Теперь вернемся к первоначальному вопросу – как научиться видеть сны? Мой рецепт прост. Если человек говорит: «Сны мне не снятся», – то, во-первых, такое утверждение противоречит данным науки: сны снятся каждому человеку, только мы их легко забываем. Во-вторых, говоря так, человек перекладывает ответственность с себя на сон. Тогда ему нужно научиться говорить по-другому: вместо «Сны мне не снятся» – «Я не вижу снов». Чувствуете разницу? Теперь, когда ответственность между сном и сновидцем поделена, дело за самим сновидцем.

Когда я училась запоминать сны, мне помогла маленькая деталь: я с вечера клала возле кровати блокнот с простым карандашом. Обязательно карандашом, а не ручкой, потому что в авторучке непременно заканчивалась паста по закону синхронизации. И еще: если мне нужен сон, я задаю вопрос, на который хочу получить ответ в виде метафоры сновидения. Вернее, все наоборот: когда у меня есть неразрешимый вопрос, я загадываю себе увидеть сон с ответом на него.

Ответ на неразрешимый вопрос

Утро вечера мудренее.

Поговорка

Когда я несколько лет назад написала черновик диссертации и перевела его в стандартный формат, шрифт оказался крупнее, и диссертация по объему вышла почти вдвое больше нормы. Я расстроилась и не знала, что делать: сокращать текст было жалко – ведь это мой труд. Ночью мне приснился такой сон. «Картошка с помидорами»

«Я выхожу на деревенском полустанке из маршрутного автобуса поздно вечером, и мне еще предстоит добираться до места пешком или на попутном транспорте. Незнакомая деревенская женщина дает мне два больших мешка. Я заглядываю в один – в нем на две трети грязная картошка, а поверх нее помидоры, порезанные пополам. Я думаю: что за глупость! Разве можно в один мешок складывать картошку и резаные помидоры? Картошка от помидорного сока загниет, а помидоры подавятся и запачкаются от грязной картошки! Кроме того, помидоры дорогие, а картошка дешевая, а главное – тяжелая, мне ее невыгодно нести в такую даль. Надо переложить помидоры в другую тару и взять с собой, а картошку оставить. Заглядываю во второй мешок – там снизу фасоль, а сверху очищенные орехи. И снова то же самое: орехи следует аккуратно отделить, а фасоль оставить, потому что мне еще неизвестно сколько добираться до места, нужно брать с собой только ценное».

Проснувшись утром, я ни минуты не сомневалась, что означает этот сон. Для меня больше не стоял вопрос о том, что следует сделать с текстом диссертации: балласт убрать, а оставить только ценное и дорогое. Я перечитала текст и безжалостно убрала из него половину – «грязную картошку» и «фасоль».

Кстати, с тех пор я так делаю всегда – убираю половину уже готового текста своих рукописей. От этого они только выигрывают. Повторяющиеся сны и кошмары

Что-то случится за смертью, даже за атомным взрывом, даже за гибелью вселенной. Так устроена психика. Она обречена на жизнь, а сказка обречена на счастливый конец.

Дмитрий Соколов

Сны начинают запоминаться тогда, когда они востребованы сновидцем для ответа на какой-то важный вопрос, для поиска нетривиального решения, для разрешения экзистенциальной ситуации. И чем более накалена ситуация, чем глубже кризис, тем ярче становятся сновидения, они могут стать повторяющимися или превращаться в кошмары.

Я знаю по многочисленным заявлениям участников групп, что обычно, увидев кошмарный сон, они стараются забыть его, вытеснить из памяти чем-то более позитивным. Есть даже такое устойчивое выражение – «забыть, как дурной сон». Но именно этого и нельзя делать с кошмарами. Они снятся как раз для того, чтобы сновидец их не забывал, а обратил внимание на тот аспект своей жизни, который нуждается в изменении. «Похоронить то, что умерло»

