– Надо честно биться, – заявил он, глядя мне в глаза. При этом выставил вперед ногу, сложил руки на груди и раздул ноздри.

– Не вопрос, – не стал спорить я. – Давай сюда меч и копье.

– Зачем? – не понял он.

– Ты будешь честно биться с медведем, а мы с Юллией посмотрим на это.

– Да как же я буду биться с пещерником без меча и копья? – Черридар смотрел на меня как на умалишенного. Но я был совершенно спокоен и, забирая оружие, ответил:

– По-честному, зубами. Как и он.

– Я что, сумасшедший? – еще больше удивился брат.

– Похож, – невозмутимо ответил я, – коли решил идти с мечом на медведя. Хочу поделиться с тобой простой истиной. Она у тебя спрятана где-то глубоко в мозгах, брат. Понимаешь, честь состоит не в том, чтобы в компании себе подобных убить хищника. Как видишь, его можно обмануть. Честь состоит в том, что ты совершаешь правильные поступки, когда различаешь, что хорошо и что плохо. Не просто смыслишь в этом, но и делаешь выбор… правильный. Даешь обдуманно слово и держишь его. Не занимаешься словоблудием и не лукавишь. На оскорбление отвечаешь мечом. Защищаешь тех, кто тебе дорог, даже ценой своей жизни. Тогда о таком человеке говорят, что он человек чести. Мы, нехейцы, люди чести. И это знают все. Но среди нас есть как умные, так и дурни. Я смотрю на тебя и все больше задумываюсь: а ты к каким относишься? Я показал тебе, что с умом даже маленькая девочка сможет победить пещерного медведя. А ты мне говоришь, что это бесчестно. Нам Творцом даны не только руки и ноги, которыми мы можем сражаться, но и разум. Медведю даны от природы зубы, сила и когти. Он пользуется ими на охоте. Но даже он использует зачатки ума, чтобы обмануть охотника. Вспомни, как погибли маг и дружинники, им не помогли мечи и копья. А ты отказываешься использовать то преимущество, что нам дал сам Творец. Именно разум сделал слабого человека царем природы. Поэтому, коли ты не хочешь пользоваться своей головой, иди и загрызи мишку зубами или порви его руками. Творец в помощь.

Черридар, не зная, что ответить, тупо пялился на меня. Но его выручила Юллия.

– Черри, не будь дураком. Когда мы вернемся и отец узнает, что я добыла медведя, а ты не смог, и когда я расскажу ему, как их можно ловить, а ты отказался, то ты, братец, станешь посмешищем в глазах отца, дружины и челяди. Отец вообще перестанет тебя замечать и дядьку твоего, наверное, отправит в деревню. Ты этого хочешь? И еще… – Малышка, уперев руки в боки, стала наступать на Черридара. – Я сама отговорю Мегги выходить за тебя замуж.

Я посмотрел на брата. Как же трудно бывает с людьми, которые слишком много мнят о себе. Нет, он был не дурак, это я уже понял, только попал не к тому дядьке, и тот воспитал в нем излишнее самомнение и ничем не подкрепленную гордость. Не заставлял, как Овор, тренироваться до изнеможения, скорее всего, махнул рукой на строптивого барчука. Ирридару, бывало, так плетью попадало от Овора, что он ходил синий неделю.

Об этом надо рассказать отцу. Он человек неглупый, подумает, как это исправить, жаль, дядьку поздно менять. У Черридара есть еще один год или даже полтора. Он вполне может измениться.

– Хорошо, – угрюмо согласился Черридар. – Я согласен.

– Ну тогда иди на гору. Видишь пещеру? – Я приложил руку козырьком и обозревал новый склон, где виднелась пещера. Мы сюда добирались больше двух часов, и сегодня уже было поздно крутиться вокруг нее. Пещерник вышел на поиски еды и вернется только ночью.

Черридар вылупился на меня:

– Зачем туда идти?

– Как зачем? – Я сделал вид, что тоже удивлен. – Мы посмотрим, как ты порвешь медведя голыми руками. Ты же сам согласился.

– Я не это имел в виду, Ирридар.

О! Он впервые назвал меня по имени. Лед тронулся. Я же говорил, что он не безнадежен.

– Тогда о чем ты? – спросил я. А сам думал, глядя на него: «Давай, братишка, мучайся и меняйся. А на что ты рассчитывал? Что это пройдет безболезненно? Нет, мой хороший. Резать нужно по живому. Рвать с корнями. Так, чтобы надолго запомнилась эта боль и не осталось сорняков, которые прорастут вновь».

