем ловить убегающих муйага. Шарныги решили поджать хвост, — рассмеялся он. — Будет развлечение для наших воинов.

В лагере раздался трубный звук рогов. Шум и суета наполнили полевой лагерь орков.

Грыз наблюдал, как вал всадников скачет на его выстроившихся воинов. Их всего две сотни. Остальные ждут за холмами, и, как только авангард ввяжется в рукопашную схватку, засадные отряды нападут со всех сторон. Вот на его глазах передовые линии орков врубились в хлипкий строй. Всадники смешались в жестокой сече, и волна оседлых стала захлестывать свидетелей Худжгарха. Но Грыз не переживал, там впереди стояли его бойцы с волшебными мечами, разрубающими все, что им попадется под удар. Он поднял руку, и из-за холмов на противника устремились его воины. Оседлые поздно поняли, что попали в ловушку. Они видели многочисленных всадников на боевых лорхах и не могли выйти из сражения или отступить. Командир авангарда Рабаны оскалил клыки, он понял, что это его конец, конец его воинов, которые бесславно погибнут по его недомыслию. Глупец! Послушался барана Чибиря и завел своих воинов в расставленные сети.