Одна моя тридцатилетняя клиентка в течение двух лет видела регулярно повторяющийся кошмар (два в одном – и повторяющийся, и кошмар). В разных вариациях ей снилось, что она оказывалась либо в склепе, либо в глубокой землянке, оставшейся от партизан со времен войны, либо на старом заброшенном кладбище всегда с одной и той же целью – расчищать от сгнивших костей заваленные проходы, наводить порядок. Каждый раз она просыпалась в ужасе после такого сна и старалась его забыть. Даже рассказывать об этих снах ей было страшно: по спине сразу же пробегал холодок, и волосы на голове начинали шевелиться. Когда она рискнула-таки озвучить заброшенную могилу от первого лица и сказала: «И я так живу, в этом суть моего существования», – ей удалось провести аналогию с собственной жизнью в связи с затянувшимся кризисом.

Комментарий

Что такое «кризис»? Говорят, что китайская пиктограмма этого слова является сочетанием двух символов – опасность и возможность³⁶. Это значит, что, по крайней мере, несколько раз в жизни, во время нормативных кризисов, мы переживаем состояние, близкое к смерти: мы умираем в старом качестве (например, в детстве) и рождаемся в новом (становимся взрослыми). Если мы избегаем подобного «умирания», то начинается стагнация личности. Так вот, вместо того, чтобы жить в соответствии с циклом творения (то есть «умереть» в юности и «родиться» в зрелости), женщина продолжала находиться в застое, она старалась избежать опасности перемен, но при этом и пренебрегала их возможностями. Сон символически давал ей понять, что пора навести порядок в жизни: похоронить сгнившие останки того, что умерло, и смелее шагнуть в новый этап.

Подобная работа с кошмарами соответствует одному из принципов гештальт-терапии. Незавершенные гештальты – это незаконченные травматические ситуации, подавленные и невыраженные чувства. Человек останавливается у порога, чтобы не встречаться со своим страхом нового. Если же страшное место пройти, прожить, прочувствовать – завершить гештальт, – то окажется, что человек способен справиться, и это дает ему ощущение силы, власти над самим собой. «Каменная баба»

Вот другой пример кошмара, приснившегося женщине, получающей психологическое образование. Она с большим сопротивлением и раздражением кое-как дочитала книгу К. Юнга о символах. Она не согласилась с Юнгом в том, что у человека есть коллективное бессознательное, потому что не находила архетипов в своем опыте. В ту же ночь ей приснился кошмар следующего содержания.

«Мы с нашей группой находимся в аудитории на перемене, и внезапно я слышу шаги. Это идет не человек, шаги такие, что пол сотрясается, как будто идет Каменный Гость. Но никто, кроме меня, этого не чувствует. И тут я вижу, что это Каменная Баба, какие бывают при раскопках или стоят в азиатской степи. Она передвигается, поворачиваясь то левым полубоком вперед, то правым, и надвигается прямо на меня! Я в ужасе забиваюсь в угол аудитории и все еще надеюсь, что она не ко мне. Но остальные люди в аудитории не реагируют на нее, и я понимаю, что вижу ее я одна! Я выбегаю в соседнюю пустую комнату, но она появляется прямо на пороге, и тут я в ужасе осознаю, что бежать больше некуда, я в ловушке. И я просыпаюсь вся в холодном поту. Мне и сейчас рассказывать этот сон ужасно страшно, я вся дрожу от ужаса…»

Я предложила ей продолжить сон: «Что бы было, если бы ты не проснулась?» Подумав некоторое время, женщина улыбнулась: «Я думаю, Каменная Баба сказала бы мне: «Коллективное бессознательное есть! Не веришь – посмотри на меня».

Комментарий

Согласно К. Юнгу, архетипы приобретены человеком не в ходе личного опыта, а получены в наследство от предков как родовые качества, прародительский опыт. Это может обнаружиться в сновидениях, когда нам снятся мифологические персонажи, о которых мы можем и понятия не иметь. Они снятся, когда человек проходит поворотные моменты в своем развитии, Юнг называл их этапами индивидуации. Психологическое образование, получаемое женщиной, могло активизировать процессы развития и вызвать сильные чувства, проявленные во сне в виде архетипической символики.