Блажен тот, кому это удается, хотя чаще всего психотерапевт имеет дело с нарушением баланса, с одной из двух крайностей. На одном полюсе – поручики ржевские, иcпользующие непристойности «в качестве рекламы своего товара»48. Э. Берн пишет: «Амариллис (выдуманный Э. Берном персонаж – Р. Е.) рассказывает о мужчине, который с успехом пользуется непристойностью как методом соблазнения. Встретив привлекательную женщину, он при первой возможности без обиняков делает ей выходящее за рамки приличий предложение. Таким способом он завоевывает благосклонность некоторых женщин и теряет уважение многих других, демонстрируя тем самым как позитивные, так и негативные стороны необычного воздействия непристойных слов»49.
На другом полюсе – «синие чулки под неусыпным надзором сушеных вобл из попечительского комитета» (не удержалась от цитаты, потому что труднее придумать что-то более точное и одновременно смешное, чем это сделал Э. Берн), – то есть те люди, которые не приобрели в положенное время способность нравиться представителям противоположного пола.
В двух примерах, приведенных ниже, описываются терапевтические сессии Милтона Эриксона с молодыми девушками, чувствующими себя непривлекательными. Чтобы восстановить этот аспект их женской самооценки, психотерапевт использует свою мужественность и прибегает к соблазняющему поведению, что в классическом психоанализе квалифицировалось бы как контрперенос. Однако поведение и слова психотерапевта, будучи применены осознанно, приводят к предсказуемому положительному результату. Делая девушкам сомнительный комплимент с соблазняющим подтекстом, М. Эриксон тем самым не напрямую дает понять им, как он, будучи мужчиной, высоко оценивает их привлекательность; в итоге устраняется препятствие, искусственно задерживавшее естественное развитие этой части личности девушек.
«Лишний вес»
К М. Эриксону обратилась молодая девушка по поводу того, что она чувствовала себя «ужасно толстой». У нее действительно был лишний вес, но не в такой мере, как она настаивала. Это была религиозная девушка, очень приличная и чопорная. Ее сверхприличность и восприятие себя ужасно толстой привели к тому, что она избегала молодых людей. М. Эриксон, как только увидел эту девушку, сразу понял, что она чопорна и не в меру стыдлива. Он пригласил ее в кабинет, усадил на стул, а затем осуществил интервенцию, о которой он рассказывает следующим образом:
«Хотя я был очень вежлив, я взглянул на нее только мельком. Затем я попросил ее рассказать мне ее историю, а сам взял со стола пресс-папье и пристально стал смотреть на него. Пока она говорила, я лишь несколько раз взглянул на нее, почти все мое внимание уделяя пресс-папье.
Закончив свой рассказ, она спросила, возьму ли я ее на лечение: ведь она чувствует себя такой непривлекательной, и если даже похудеет, то все равно останется самой непривлекательной девушкой на свете.
Я ответил ей так: «Надеюсь, вы простите меня за то, что я сделал. Когда вы говорили, я не смотрел на вас, и я знаю, что это очень грубо. Вместо того чтобы смотреть на вас, я играл с этим пресс-папье. Мне было довольно трудно смотреть на вас, и я не склонен обсуждать, почему это так. Но поскольку мы находимся в ситуации терапии, я просто обязан сказать вам все до конца. Возможно, вы сами найдете этому объяснение. Итак, разрешите мне изложить это следующим образом. Я испытал очень сильное чувство, и она подсказало мне, что когда вы похудеете, вы будете еще более сексуально привлекательной, и поэтому я избегал смотреть на вас. Я знаю, что существует нечто, чего мы с вами не должны обсуждать. Но вы, конечно, крайне привлекательны в сексуальном плане. И ваша привлекательность еще сильнее увеличится, если вы похудеете. Но мы не должны говорить об этом».
Пока я говорил, девушка краснела, бледнела и ерзала. В том, что я ей сказал, не было ничего оскорбительного или обидного, но она восприняла это как что-то ужасно неприятное. Но я был человеком, которого она весьма уважала – и который сразу же заметил, что она сексуально привлекательна, и сказал ей об этом»50.
Через некоторое время клиентка похудела и очень вежливо рассказала М. Эриксону, что влюбилась «в человека много старше ее», и что «этот человек ею не интересуется». М. Эриксон ответил ей, что, влюбившись в этого человека, она сделала ему огромный комплимент. Теперь, научившись делать мужчинам приятное, она вполне может обратить внимание на мужчину своего возраста. Но она должна еще некоторое время сохранить свое чувство к пожилому человеку. Впоследствии она потеряла интерес к своему терапевту и обручилась с мужчиной соответствующего ей возраста. Комментарий
В этой сессии нет каких-либо неприличных слов и выражений, однако есть неприличные умолчания и намеки. Эти намеки («существует нечто, чего мы с вами не должны обсуждать», «мы не должны говорить об этом», «возможно, вы сами найдете этому объяснение») можно перевести с марсианского так: пожилой врач стыдится признаться, что у него возникло сексуальное влечение к клиентке. Получив такой намек (а это было видно по тому, как она «краснела, бледнела и ерзала»), клиентка должна была вывести из этой посылки следующие следствия: если это случилось с пожилым врачом, связанным этическими нормами, то 1) она неотразима; 2) молодые мужчины, у которых нет помех, тем более должны будут испытать подобные чувства.
Вторая встреча, на которой обнаруживается, что либидо клиентки направлено на ее психотерапевта, позволяет М. Эриксону исключить себя из круга ее привязанностей и ориентировать ее на других мужчин, чтобы отношение к нему не стало суррогатом естественных отношений с мужчиной.
Таким образом, цель была достигнута очень изящным приемом, соединившим в себе противоположные качества, – бестактность и такт. Именно этими качествами характеризуются неприличные намеки – они позволяют принять сообщение, сохранив за собой право его не понять и благодаря этому сохранить свободу действий. «Большие ноги»
Еще один пример работы М. Эриксона основывается на том же самом механизме. Как бы непроизвольно психотерапевт, к которому молодая девушка с проблемами женской самооценки испытывает глубокое чувство уважения, делает двусмысленный комплимент, содержащий намек на соблазнение. И этот факт вызывает исцеляющий эффект.
Клиенткой была четырнадцатилетняя девушка, которая не подозревала, что по отношению к ней осуществляется психотерапевтическое вмешательство. Дело в том, что ее мать пришла к М. Эриксону и рассказала, что в течение трех месяцев ее дочь становилась все более и более замкнутой. Она не хотела ходить в школу, в церковь и даже на улицу. Причиной была мысль девушки о том, что у нее слишком большие ноги. Говорить о своих ногах она ни с кем, даже с врачом, не хотела. Попытки матери переубедить ее не имели никакого успеха, и девушка становилась все более и более замкнутой.
М. Эриксон договорился с матерью девушки, что на следующий день придет к ним домой под ложным предлогом – якобы, осмотреть мать на предмет гриппа, тем более что мать действительно чувствовала себя не очень хорошо.
Когда М. Эриксон пришел к ним, мать находилась в постели. Он произвел полный медицинский осмотр. Девушка находилась тут же: здоровье матери ее очень беспокоило. Психотерапевт попросил ее все время стоять около себя, на случай, если ему что-либо понадобится. Это дало ему возможность рассмотреть ее. Она была довольно крепкого сложения, и ее ступни имели вполне нормальный размер. Изучив девушку, М. Эриксон придумал план, о претворении которого он рассказывает:
Закончив осмотр матери, я сделал так, чтобы девочка находилась точно сзади меня. Я сидел на кровати, беседуя с матерью, затем медленно и осторожно начал вставать, а затем внезапно сделал шаг назад. При этом я изо всех сил наступил девочке на ногу. Она, конечно, взвизгнула от боли. Я повернулся к ней и, находясь в абсолютном гневе, сказал: «Если не можешь вырастить свои ноги настолько, чтобы они были достаточно большими и заметными для мужчины, то при чем тут я!» Девушка озадаченно посмотрела на меня и продолжала смотреть, пока я писал рецепты и звонил в аптеку51.
