Эта красота действует на окружающих людей ошеломляюще: «Княжна Элен улыбалась; она поднялась с той же неизменяющейся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющом и мохом, и блестя белизной плеч, глянцем волос и бриллиантов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. „Что за красавица!“ – говорил каждый, кто ее видел» (1, 27).
Несмотря на то что Элен было «как будто совестно» за свою красоту, она прекрасно знает ей цену и только ждет момента, чтобы эту цену получить. Чтобы выйти замуж за Пьера Безухова, ставшего после смерти отца одним из самых богатых людей России, Элен пускает в ход свою внешность в целях его обольщения. Вот как описывает Л. Толстой ее приемы: «Он (Пьер) привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и слышал скрып ее корсета при дыхании. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой, и, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману. Она оглянулась, взглянула прямо на него, блестя черными глазами, и улыбнулась.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам даже», – сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна быть его женою, что это не может быть иначе» (1, 231).
На протяжении всего романа ни разу Элен не бывает некрасивой. Но она не бывает и чувствующей. Зато сама она может властвовать над чувствами других людей, вызывать ревность, ненависть, зависть, ужас, из-за нее на протяжении действия романа происходят сцены, дуэли, крушения судеб и людские несчастья.
Красота Наташи
А вот как выглядит Наташа в разные периоды жизни. Первое появление ее перед читателем происходит в день именин, когда Наташе исполняется тринадцать лет: «Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая» (1, 56).
Л. Толстой постоянно подчеркивает некрасивость Наташи в сравнении с Элен. Некрасивость приравнивается здесь к естественности, к тому, как выглядит человек в моменты наиболее яркого выражения чувств. И Наташина внешность отражает всю палитру ее эмоций. Чтобы не быть голословной, я решила выписать все упоминания эмоциональных состояний Наташи Ростовой. Это оказалось непосильной задачей, так как их обнаружилось большое количество, поэтому я ограничилась описаниями эмоциональных состояний Наташи только лишь в одной сцене – сцене поцелуя с Борисом Друбецким в зимнем саду.
– «Начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он сейчас не шел» (1, 60);
– «осталась в своей засаде, как под шапкой-невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение» (1, 60);
– «смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки» (1, 61);
– «в покрасневшем ее лице видны были торжественность и страх» (1, 61);
– «улыбаясь и чуть не плача от волнения» (1, 61);
– «улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо» (1, 62);
– «взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом» (1, 62).
Наташа живет в самом полном смысле слова – здесь и теперь, ее душа совершенно раскрыта потоку жизни и реагирует мгновенно, откровенно, без какого-либо притворства. При такой эмоциональной жизни лицо не может быть красивым в том смысле, который подразумевает социум, оно не может соответствовать образцам, принятым в свете. Пик ее «некрасивости» парадоксальным образом соответствует кульминационному моменту проявления душевной красоты. Это момент, когда Наташа проникает ночью в комнату раненого Болконского, перед которым чувствует себя виноватой:
« – Простите меня за то, что я сде… лала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа <…>.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно-любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво: оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны» (2, 339).
Наконец, вот как выглядит Наташа в эпилоге: «Наташа не следовала тому золотому правилу, проповедоваемому умными людьми <…> и состоящему в том, что девушка, выходя замуж, не должна опускаться, не должна бросать свои таланты, должна еще более чем в девушках, заниматься своей внешностью, должна прельщать мужа так же, как она прежде прельщала не мужа. Наташа, напротив, бросила сразу все свои очарованья <…>. Она, то что называют, опустилась. Наташа не заботилась ни о своих манерах, ни о деликатности речей, ни о том, чтобы показываться мужу в самых выгодных позах, ни о своем туалете, ни о том, чтобы не стеснять мужа своей требовательностью. Она делала все противное этим правилам. Она чувствовала, что те очарования, которые инстинкт ее научал употреблять прежде, теперь только были бы смешны в глазах ее мужа, которому она с первой минуты отдалась вся – то есть всей душой, не оставив ни одного уголка не открытым для него. Она чувствовала, что связь ее с мужем держалась не теми поэтическими чувствами, которые привлекли его к ней, а держалась чем-то другим, неопределенным, но твердым, как связь ее собственной души с ее телом» (2, 581).
Сравнивая два типа красоты этих двух женщин, можно сказать, что они дополняют друг друга и вместе составляют единство формы и содержания. Элен обладает идеальной формой – гармоничным соотношением черт. У Наташи под красотой подразумевается эмоциональное богатство – то, что можно назвать пульсом жизни.
Отношения с мужчинами
Итак, два вида красоты двух героинь. Почему-то многие мужчины романа – Пьер Безухов, Борис Друбецкой, Анатоль Курагин – влюбляются и в ту, и в другую женщину. Такое впечатление, что Элен и Наташа – как будто две половинки одного целого. Так, Борис влюблен в Наташу поэтической любовью, а к Элен его влекут страсть и выгода, возможность сделать карьеру. Анатоль был замешан в кровные отношения со своей родной сестрой Элен, являющейся самим воплощением порока, но Наташа также привлекает его своей чистотой и невинностью. Пьер был мужем той и другой, обнаружив в себе и плотскую, и платоническую части (лучше сказать: нездоровую, невротическую, и здоровую, зрелую). Князь Андрей Болконский, влюбленный в Наташу и считающий ее редким сокровищем, редкостью в свете, хотя и не пересекается в романе с Элен, но его жена Лиза – та же Элен: красивая и недалекая.
Случайно ли Л. Толстой заставляет своих героев влюбляться в таких разных женщин? Или это должно означать, что для них важно и то, и другое: и «сосуд, в котором пустота», и «огонь, мерцающий в сосуде»?
