На улице уже вовсю шел бой, поэтому задерживаться я не стал, снова совершил выход в боевой режим и телепортировался в переулок. Над Гангой собиралось и кружилось воронкой огромное количество энергии, если она успеет ее выпустить, она разрушит все дома в переулке и умрет сама, надорвавшись. Откат от использования сырой энергии будет такой силы, что просто разорвет ее энергоканалы и тело. Я прыгнул к ней и вобрал всю энергию. При этом чуть сам не лопнул от переизбытка. У меня внутри возник пожар.

– Ты что творишь, сумасшедший! – заорала Шиза. – Мы все сгорим! Лиан превратился в огнедышащего дракона и стреляет огнем!

– Не кричи, создайте на еще одном слое оазис и превратите пустыню в сад, – неожиданно для себя дал я ей направление слива энергии.

– Оазис? Сад? – растерянно повторила Шиза и тут же радостно сообщила: – Точно! Это сработает. Я создам сад для нас, и ты будешь туда приходить ко мне в гости. Какой ты молодец! – радостно прокричала она и скрылась.

Я сплюнул на мостовую. То сумасшедший, то молодец. Вот баба она и есть баба, хоть нейросеть, хоть во плоти, хрен их поймешь.

Но долго думать о странной женской логике мне было некогда, к нам спешили десятки стражников, и явно не с самыми мирными намерениями. За их спинами стояла четверка лесных эльфаров под личиной людей. И один из них крикнул:

– Не давайте ей колдовать!

С эльфарами я поступил не церемонясь, как с врагами – убил и обобрал. Затем открыл портал и закинул тела в мерцающее окно. Стражников пожалел, эти сами забежали на всем ходу в окно и скрылись. Вот пусть там, куда они попали, и рассказывают, что они тут делают и зачем они сюда пришли. Теперь путь к порталу был свободен, и я отправился на шум боя к трактиру. Когда я туда прибыл, то увидел изрубленных эльфаров и отряд Грыза, спешащий к своим быкам. Из крепости вылетела лава конников и устремилась к оркам. Встав у них на пути под «скрытом», я погнал на них волну страха. Кони вздыбились, осев на задние ноги. Громкое ржание огласило окрестности, и многие всадники, не ожидавшие такого поворота событий, были сброшены на землю. Орки в это время вскочили на быков. Лорхи мощно двигаются вскачь, но скорость набирают медленно. Еще бы, с такой-то массой! Пока они доскачут до южных ворот, те уже закроют. Я отправился к южной стене, и действительно, стража уже стала закрывать ворота. Пришлось запустить «торнадо», которое, подхватив снег, лед и стражников, улетело в степь. Следом проскочили Грыз и его десяток. Ну вот и все, концы я обрубил, и пусть коронер попробует достать их в Азанаре. С чувством удовлетворения я вернулся в камеру. Но каково же было мое удивление, когда я застал любовника Марты мертвым. Ему кто-то воткнул в ухо шило или стилет. Я почесал в затылке и пришел к пониманию, что это работа коронера. Не зря он с ехидством сказал: «Ты еще выйди отсюда». Из тюрьмы, значит.

Я усмехнулся, ну что же, дорогой мой серый человек, верну-ка я тебе этот подарок. И, быстро раздев убитого, вместе с ним отправился прямиком к Марте. Та спала за столом, выпив почти всю бутылку красного вина. Осторожно положил тело на кровать в спальне и накрыл одеялом. Поправил цветную шаль, сползшую с оголенных плеч красавицы, и вернулся в камеру.

Шагая по улице, размышлял о превратностях судьбы. Сегодня правоохранитель посадил меня, завтра сел сам. Верно говорят у нас: от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Еще меня донимал вопрос, что нужно эльфарам от моей орчанки. Я все чаще себя ловил на том, что считаю ее своей. Если не невестой, то как минимум самой первой кандидаткой в невесты. Мне нравились ее решительность, способность переносить тяготы и гибкость, из нее можно сделать хорошую жену. Но это так, размышления типа «дважды два – четыре».

– Не мудри, отличная жена, – вклинилась в мои мысли Шиза. – Просто ты сухарь и никого еще не полюбил. И слаб характером.

– Это почему я слаб характером? – возмутился я. Втайне я считал себя крутым мужиком, но в этом никому не сознавался.

