Т.: Что ты сейчас чувствуешь?

К.: Легкое раздражение.

Долженствования

Пример: «Я должен окончить это ко вторнику»; «Мне не следует этого делать»

Долженствования – это такие слова, как должен, мне следует, обязан, надо, нельзя и т. п. Ф. Перлз иронично называл такие высказывания клиентов «мастурбациями» от англ. must – «должен». Он считал безличные императивы можно, нельзя, надо и др. «непереваренными интроектами» – то есть родительскими посланиями, воспринятыми некритично, «проглоченными, но не прожеванными».

Э. Берн также уделял внимание долженствованиям в своей практике. Согласно Берну, структура личности человека состоит из трех эго-состояний: родительского, детского и взрослого. «Родитель» проявляется в виде вербальных конструкций типа «должен», «нельзя». Ребенок – «хочу». Взрослый – «могу».

Если в речи клиента есть долженствования, то в момент речи он находится в эго-состоянии либо Родителя («Тебе следует…»), либо послушного Ребенка («Мне следует…»). Это состояние противоречиво. С одной стороны, формулировка указывает на вынужденность действия («Я должен»), и принуждение здесь главным образом не внешнее, а внутреннее (говорящий сам заставляет себя). С другой стороны, фраза предполагает скрытое нежелание выполнять данное действие, иначе была бы другая фраза: «Я хочу».

Такая двойственность обусловлена тем, что между детским и родительским эго-состояниями клиента развернут внутренний диалог. Чтобы осознать его, терапевт предлагает клиенту выявить другой полюс полярностей «родитель – ребенок»: «хочу».

К.: Я должен окончить это ко вторнику.

Т.: А чего вы хотите на самом деле?

Второй вариант, отчасти провокационный, является традиционным вопросом терапевта в НЛП – «Что будет, если вы этого не сделаете?».

К.: Мне не следует этого делать.

Т.: Что будет, если вы это сделаете?

Наконец, можно использовать третий вариант (характерный для гештальт-подхода): «Кто вам это говорил?»; «Чьи это слова?» Подобный вопрос позволяет установить происхождение интроекта:

К.: Я должен окончить это ко вторнику.

Т.: Чьи это слова?

Конструкции типа «не могу»

Пример: «Я не могу к нему подойти».

Представители НЛП относят подобные конструкции к долженствованиям, потому что в английском языке «не буду, не могу, не должен» – одно и то же. В русском есть разница. Конструкция «могу» принадлежит эго-состоянию «взрослый». А «не могу», соответственно, – детской части личности. Слова «не могу» указывают на границы модели мира клиента. Эти границы ощущаются им как ограниченность выбора. Расширить эти границы помогает традиционный способ – поинтересоваться последствиями «неумения» клиента: «А иначе случится что?»

К.: Я не могу к нему подойти.

Т.: Что случится, если вы к нему подойдете?

Подобный вопрос выводит человека за пределы того, что было для него принятым, и расширяет его опыт, делает более «взрослым».

И. Ялом предлагает применять прием из гештальт-подхода, который способствует пробуждению ответственности клиента, его взрослой части: поменять «не могу» на «не буду».

К.: Я не могу справиться со своим ребенком, все, что он делает – сидит и смотрит весь день телевизор.

Т.: А вы слишком малы и беспомощны, чтобы выключить телевизор.

Причина и следствие (семантически ошибочные формулировки)

– Иванов, в гости к нам больше не приходи.

– Почему?

– Вы вчера с женой ушли, а после вас ложки пропали. Ложки-то потом нашлись, а осадочек остался…

Анекдот

Жизнь такова, какова она есть, и больше никакова.

Неизвестный автор

Пример: «Мой муж ужасно злит меня».

Семантическая неправильность предложений такого типа заключается в том, что ни один человек не может в буквальном смысле создать в другом человеке какого-либо чувства. Когда я говорю: «Мой муж ужасно злит меня», – на самом деле это Я злюсь на мужа, это МОЕ чувство. Происходит так: один человек совершает поступок, а другой реагирует на него, испытывая те или иные чувства. Хотя эти события происходят одно за другим, между поступком одного человека и реакцией другого не существует необходимой связи. Следовательно, строя подобные предложения, клиент возлагает ответственность за свои эмоции на людей или силы, находящиеся вне его контроля.

Задача терапевта – помочь клиенту изменить речевую модель, чтобы он мог взять ответственность за свои реакции на самого себя.

Как это делается? Когда клиент объединяет два не связанные между собой события в причинно-следственную связь, снимая таким образом с себя ответственность и перекладывая ее на другого, задача терапевта – поставить это убеждение под сомнение вопросом: «Каким образом Х влечет за собой У?».

К.: У меня болит голова, когда вы жуете жевательную резинку!

Т.: Каким образом вы связываете головную боль с тем, что я жую резинку?

К.: Если бы муж меня любил, он бы сам догадался, чего я хочу.

Т.: Как одно следует из другого?

«По крайней мере»

Победитель знает, что ему делать в случае проигрыша, но не говорит об этом. А неудачник не знает, как быть, если придет неудача, но постоянно рассуждает, что он сделает в случае выигрыша.

Эрик Берн

Мне мама в детстве выколола глазки,

Чтоб я в шкафу варенье не нашел.

С тех пор я не читаю на ночь сказки,

Зато я нюхаю и слышу хорошо.

Черный юмор

Пример: «Хотя мне поставили за экзамен двойку, по крайней мере, я высказал преподавателю все, что я о нем думаю!»

Есть несколько выражений, которые, появляясь в речи людей, указывают на сценарий малоудачника (или непобедителя). Это следующие слова: по крайней мере, хотя бы, во всяком случае, зато и т. п.

Напомним, что классификация, в которой люди делятся на победителей, малоудачников и неудачников, принадлежит Эрику Берну. Можно представить эту классификацию в виде таблицы, из которой видно, чем различается взаимодействие представителей этих трех типов с окружающими людьми: