Я припер его к стенке. Выглядеть полным дураком он не хотел. Я видел, как он зачесался – сначала лоб, потом затылок. Посмотрел на меня и уже мягко сказал:

– Присядьте, барон, давайте поговорим.

Я вернулся и сел.

– Какой срок службы вы желаете указать? – Он посмотрел на меня, в его взгляде промелькнуло смятение и погасло, мужик умел держать удар.

– Год! – не задумываясь ответил я.

– Я не могу вписать срок службы один год, меня там, – он указал пальцем вверх, – не поймут-с, – почему-то добавил он «с» на конце, а я посмотрел наверх, куда он указал пальцем.

Понимая, что палку перегибать нельзя, решил сделать на мой взгляд нормальное предложение. Я с самого начала не думал уходить, а только попугать и выторговать определенный срок договора.

– До окончания учебы в академии, на большее я не подпишусь. Но если сотрудничество в течение указанного времени устроит вас и меня, можно будет обговорить продление контракта. – Я изобразил самую очаровательную улыбку, какую только смог.

– Этот тоже укажем в договоре? О продлении?

– Зачем? Это так, формальности, меня же на службу никто звать не будет, – простодушно ответил я.

– Формальности нужно соблюсти, барон, этот пункт тоже укажем. – Он взял перо и стал заполнять бланк. Посыпал его песком и встряхнул, подав мне для прочтения.

Просмотрев лист с моей трехгодичной кабалой, больше не торгуясь, я подписал документ и вернул его человеку, скорее всего, из той самой тайной стражи дворца. Он взял договор, удовлетворенно рассмотрел подпись и представился:

– Меня зовут мессир Трей, или Трей тан Журнав, теперь я ваш куратор и непосредственный начальник. Скоро будет бал во дворце, приглашены все видные члены посольства для награждения. Вам тоже будет отправлено приглашение. На празднике вас наградят за успешное выполнение задания на службе короне. А пока поезжайте в академию, учитесь, когда понадобитесь, я с вами свяжусь. И просьба, даже приказ: не пытайтесь преследовать графа, не надо.

Я улыбнулся, хотя улыбка моя была безрадостная.

– У графа врагов хватает и без меня.

– Вы знаете кто? – насторожился мессир.

– Догадаться несложно, мессир. Орки пойдут на лес, а виновник этому Саккарти. Как вы думаете, лесные эльфары про это не узнают? Они бы смирились, если бы орда разделилась – часть пошла на лес, часть на империю, а часть на Вангор. Но теперь равновесие нарушено. И кто это сделал? Герой Вангора граф Саккарти. Я не буду его преследовать, мессир, он и так обречен.

Мессир надолго замолчал, потом, подняв голову, сказал:

– Напишите отчет о вашей поездке в степь, что делали, как оказались в ставке и сели по левую руку от хана. Отчет передайте мессиру Гронду. Вам еще какая-то помощь нужна? – Мессир успокоился и только как-то странно поглядывал на меня.

Я отрицательно покачал головой.

– Тогда пойдемте, закончим все формальности, – поднялся мессир.

И вот я стою за воротами гостеприимной тюрьмы, где меня попытались ограбить.

Когда кладовщик сделал большие глаза и самым честным голосом стал меня убеждать, что я что-то путаю и вещей со мной не было, я только рассмеялся. Нас разделяла стена, и он смотрел на меня из окошка, как из амбразуры дота, уверенный в своей недосягаемости. Магистр поморщился и несколько презрительно сказал:

– Барон, вам нужна эта сумка?

– Конечно, мессир, мне, в отличие от вас, корона денег за службу не платит, а в сумке у меня было десять золотых и сто пятьдесят серебряков, кроме того, там живет страж сумки, и неосторожные люди могут пострадать.

– Какой страж? – со страхом промолвил ворюга.

– Змея «лазурная лента». – В подтверждение своих слов я протянул руку в окошко, и на ней тут же появилась моя змейка. – Вот и страж, он проголодался! – обрадованно воскликнул я.

Кладовщик и мессир очень хорошо знали, что это за змея. Оба тут же отскочили от меня, мессир вылетел пулей в коридор и захлопнул за собой тяжелую дверь, а вот кладовщику деваться было некуда.

– Сумку давай, ворюга, и чтобы деньги были на месте, плюс к моим деньгам пятьдесят золотых отступных, или тут и останешься навсегда, – прошипел я, нагоняя страха.

Змейка забеспокоилась, поднялась на хвосте и уставилась на тюремного каптенармуса.

– Сей момент, вашбродь, – забившись в угол, запричитал он, – только змейку уберите…

Свобода! Как много в этом слове. Кто не сидел, тот не поймет. Я, можно сказать, был уже рецидивист. Две ходки. Это вам не школу посещать или садик. Это, товарищи, тюрьма!

Вдохнув чистый морозный воздух, я направился к трактиру.

Двухэтажный особняк, в котором проживал коронер бродомирской тайной стражи Риджельт Блюр, был небольшой, но довольно уютный. Таким его сделала жена коронера Марта, дочь местного кондитера, работящая и довольно красивая молодая женщина. Муж подолгу задерживался на работе, и скучающая Марта посвящала себя благоустройству дома и тайным любовным утехам с молодым помощником коронера, который, в отличие от своего начальника, на работе рвения не проявлял.

Зная его природную леность и некоторую нерадивость, скупой на траты Риджельт Блюр решил не гнать бездельника, а опрометчиво пристроил молодого повесу к решению хозяйственных вопросов семьи, определив его в помощники к своей жене. Помочь привезти продукты с рынка. Найти плотника. Отвезти Марту к портнихе или целительнице – у Марты часто «болела голова», когда муж ночевал дома.

Помощник коронера Ринз Круан всегда знал, когда и насколько Блюр задержится на службе. Поэтому вечерами помогал не только принести дрова из сенника, но и ублажал похотливую женушку, страдающую отсутствием внимания со стороны мужа. Сегодня он заявился пораньше с бутылкой вина и коробочкой конфет.

– Риджельта не будет до утра, моя крошка, – сказал он, обнимая раскрасневшуюся дамочку.

Прислугу коронер из-за своей скупости не держал, была лишь кухарка, которая уходила после обеда. Остальную работу по дому делала сама хозяйка, только белье и вещи в стирку два раза в седмицу отвозил Круан.

В доме было натоплено, спокойно и царил уют. На столе была расстелена красивая скатерть, на полу опрятные шерстяные дорожки, везде, где возможно, были расставлены фарфоровые фигурки кошечек, собачек и мифических животных, под потолком масляный светильник с оранжевым абажуром.

– Проходи, я переоденусь и накрою на стол. – Женщина страстно поцеловала молодого любовника и быстро удалилась в спальню. Через полчаса она, весело напевая, вышла и огляделась. Ринза, которого она оставила в гостиной, не было.

– Ри-инз? – позвала она. – Ты где?

Но ответом ей была тишина, и лишь кот, спящий у печи, недовольно поднял голову и широко зевнул.

Марта заглянула во все комнаты, но тщетно, дом был пуст. Женщина недоуменно посмотрела на висящий в прихожей плащ молодого человека, подбитый мехом, на теплые сапоги, стоящие у входной двери, и пожала плечами.

– Проказник, где ты? Выходи, – несмело засмеялась она и открыла шкаф в прихожей, но и там его не было. – Это уже не смешно. – Марта надула губки. – Вылезай, негодник! – уже громче сказала она.

На всякий случай заглянула под кровать в спальне, но и там Ринза не было.

Она растерянно огляделась, и вдруг лицо ее озарилось догадкой: негодник спрятался в подвале. Она вспомнила, как он взял ее вчера там в темноте, при муже в доме, который послал ее вниз за соленьями. Как ее сердце замирало от страха, как она слабо отбивалась, а ее плоть трепетала. И от жарких воспоминаний ее накрыла сладкая истома.

– Ну, погоди, развратник! – погрозила она пальчиком и спустилась во тьму подвала. К ее огромному удивлению, на зов никто не отзывался, она зажгла свечу и в тусклом свете увидела, что в подвале только бочки, ящики и пучки сушеных трав. В подвале было холодно, и она зябко укуталась в красивую шаль, которую накинула на плечи. – Да что же это такое! – возмутилась Марта и поднялась наверх.

Она еще раз обошла дом, но, кроме нее и кота, в особняке никого не было. Чтобы как-то снять охватившее ее раздражение, Марта принялась накрывать на стол. Поставила принесенную Ринзом бутылку вина, закуску, конфеты и стала ждать. Время шло, свечи догорали, бутылка потихоньку пустела, но молодой помощник коронера не появлялся. Незаметно для себя Марта склонила голову на руки и уснула.