– Потому, что спишь со всеми, кто тебе это предложит, – парировала она, и я почувствовал ее ревность.

– Не со всеми, – не согласился я. – С тобой, например, не спал.

Шиза даже задохнулась от моего ответа.

– Я не предлагала тебе спать со мной.

– Конечно нет, только настаивала на этом и встала в очередь на первую брачную ночь, – засмеялся я.

– Я звала тебя на романтический вечер, болван, – обиделась она.

И я почувствовал, что ей стало стыдно. Была бы в теле, покраснела бы.

– Знаю я эти романтические вечера, – проворчал я. – Зайди замок почини или полку помоги повесить. Не хочешь ли чаю? Ой, уже поздно, оставайся, куда ты на ночь глядя пойдешь, уже автобусы не ходят. И все, через неделю – я беременна. Слезы. Мама с палкой в руках, и ты в загсе.

– Интересная картина получилась, – хмыкнула Шиза. – А я только хотела тебя позвать помочь разбить клумбы на новом слое. Значит, это не я придумала.

– Сказала тоже, спишь со всеми, – продолжал ворчать я. – Никого я насильно в постель не тащил, а отказать красивой девушке – это оскорбить ее. И потом, я же не эстонец, чтобы сравнивать Новый год и секс!

– Это как? – удивилась Шиза, снова выйдя в «эфир местной радиостанции».

– Анекдот у нас по Земле такой гуляет, про разговор двух молодых эстонцев.

Любопытству Шизы, которая все хотела знать про удивительную планету под названием Земля, не было предела. Живая луковица Чиполлино сбила ей все настройки.

– Ну вот, слушай. У нас есть праздник на Земле – Новый год. В первый день второго месяца зимы мы празднуем приход нового года. Хорошо празднуем! Весело! Все счастливы и ждут от нового года только хорошее.

– А почему второй месяц зимы, а не первый? Нелогично как-то, – перебила мои воспоминания Шиза.

– Потому, что это сакральный день для всего прогрессивного человечества.

– Какой-какой день?

– День, имеющий отношение к божественному, религиозному, небесному, потустороннему, иррациональному, мистическому, отличающийся от обычных дней, вещей, понятий, явлений. Вот какой.

– О-о-о… – пораженно протянула Шиза. – И что вы делаете в этот день?

– Как обычно, делаем оливье, селедку под шубой, салаты, готовим мясо, у кого что есть, режем сыр, колбасу. Водку и шампанское ставим в холодильник. К детям приходят Дед Мороз и Снегурочка с подарками…

– Я уже знаю, селедка – это рыба, но зачем вы на нее шубу надеваете? – с огромным удивлением спросила Шиза, притом она понимала, что я не вру.

– Чтобы вкуснее было.

– И ты ел?

– Ел, и много раз. Мама вкусно ее готовила, с морковкой, свеклой и майонезом, мм… объедение.

– Кошмар! – Это все, что она могла сказать. Наконец Шиза снова смогла собраться с мыслями. В этом ей помогла страсть к познанию нового. – Дед Мороз и Снегурочка… а это кто?

– Ну как тебе объяснить? – задумался я и приказал: – Мастер, мессир, на выход!

Я посмотрел на моих бойцов невидимого фронта и почему-то не удивился их виду. На магистре была юбка, на мастере блузка, мехом подбитый синий плащ они не могли поделить и рвали друг у друга.

– Господа! – обратился я к ним. – Чертовка там еще жива?

– А что ей сделается, – ответили хором старики, вцепившиеся в плащ. – Прикрылась хвостом и сидит в уголке.

– Что, тоже голая?

– Ага! – радостно закивали старики. Что-либо объяснять им было бесполезно, это я знал по опыту, они давно уже на своей волне, как радиостанция «Голос Америки».

– Тогда верните ей плащ, чтобы смогла прикрыть им свой срам, – сказал я как можно мягче.

– Да что вы, командор! Какой срам? Там одни прелести! – восторженно заявила парочка.

– Все равно верните, пусть прикроет прелести, – уже строже сказал я.

– Командор, это карточный долг, мы не можем отдать просто так. – Они уставились на меня. – Карточный долг – это святое.

– Святое – это Новый год, мама с папой и дети, а также служба мне. Все остальное – тлен. Это черти вас с курса сбили. Верните плащ! – Видя, как помрачнели их морды, вынул бутылку вина. – Вам отдам за плащ.