– Я согласен ловить медведя твоим способом.

Я улыбнулся. «Да что ты говоришь? Ты делаешь мне одолжение? Нет, ты должен меня просить, умолять помочь тебе, тогда я, может быть, и решу помочь тебе, и то посмотрю еще, как будешь просить меня».

– Знаешь, брат, – делано равнодушно ответил я, – что-то мне надоело. Найди тебе медведя, научи ловить его. И еще надо упрашивать тебя. Честное слово, надоело. Лучше сейчас соберемся и поедем домой. Я себе медведя добыл. Юллия тоже. – Я сделал вид, что поворачиваю коня.

– Стой, Ирри! – Черридар в испуге схватил моего коня под уздцы. – Прости! – горячо воскликнул он. – Я понимаю… – Черридар замялся, потом пересилил себя и закончил: – Что был не прав. Только… только не мог… сразу признаться в этом. Я… я… исправлюсь. Прости! – Он буквально слетел с коня и встал перед моим конем на одно колено. – Хочешь, я сейчас принесу вассальную присягу? – Он с мольбой смотрел мне в глаза. – И… и… – Он покраснел как помидор. – Не забирай у меня Мегги. – Он опустил глаза и тихо произнес: – Я влюбился.

– Хорошо, брат, я подумаю над твоими словами. А теперь поднимись и найди место, где мы сможем переночевать. Обустрой лагерь, я расскажу тебе, как еще можно добыть медведя, и ты все сделаешь сам. А то негоже воину повторять за своей маленькой сестрой.

Нехейские горы. Замок барона Аббаи

Утром за завтраком собрались все, кроме Юллии, Черридара и Ирридара. Ганга, заметив отсутствие своего жениха, мысленно чертыхнулась, но на лице изобразила улыбку. Верно Лия говорила, что с таким мужем можно остаться без детей. Прискакал, отругал и вновь скрылся. Ни дня не посидит на месте. Он только-только стал совершеннолетним. Вот скажите на милость, откуда у него постоянно берутся дела? Зная его совсем недолго, она не переставала удивляться. И в то же время его активность, постоянная борьба с возникающими проблемами и то, как он с ними справлялся, ее завораживали. Его внутренняя сила, постоянная уверенность в себе и странное и непонятное ей желание защитить другого как магнит притягивали ее к нему и не отпускали. Рядом с ним она чувствовала себя спокойно в любой обстановке и готова была идти за этим мальчишкой хоть на край света. Ганга часто не понимала его. Казалось, он по неопытности творит глупости, но потом оказывалось, что глупостями они казались только поначалу, а за его решениями скрывался точный и выверенный расчет. Ее жених всегда шел по лезвию меча, рисковал, но выходил победителем. Она злилась на него, а его трепетное отношение к любой женщине, желание защитить ее и оградить от невзгод выводило ее из себя. Дитя суровой степи, взращенная в рабстве Ганга никогда не знала слов ласки и утешения. Своего положения и принятия полноправным членом в род Гремучих Змей она добилась сама. Дралась, убивала, избитая кнутом лежала при смерти. А он смеет с ней сюсюкать, как с девчонкой: «Пупсик»! Вот куда он опять удрал?

Тора тоже была удивлена. Она посмотрела на хмурого барона и нейтральным тоном спросила:

– Господин барон, вы не знаете, где Ирридар? Его нет с нами за столом. Он не приболел, случаем, после вчерашнего?..

Аббаи изобразил улыбку и неохотно ответил:

– Он вместе с Черридаром и Юллией перед рассветом отправился на перевал Гроз. Повел троллей.

Барон говорил спокойно, но Ганга видела, что он недоволен. «Может, тем, что Ирридар взял с собой девочку? – подумала она. – Места здесь дикие, много хищных зверей, да и разбойники пошаливают. Вот отец Ирридара и волнуется. Не может этого скрыть и злится».

Ее предположение подтвердил Орридар.

– Братья пошли добывать медведей, так вчера сказал Ирри. Но зачем Юллия за ними увязалась, я не пойму. Хотя, если девочка что-то задумает, ее уже не переубедишь. Такой характер. Вся в отца. – Он с улыбкой посмотрел на барона Аббаи. – Видимо, она уговорила Ирридара взять ее с собой.